– Мистер Сифорт, ничего из этой затеи не выйдет.
– Не отчаивайся, Алекс, учись.
– Без подсказок Толливера я даже не могу правильно сделать запись в бортовом журнале.
– Тесты показали, что твой интеллект остался на прежнем уровне, так что не падай духом, со временем научишься.
– Я знаю, вы не любите выслушивать жалобы.
– Вот и не жалуйся. Старайся из всех сил, выполняй свои обязанности добросовестно.
– Старайся! Добросовестно! – передразнил Алекс. – Достали вы меня уже поучениями! И Аманда тоже, как попугай, все твердила: старайся, добросо… – Он запнулся, побледнел, зашептал:
– Аманда…
– Ты помнишь?! – У меня волосы зашевелились.
– Как я тогда ненавидел Филипа! Сэр, я же вспомнил! Он погиб, когда мы летели на «Порции», так ведь? Так?!!
– Так, – улыбнулся я. Слава тебе, Господи!
– Вспомнил! – заорал он и пустился в пляс.
– Полегче, лейтенант.
– Эх, сэр! – Он сграбастал меня в объятия.
– Спокойней, Алекс, – замямлил я, но оттолкнуть не посмел, наоборот, похлопал его дружески по спине.
Конечно, Алекс вспомнил не все. Большие пробелы в воспоминаниях еще оставались. Но почти ежедневно восстанавливались все новые и новые фрагменты мозаики, складывались в одно целое. С каждым днем он становился увереннее, шире расправлял плечи.
Я ликовал.
А потом мысль о суде снова омрачила мое существование.
– К всплытию готовы, сэр, – доложила инженер Сандра Аркин.
– Хорошо. Вызовите Толливера, – попросил я Кана. Прибыл Толливер, козырнул, вытянулся по стойке смирно.
– Вольно. Эдгар, я подумал, что вам хотелось бы видеть конец полета. – Конец моей карьеры, подразумевал я. И жизни.
– Так точно, сэр. – Толливер, стоя за моим креслом, смотрел на экран, где вскоре должны были появиться звезды.
Позади месяцы мучительного полета, каждый день которого неумолимо приближал развязку. Конечно, меня повесят. Но жалел я лишь об одном: Анни так и не выздоровела. Ей потребуется лечение для восстановления гормонального баланса. Может быть, я успею это устроить до своей смерти.
– Объявить полную боевую готовность, – приказал я. – На всякий случай. Перестраховка не помешает.
– Есть, сэр, – ответил Кан и включил тревогу. Экипаж бросился к своим боевым постам, посыпались доклады о готовности.
– Выйти из сверхсветового режима, – приказал я. Экран ожил. Корабль соприкоснулся с внешним миром.
– Капитан, подозрительных объектов нет, – доложил компьютер.
– Спасибо, Билл. Мистер Кан? – Нельзя полагаться только на компьютер.
– Подозрительных объектов нет, капитан, – подтвердил Кан.
– Где мы?
– Недалеко от орбиты Венеры, – сообщил Билл. – Координаты корабля вывожу на экран.
– Всем оставаться на боевых постах до контакта с Адмиралтейством. – Я встал, начал расхаживать. – Мистер Толливер.
– Да, сэр?
– Садитесь за дисплей.
Лейтенант Кан поднялся. В мое капитанское кресло не имел права сесть ни один офицер, поэтому Кан понял мою просьбу правильно: уступить Толливеру место.
– Передайте на пост связи следующий текст и прикажите транслировать его непрерывно до получения ответа: «Адмиралтейству, база Лунаполиса, рапорт капитана Николаса Эвина Сифорта».
Толливер набрал на клавиатуре продиктованный мною текст. Я начал диктовать дальше:
– «Корабль Военно-Космических Сил ООН „Виктория“ вернулся в Солнечную систему под моим командованием. Эскадра, охранявшая планету Надежда, по приказу адмирала Джорджеса Де Марне возвращается в Солнечную систему».
Наш быстроходный корабль опередил эскадру адмирала. По моим расчетам, она долетит сюда через шесть месяцев.
«Восстание, поднятое на Надежде группой плантаторов, подавлено. Как старший офицер и полномочный представитель ООН я даровал колонии Надежда статус суверенного государства и полноправное членство в Ассамблее ООН».
Толливер, вводя эти слова, покачал головой. Конечно, он понимал, что Адмиралтейство не одобрит мое самоуправство.
«После ухода эскадры космические чудища усилили атаки на Надежду. Рыбы вошли в атмосферу и приземлились, предварительно разрушив Вентурскую базу». – Следующие слова, попахивающие манией величия, дались мне, самоуверенному наглецу, с немалым трудом:
– «Я пришел к выводу, что Надежда погибнет, если не уничтожить всех или хотя бы большую часть космических рыб. Действуя тайно и в одиночку, я запустил поврежденные сверхсветовые двигатели оставшихся на орбитальной станции кораблей, чем привлек к ней огромное количество рыб. Когда количество рыб превысило пять сотен и все лазеры станции вышли из строя, я сознательно взорвал станцию встроенным в нее ядерным зарядом».
– Еще до этого от моих лазеров погибло четыреста семьдесят две рыбы, – гордо напомнил Билл.
– Молчать, пьютер, – вяло прикрикнул я. – Эдгар, пишите дальше: «В результате смелой, но неудачной попытки обезвредить ядерный заряд погиб доблестный капитан Вакс Хольцер». – У меня перехватило горло. Еще есть шанс сказать правду, восстановить свое доброе имя. Зачем врать? – «Подчеркиваю, что за взрыв орбитальной станции несу ответственность я, только я и никто более». – Еще одно, последнее усилие:
– «Передаю командование „Викторией“ лейтенанту Джеффри Кану». – Я повернулся к Кану, отдал честь и попросил:
– Я буду у себя в каюте с женой. Не беспокойте меня, пока не получите ответ Адмиралтейства.
– Есть, сэр.
Я покинул капитанский мостик гордо, уверенно, со спокойным достоинством, а в коридоре, без свидетелей, припустил к своей каюте. Анни сидела перед телевизором. Моего появления она как будто не заметила. Я сбросил китель, снял галстук, лег на кровать.
Прости, отец. Я стал полным ничтожеством и перед Богом, и перед космическим флотом. Скоро моя бесславная жизнь завершится.
Вереницей тянулись сны, странные образы. Вакс Хольцер в ураганном темпе отжимался от пола в гардемаринской каюте. Аманда беседовала с рыбами. Филип Та-ер что-то говорил, но я не смог расслышать его слов из-за бешеного стука в дверь каюты.
В самом деле кто-то громко стучал в дверь. Сколько часов я проспал? Ничего не понимая спросонья, я вскочил, распахнул дверь.
– Ты знал, чертов ублюдок! – со слезами на глазах орал Эдгар Толливер. – Признавайся!
– Что знал? – хлопал я глазами. – О чем ты?
– Я уже приготовился насладиться зрелищем твоей казни! А ты… – Он саданул кулаком в стену. – Ты знал!
– Эдгар, ради бога, объясни, что случилось! – умолял я, тормоша его за плечи.
– Чтоб тебя черти жарили! Сам читай! – Толливер бросил на стол дискетку.
