«Так поступать подло», — не выдержала Кетлин, а глаза ее характерно поблескивали. Так поступать хорошо.
Флориану захотелось «отключиться» и тотчас уснуть: утром предстояли занятия в Комнате; мальчик знал, что нуждается в отдыхе, но заснуть оказалось непросто, ибо голова его была забита вопросами, ответы на которые он не сумел отыскать.
Занятия в Комнате беспокоили юного ази куда меньше, чем новое место.
«Для чего им заниматься этим?» — снова и снова мысленно задавался он одним и тем же вопросом. И принимался думать о пистолете на столе, о подозрительно тихой столовой; вспоминал рассказы Кетлин о людях, которых подстреливали во время учебных боев. И Флориану думалось: а туда ли я попал?
«Никакая это не игра!» — холодно отрезала Кетлин, когда он назвал учения столь незамысловатым словом Игра — это то, чем занимаются с компьютерами. А тренировки самые что ни на есть настоящие, и там ловчат, как только могут.
Флориану очень хотелось вернуться в сельхозсектор. Увидеться с лошадью. И покормить поутру жеребенка.
Но прежде чем испытать подобное удовольствие продолжительностью всего четыре часа, предстояло выдержать испытание в Комнате.
И начать немедленно.
Флориан попытался «отключиться». Изо всех сил.
«Почему мне не крутят обучающую ленту? — неслись в голове шальные мысли. — Почему они не хотят дать мне знать, что делать? Почему они не хотят, чтобы я чувствовал себя увереннее? Может, Компьютер просто забыл обо мне?»
Каждую ночь Ари гадала, как далеко успело уйти ее письмо. Письмо шло много месяцев, и столь продолжительный путь навел девочку на мысль, куда именно его отвезли. Конечно, мама и Олли находились на Фаргоне. Узнав точный адрес близких, Ари заметно приободрилась. Разглядывая картинки с видами Фаргоны, юная Эмори представляла, каково там маме и Олли. Как-то дядя Деннис принес буклет, рекламирующий услуги «Ресион-спейс», — помимо прочих, в буклете упоминалось и мамино имя. В буклете оказались и фотографии мест, где она вполне могла теперь работать. Ариана хранила буклет в ящике письменного стола и любила, перелистывая брошюрку, фантазировать, как оказалась бы на Фаргоне. Каждые несколько дней девочка писала матери письма, в которых рассказывала о своем житье-бытье. А дядя Деннис ворчал, что ему приходится собирать их в пакет, дабы потом отправить все скопом бандеролью — отправлять письма по одному было бы ужасно дорого, да к тому же, по словам дяди Денниса, мама ничуть не обидится, получив написанные в разное время послания. Ари порывалась выводить на конвертах в графе «адрес получателя» имена Джейн и Олли, но дядя Деннис отсоветовал: такой адрес смутил бы почтовых служащих, а если письмо будет адресовано только Олли, то маме придется отдать письмо ему, а по закону ази могут получать почту только через Старших. Глупо, конечно, но закон есть закон…
И потому адрес на конвертах приходилось писать следующим образом:
«Фаргонская станция, директору «Ресион-спейс», Доктору Джейн Штрассен».
Адрес Ари писался иначе:
«Сайтинская станция, почтовый округ 3, управляющему административной территорией «Ресион», Доктору Деннису Наю».
Ари хотелось ставить на конвертах собственное имя, однако дядя Деннис сказал, что придется подождать: пусть сперва вырастет и обзаведется собственным адресом. Кроме того, добавил он, если письмо отправлено управляющим Ресионом и адресовано директору «Ресион-спейс», то выглядеть оно будет по-деловому и окажется у мамы на столе без всякой задержки.
Довод показался Ари очень убедительным.
Но любопытную девчонку интересовало буквально все. Она осаждала Ная бесконечными вопросами: например, отчего на письмах требовалось писать «Сайтинская станция», в то время как они жили на Сайтине. Деннис пояснил, что почта на пути к планетам все равно проходит через станции — если, к примеру, требуется написать письмо землянину, в адресе все равно указывается Солнечная станция. А поскольку там имеются и другие планеты вроде Марса и Луны, то следует указать название нужной планеты, а затем — название страны адресата.
Дядя Деннис пытался объяснить, что такое «страна» и с чего все началось. Оттого-то он и вручил однажды воспитаннице обучающую ленту под названием «История Земли». Ари восприняла обучающую ленту, и теперь ей захотелось повторить это. Обучающая лента содержала множество странных иллюстраций, некоторые из них показались девочке устрашающими. Но она особенно не пугалась, зная, что это всего лишь обучающая лента.
Молодая Эмори ходила на сеансы учебного программирования. На этой неделе она изучала биологию, ботанику, каллиграфию, историю и основы гражданского права. И сдала экзамены на «отлично», за что получила от дяди Денниса подарок — объемное изображение птицы с Земли. Подарок оказался занимательным: повернешь картинку — птица расправляет крылья, повернешь под другим углом — и вовсе вспархивает. Голографию также сработали на Земле, а дядя Жиро купил ее в Новгороде.
Но заниматься в игровой школе девочке оставалось только с Нелли. Было ужасно скучно качаться на качелях и лазать по замысловатым металлическим конструкциям, видя рядом лишь Нелли — нянька только и делала, что всего боялась и беспокоилась об Ари. В конце концов девочка объявила Деннису Наю, что в состоянии посещать учебное программирование сама — как и библиотеку, ибо ее всюду знали и потому опасаться было нечего.
Закончив очередной сеанс учебного программирования, юная Эмори не торопилась домой, всячески растягивая обратный путь. Иногда Ари останавливалась покормить рыбок — поодаль у входа стоял охранник, и потому дядя Деннис позволил ей заниматься с рыбами. Сегодня же юная Эмори пошла по тоннелю — вчера ночью была буря, и теперь в течение нескольких суток на улицу нельзя было носа показать.
Ари шла и вспоминала, как когда-то шла здесь с мамочкой — та торопилась на встречу с господином Петерсоном. Нужно было еще ехать на лифте. Господин Петерсон оказался скучным, точно Сили, но зато в том же коридоре находился кабинет Джастина.
Девочка вдруг подумала, что Джастин, несомненно, заслуживает интереса. Возможно, он даже поздоровается. К тому времени Пропало уже столько народу, что Ариане было даже любопытно ходить и проверять, все ли старые знакомые на месте. Если все оказывалось по-старому, девочка ощущала прилив уверенности. Оттого-то она не упустила возможность заглянуть в один из знакомых уголков.
Поднявшись на лифте на нужный этаж, юная Эмори зашагала по металлическим полоскам (что само по себе оказалось приятно), вспоминая, как давным-давно, когда мама задержалась в одном из кабинетов, она так же шла по коридору. Ощутив внезапную грусть, девочка сошла с полос и зашагала по центру коридора.
