Рука Тигхи опять опустилась на покорную шею ма.
– Ты мог бы и сам задать ему этот вопрос, случись тебе повстречаться с ним, – сказал Чародей. – И я могу сказать тебе, что он ответит. Скажет, что это он сделал меня и потому я принадлежу ему. Ты можешь поверить в такое?
– Рабство? – предположил Тигхи, вспомнив о торговце людьми.
– О, все гораздо хуже и сложнее. Да, он сделал меня. Я признаю это, но и его тоже кто-то сделал. Трения между нами беспочвенны. В конце концов, мы все – Возлюбленные. Он и я. Я и ты. – Чародей повернулся к Тигхи. – Мы одинаковы.
– Чародей, – проговорил Тигхи, старясь дышать ровно, чтобы не выдать своего волнения. – Где мой па? Ведь ты, должно быть, забрал и его, когда приходил за моей ма.
– Не думаю, – произнес Чародей, – что мой Возлюбленный сможет найти нас в ближайшее время. А через полчаса я зависну над Полюсом, и мы будем в большей безопасности, чем когда бы то ни было.
Он дотронулся до одной из кнопок, и корабль стал поворачивать с одновременным снижением. В течение нескольких минут Чародей напряженно смотрел на экраны и нажимал то одну, то другую кнопку, маневрируя в пространстве. Корабль рыскал во все стороны и вибрировал. Тигхи начало тошнить. Внезапно его мать заговорила. Ее голос звучал громко и отчетливо:
– Он идет за нами, проснись, проснись!
Ее глаза широко распахнулись. Однако когда Тигхи обнял мать и стал успокаивать, она затихла и опять погрузилась в свое прежнее бессмысленное созерцание.
– Господин Чародей, что будет делать этот твой Возлюбленный, если все же нагонит нас? – спросил Тигхи.
– О, он будет очень зол, – ответил Чародей. – Тут не может быть никакого сомнения. Он очень сердится на меня. Он заберет тебя и извлечет все из твоей головы без промедления что, по-моему, будет большой ошибкой. На карту поставлено очень многое! Весь мир! Он будет вне себя от злости и выместит ее на нас. Например, я не думаю, что ему пригодится твоя ма, эта женщина, сидящая вон там, о которой ты так трогательно заботишься. В ней нет ничего, что могло бы его заинтересовать. Он просто выбросит ее, как ненужную вещь. Поэтому ты должен быть благодарен мне. Мы с моим Возлюбленным идентичны. Я сохранил жизнь твоей ма, заметь. Ты должен быть благодарен, ты должен быть предан мне.
И вдруг Тигхи озарило. Эта мысль вспыхнула в его мозгу ярким солнечным светом. Его па убит, и убил его Чародей. Наверное, па не представлял для него никакого интереса в отличие от Тигхи и ма, и он избавился от него. Потрясение было столь велико, что Тигхи впился зубами в нижнюю губу, чтобы не завопить от боли.
Корабль завращался вокруг своей оси и стал медленно поворачивать. Тигхи утратил чувство равновесия. Ему казалось, что он вот-вот упадет. Чтобы не упасть, юноша вытянул вперед руки. В животе противно засосало.
Все движения словно замедлились. Все плыло перед глазами.
– Что происходит? – спросил Тигхи голосом, дрожащим от страха.
– Мы уже почти на месте, – сказал Чародей. – Остались кое-какие мелочи, но я их отрегулирую.
Последовал удар, и все помещение содрогнулось.
– Отлично! – воскликнул Чародей, явно довольный своей работой. – Это хорошо. Когда прилетишь сюда, на Восточный Полюс, всегда поднимается настроение. Я чувствую свою исключительность – ведь очень немногим удалось побывать здесь.
Он вскочил с кресла и направился к трапу. И тут произошло нечто странное, противоречившее возможностям тела обычного человека. По мере движения Чародей начал отклоняться назад, и когда он уже подошел к трапу, его тело находилось под углом в двадцать градусов к полу. И все же он не падал.
– Не прогуляться ли нам, мой милейший? – обратился он к Тигхи из такого необычного положения.
Юноша изумленно уставился на него.
– Пойдем. Твою ма мы оставим здесь. Боюсь, ей не до прогулок. Однако у меня здесь в снегу припасено кое-что, и думаю, тебе будет небезынтересно взглянуть на это. Вставай, мальчик!
Тигхи в оцепенении встал на ноги. Когда юноша поднимался, у него вдруг возникло странное ощущение падения вперед, и он инстинктивно отклонился назад, ударившись затылком о стену, находившуюся позади. Чародей рассмеялся своим кашляющим, сухим смехом.
– Первые шаги здесь даются с трудом, не так ли? Все дело в непривычной ротационной гравитации. Притяжение сдвигается от шага к шагу, ну да ничего страшного, скоро привыкнешь. Пойдем наверх.
Все еще стоя под очень острым углом к полу, Чародей повернулся лицом к трапу, ухватившись рукой за поручень, подтянулся к нему и, приняв обычное прямое положение, начал медленно взбираться к люку. Тигхи потер глаза кулаками. Его сознание отказывалось верить увиденному. Он шагнул, и внизу живота все опустилось. Еще один шаг – и комната вокруг него приобрела странные, искаженные очертания. Когда Тигхи приблизился к трапу, все, что воспринималось зрением, было искривлено до неузнаваемости. Трап, который казался ему совершенно прямым с того места, где он сидел вместе с ма, теперь наклонился под углом в двадцать градусов и шел волнами до самого верха. Юноша протянул вперед руку, желая ухватиться за поручень, и промахнулся, ощутив в кулаке воздух. Вторая попытка также оказалась неудачной. Он никак не мог скоординировать свои движения. В третий раз Тигхи выставил руки перед собой и стал водить ими в воздухе, пока не наткнулся на металлический поручень трапа. Впечатление иллюзорности было настолько сильным, что Тигхи почти ожидал, что его руки пройдут через металл поручня.
– На полюсах, – продолжал объяснять Чародей, опять вываливая на Тигхи кучу непонятных слов, – на полюсах силовые линии гравитационного поля образуют круг радиусом в несколько километров. Здесь гравитация ощущается в виде дуги, тогда как в середине мира она представляет собой прямую линию. Странное ощущение, не правда ли?
Когда Тигхи подтянулся к трапу, ему стало казаться, что он висит головой вниз. Подниматься вверх было очень трудно. Вдобавок ко всему, корабль постоянно потряхивало, и это никак не облегчало задачу Тигхи.
Наконец он ступил на пол верхней комнаты. Чародей достал откуда-то (Тигхи так и не смог определить, откуда именно) особый костюм.
– Надень-ка вот это, – сказал он. – Снаружи дикий холод. Ты запросто можешь превратиться в глыбу льда.
Тигхи ощупал костюм, сделанный из какого-то черного материала. Внутри он был очень мягким, как мех козленка. Юноша натянул костюм, ощутив кожей приятное, слегка щекочущее прикосновение. Костюм оказался для него слишком велик, однако Чародей потянул за шнурки, свисавшие с живота, и костюм плотно охватил руки, ноги и туловище юноши.
– Тебе удобно?
