— Для нас с Элей это скорее плохо, — вздохнула Капа.
— На 404-ой мы будем все вместе, — Дэн, закончив ужин, поднялся. — Ал, рубка теперь твоя, обустраивайся. Кас, наши вещи для похода почти собраны.
— Иду, кэп.
Ал бросил незаметный взгляд на Элю: довольна ли она тем, что их соседство на корабле продолжится? Но девушка печально смотрела в иллюминатор, за которым трепыхался край расправляющегося паруса ураноса. Прощалась. Ал поднялся.
— Я в рубку, — предупредил он оставшихся в столовой грустных дам новым, исполненным важности тоном. Эта игра в капитанство обещала быть великолепной!
Кас нарочно отогнал роботов и взялся за самую тяжелую погрузочную работу. Напряжение и резь в мышцах немного отвлекали от злых мыслей. Но все равно, когда очередной контейнер занимал свое место в истребителе, главная из них иглой вонзалась в мозг: Все ясно!
Все ясно. Кас слишком тупой, чтобы справиться с «Красавицей». Он медленно принимает решения, он не умеет мыслить нестандартно, он не капитан!
Кас со злостью швырнул последний контейнер в истребитель и выпрямился через боль в спине. Оказалось, Дэн стоит в дверном проеме и с усмешкой смотрит на него.
— Кас, я думал, тебя обрадует возможность увидеть прародину джийан, — негромко заметил он. — А ты еще мрачнее Капы. Предпочтешь остаться на «Красавице», когда сестра в руках джийан?
Кас отвернулся, с ненавистью поглядел на ровный ряд одинаковых пластиковых контейнеров в истребителе. Зацепиться взгляду тут было абсолютно не за что, и его злоба на себя только концентрировалась.
— Не надо мне напоминать про Таю, кэп, — угрожающе тихо сказал он. — Я рвался за джийанами, с тех пор как понял, что ее увезли. Но я…
«…Был уверен, что ты не возьмешь меня с собой, оставишь здесь за капитана, и сердце рвалось и печалилось, что не мне отбивать у врагов Таю. Но я и мысли не допускал, что более не твой зам. Это был жестокий удар, Дэн!» — Кас не сказал это вслух — зачем? Тяжело вздохнул и дернулся к носу истребителя, проверять орудия.
— Я не слишком нагрузил истребитель, кэп? — деловито бросил он на ходу, но Дэн не отвлекся от темы:
— С этим я и пришел разбираться… А ты мрачен, потому что уже догадался, кто полетит с нами третьим?
— Что?
— Ты знаешь нужды «Красавицы» лучше Ала, конечно. Но не Ал, а ты близко успел узнать лидера виртуальных изоляционистов. Катерина, ее знания, нужны мне в этом путешествии, а ты станешь посредником между нами.
— И ты поэтому выбрал меня, а не Ала? — хмуро уточнил застывший на месте Кас.
— Еще потому, что ты — копия меня на непредвиденный случай, — сказал Дэн где-то за его спиной. — И, главное, потому что мы полетим не на истребителе, Кас, а на джийанском птерокаре, и мне нужен пилот от бога… Так что я сейчас займусь разгрузкой истребителя, а ты беги за предательницей в виртуальность. Загрузим Катерину в «коробку», пока не пришла в себя. Джад в курсе.
Джад встретил его широкой улыбкой со всех мониторов зала связи с виртуальностью.
— Ты летишь с Дэном, значит, я спокоен за Таю, — сказал он. — Вы ее вернете.
— Как Катерина? — хмуро спросил Кас, удивленный явно излишней, странной веселостью главы виртуальности. — Она уже пришла в себя?
— Очнулась, но я нейтрализовал ее вторично. Так ее легче будет загрузить. Подключай «коробку».
Кас вставил в пульт маленький чип — «коробку». Сюда виртуалке сейчас предстоит перейти из своего мира. Оторванная от собратьев, она будет пленницей реалов.
Джад исчез, появились строчки загружаемых данных виртуалки. Лживая сущность Катерины… Кас попробовал подумать это с ненавистью, но пока не вышло. Злиться он устал.
— Готово. В какую локацию поместить вашу пленницу?
— Тюремная камера, — мрачно сказал Кас. Тут же представил элегантную Катерину в цепях, в сыром темном застенке, но стало не радостно, а больно. Вопреки ее предательству.
— Ну, зачем ты так. Вы еще побеседуете и поймете друг друга. Я поставлю локацией девочке домик на морском побережье. Шелест моря дарит покой.
— Как хочешь, Джад.
Кас извлек из пульта готовую «коробку» и положил в карман комбинезона, тот, что ближе к сердцу. Катерина очнется, когда он включит свой планшет, очнется в уютном домике на морском побережье… А перед Касом к тому времени будет только бескрайний пустой космос, впрочем, уже не такой темный и мрачный, как еще пять минут назад. Злость улетучилась: пока он не показал себя с лучшей стороны — ничего еще не ясно.
Неожиданно быстро настало время прощания. Дэн стоял в начале мира виртуальности и понимал, что это, возможно, последний раз, когда он видит Эрнатон. Даже если экспедиция удастся, через два года, когда он вернется сюда, это будет другой, чужой город, которой будет надо заново узнавать. Пусть фон виртуальности меняется мало: через два года тут будет то же солнце, тот же ветер и тот же песок… — но жители Эрнатона меняются, порой, мгновенно. И годы пути до 404-ой несомненно, преобразят их, а вместе с ними и весь призрачный мир. Призрачный мир — жестокое определение джийан, с которым соглашаешься в глубине задавленной терпимостью к виртуалам души.
Лицо Джада непрерывно менялось, волны других лиц проходили по нему, оставалась неизменной только одна деталь — радостная и без капли искренности улыбка:
— Уже отправляетесь в путь, Дэн?
— Джийане говорят, их время дорого стоит. Значит, и нам медлить нельзя, — Дэн буравил главу виртуальности взглядом, но улыбка того не поколебалась. — Ключ от памяти виртуальности теперь на Капе с Алом. А я устраняюсь, Джад.
— Но поражения не признаешь.
— Я ни разу не говорил о нашем конфликте, как о войне, и сейчас не скажу, — Дэн помолчал. — Это ты сказал: война.
— Я сказал в сердцах. Прости старика, Дэн, — велеречивость Джада вкупе с неискренней улыбкой производила отвратительное впечатление.
— Перед моим путешествием… ты более ничего не хочешь рассказать мне, Джад?
— Нет, Дэн. Я сказал все. — Дэн ждал, что, вопреки спокойным словам, улыбка виртуала дрогнет, хоть на миг, но глава виртуальности был непоколебим. Похоже, он все для себя окончательно решил. Как это решение отразиться на реалах бывший капитан «Красавицы» пока не знал. Но он найдет ответы на все загадки… вне корабля.
— Прощай, Джад, — и ответное «прощай» виртуала эхом отозвалось в ушах… Дэн вернулся в реальность.
Капа ждала его возвращения, присев на подлокотник его кресла и сцепив руки на плечах мужа. Она не плакала, держалась. Огонек былой безрассудной приязни шевельнулся было в сердце, но быстро погас, когда они встретились глазами. Он помнил о ее многолетней лжи, и она знала, что он помнит о ее многолетней лжи.
