Они зашагали дальше, и Форкосиган снова принялся болтать. Он рассказал несколько едких анекдотов о своей кадетской юности, затем подробно расписал своего отца, который в свое время был генералом, командовавшим всеми сухопутными войсками, и вдобавок личным другом хитрого старика - нынешнего императора. В воображении Корделии возник смутный, далекий образ строгого отца, которому юный сын, как ни старался, никак не мог угодить; но тем не менее их крепко связывала главная общая черта - преданность. Она рассказала о своей матери, настырном медицинском специалисте, которая изо всех сил сопротивлялась отставке, и о брате, недавно купившем разрешение на второго ребенка.
- Вы хорошо помните свою мать? - спросила Корделия. - Насколько я поняла, она умерла, когда вы были еще ребенком. Несчастный случай, как с моим отцом?
- Не случай. Политика. - Он сразу посерьезнел, лицо стало отчужденным. - Вы разве не слышали о Резне Юрия Форбарры?
- Я… мало что знаю о Барраяре.
- А, понятно. Так вот, император Юрий на последней стадии своего безумия стал чрезвычайно подозрительно относиться к собственной родне. Что ж, в конце концов это пророчество претворило в жизнь самое себя. Однажды ночью он выслал сразу несколько отрядов убийц. Взвод, отправленный за принцем Ксавом, не сумел пробиться сквозь его охрану. И по какой-то неясной причине он не послал убийц к моему отцу - вероятно, потому, что тот не был потомком императора Дорки Форбарры. Не представляю, чего хотел добиться Юрий, убивая мою мать и оставляя отца в живых. Ведь после этого отец перешел со своими войсками на сторону Эзара Форбарры в начавшейся гражданской войне.
- Ох. - Горло у нее пересохло от послеполуденного пыльного воздуха. Воспоминания заставили его похолодеть, и пот, проступивший на его лбу, внезапно показался Корделии капельками конденсата на ледяной поверхности.
- Я все думал… Вы вот говорили о том, какие странные вещи люди вытворяют в панике, и я вспомнил об этом. Не думал об этом уже много лет. Когда люди Юрия разнесли дверь…
- Господи, так вы были там?
- О да. Я тоже был в их списке, разумеется. Каждому из убийц предназначалась конкретная жертва. Тот, что пришел за моей матерью… Я схватил этот ножик - тупой столовый ножик, лежавший рядом с тарелкой - и ударил его. Но ведь рядом на столе лежал отличный разделочный нож. Если бы я схватил его… а так… С таким же успехом я мог бы ударить его ложкой. Он просто поднял меня в воздух и швырнул через всю комнату…
- Сколько вам было лет?
- Одиннадцать. К тому же я был маленьким для своих лет. Всегда был меньше своих сверстников. Он оттеснил ее к дальней стене. Он выстрелил из… - Форкосиган со свистом втянул в себя воздух и закусил нижнюю губу, стиснув ее зубами едва не до крови. - Удивительно, сколько подробностей снова возвращается, когда заговариваешь о чем-то. А я-то думал, что уже почти все забыл.
Он заметил, как она побледнела, и виновато произнес:
- Я расстроил вас своей болтовней. Простите. Это было много лет назад. Сам не знаю, отчего так много говорю.
«Зато я знаю», - подумала Корделия. Он был бледен и больше не потел, несмотря на жару. Почти неосознанно он застегнул воротник рубашки. Его знобит, подумала она; температура повышается. Насколько? Да вдобавок еще эффект этих таблеток, каким бы он ни был. Это будет просто кошмар.
Какой- то смутный импульс заставил ее сказать:
- Я знаю, что вы имеете в виду, говоря о том, что воспоминания возвращаются от разговоров. Я помню, как катер пулей несся вверх, и мой брат махал рукой, хотя это было глупо, потому что он все равно не мог нас видеть… а потом в небе вспыхнула ослепительная полоска света, словно засияло второе солнце, и посыпался огненный дождь. И это глупое ощущение полного осознания происшедшего. Ждешь, пока наступит шок и заглушит боль - но он так и не наступает. А затем упала пелена. Много дней стояла перед глазами - даже не тьма, а все то же серебристо-пурпурное свечение. Я почти забыла о том, что ослепла тогда. Только теперь снова вспомнила.
Он уставился на нее.
- Именно это я и собирался сказать. Он выстрелил ей в живот акустической гранатой. Я потом очень долго ничего не слышал. Словно все звуки перешли за порог чувствительности. Остался лишь сплошной шум, еще более бессмысленный, чем тишина.
- Да… - «Как странно, он совершенно точно знает, что я чувствовала тогда. Хотя он объяснил это лучше, чем я…»
- Кажется, именно тогда я твердо решил стать солдатом. Я имею в виду настоящую военную службу - не парады и блеск униформы, а четкую организацию, нападательное преимущество, скорость и внезапность - словом, власть. Быть подготовленнее, сильнее, проворнее, опаснее и злее любого из тех мерзавцев, что ворвались тогда в ту дверь. Мой первый боевой опыт. Не слишком удачный.
Теперь его трясло. Хотя, справедливости ради надо заметить, и ее саму пробрала дрожь. Они продолжили путь, и она решила сменить тему разговора.
- Я ни разу не была в бою. На что это похоже?
Он задумчиво помолчал. «Опять оценивает, изучает меня», - подумала Корделия. Он начал потеть - благодарение небесам, жар на время отступает.
- На расстоянии, в космосе, возникает иллюзия чистой и славной битвы. Почти абстракция. С таким же успехом это может быть компьютерная модель боя или игра. Реальность прорывается сквозь иллюзию лишь тогда, когда твой корабль подбит. - Он всмотрелся в расстилающуюся впереди пустошь, словно выбирая путь - хотя грунт здесь был ровный. - Убийство… с убийством все иначе. В тот день на Комарре, когда я убил своего политофицера… я был еще более взбешен, чем… чем в тот, другой раз. Но вблизи, когда чувствуешь, как под твоими руками улетучивается чья-то жизнь, видишь это пустое безжизненное тело, в лице своей жертвы ты видишь свою собственную смерть. Но все же он предал мою честь.
- Я не уверена, что понимаю вас.
- Да. Похоже, гнев делает вас сильнее, а не слабее, как меня. Хотел бы я знать, как вам это удается.
Вот еще один из этих его странных комплиментов. Как на них реагировать?
Она умолкла и уставилась на свои ботинки, затем устремила взгляд на возвышавшиеся впереди горы, на небо - куда угодно, только бы не на его непроницаемое лицо. Поэтому она первая заметила в небе реактивный след, высвеченный лучами клонящегося к закату солнца.
- Эй, там катер! Часом, не вас разыскивают?
- Наверняка. Давайте-ка укроемся под этим большим кустом и понаблюдаем за ним, - распорядился Форкосиган.
- Разве вы не хотите попробовать привлечь их внимание?
- Нет. - В ответ на ее вопросительный взгляд он повернул руку ладонью вверх. - И мои лучшие друзья, и самые смертельные враги носят одну и ту же форму. Я предпочел бы оповестить о моем присутствии лишь определенных людей.
