– Как вам угодно. – Флорес сделал запрос. Через мгновение он сказал:
– Подтверждено.
С крайней осторожностью отец прикрепил заклепки аккуратными рядами.
– Очень хорошо, сэр, я являюсь на дежурство как член экипажа. – Он отдал честь.
– Общепризнано и подтверждено. Теперь, прошу прощения, господин Сифорт, мы должны подготовить координаты для стыковки. Вы посещали спутники Юпитера? Это – весьма захватыва…
– Сэр, смирно, пожалуйста. – Отец произнес это почти как приказ.
Лейтенант Бьорн широко открыл рот. Пилот поднял изумленный взгляд от пульта.
– Сосчитайте количество ваших звездочек, господин Флорес, кажется, я старший по рангу.
– Но это…
– Пожалуйста, сообщите мне ваш послужной список.
– Это – мое второе судно. Меня повысили в звании два года назад… Четвертого января.
– Я старший, сэр.
Тень беспокойства промелькнула по лицу капитана.
– Только формально. Я все еще управляю судном.
– Тем не менее, согласно буквальной трактовке устава, я имею право командовать. – Глаза отца чуть ли не сверлили капитана насквозь.
– Вы не имеете права захватывать мое судно! Тем более, раз вы были призваны ввиду…
– Корвин, записывай. Я принимаю командование над этим судном согласно праву старшинства.
– Вы не можете! Бьорн, выведите его отсюда!
– Да-да, сэр! – Лейтенант двинулся вперед.
Отец сказал раздраженным тоном:
– Одумайтесь, лейтенант! Адмиралтейство не допустит сопротивления законной власти. Вы будете повешены.
– Успокойтесь, Бьорн. – Флорес повернулся в кресле, – Я звоню адмиралу Торну. Центр связи, соедините меня…
– Положите телефон на место. – Голос отца был резок Флорес едва ли не выкрикнул в отчаянии:
– Пусть адмирал уладит это!
– Мы будем следовать уставу, как нас проинструктировали. Ищите в нем раздел девяносто семь. Пункт первый, насколько я помню. Читайте вслух.
Флорес забормотал:
– Корвин, выведите на экран устав, раздел девяносто семь – Он вглядывался в дисплей, читая с явным нежеланием:
– Везде, где имеется два или более членов экипажа, имеющие одинаковое звание, старшинство должно превалировать, и более старший будет считаться выше рангом. – Он, казалось, стал ниже ростом, сгорбившись в кресле. – Адмирал не мог иметь намерение…
– Несомненно. Но устав ясен. Подтвердите мое вступление в должность командира корабля.
Динамик потрескивал.
– Сэр, центр связи докладывает. Из штаба поступило указание, что адмирал Торн сейчас не принимает никаких сообщений.
– Ну, капитан? – Глаза отца испепеляли его. Флорес был мертвенно-бледен. Он вскочил:
– У меня нет выбора, господин Сифорт. Я подтверждаю. Контроль за действиями пилота принадлежит вам.
– Пилот, – приказал отец. – Разверните судно на сто восемьдесят градусов.
Сначала я думал установить связь на стандартном медном проводе резерва, но какой смысл? Это было бы подобно хождению на лыжах на склоне для начинающих в пригородном парке, когда я уже штурмовал высокие Альпы. Я сидел, некоторое время собираясь с мыслями и силами. Затем снова подключился к общедоступным голографическим каналам, лениво просматривал новости.
– …действительно под контролем! – Журналист выглядел возбужденным. – Оставаясь в Лондоне, господин Кан взял под личный контроль…
– …члены Супранационалистической партии Ричарда Боланда публично поддерживают действия полиции, которые…
К черту! Я вспомнил свои наблюдения за ним в окно веранды резиденции – как он плел интриги против Старика.
– …предполагается, что биржи скоро возобновят свою деятельность. Секретарь сказал, что тем или иным путем катастрофические потери будут возмещены или аннулированы.
Ха! Это будет великий день. Без моих кодов – да еще им придется столкнуться с инсинтом, которого я отправил рыть проход. И я не собирался раскрывать коды кому попало. Хорошо, если бы они заплатили мне еще целое состояние…
Я выключил звук, потом переключился на другой экран, по которому транслировалась панорама города.
Огромные клубы дыма разносились ветром по ту сторону центра. Достаточное количество отдельных возгораний могло вызвать верхнюю тягу, которая вытянула бы весь кислород, оставила бы нас задыхаться. Вот столь немногое, что я помнил из долбаного курса экологии. Это сослужило бы хорошую службу верхним после их атаки на туннели нижних. Хотя башни тоже не были бы защищены от огненного шара, включая мою. Когда я подумал об этом, то обнаружил, что это меня мало тревожило.
Инспирированный мною взлом превратил подавление локального мятежа полицейскими в полномасштабную войну. Нижние были отвратительны, но все-таки, до известной степени, даже они были людьми. Их смерти были на моей совести, по крайней мере одна точно уже была.
Экран покачнулся, когда вертолет, откуда происходила съемка, стал резко делать вираж. Картинка перефокусировалась. Старое, величественное, одетое в камень здание с декоративным карнизом накренилось и упало, взвихрив облако пыли. Кстати, не все здания горели. Возможно, пожары локализируют, и мне ничего не будет угрожать.
Через некоторое время я пресытился новостями. Я чувствовал себя грязным, мое тело одеревенело от долгого сидения перед экранами. Нет причины оставаться приклеенным к ним, и я отправился бродить по зданию. Раздевалка охраны была внизу. Я вошел, воспользовался туалетом, увидел душ.
Почему бы нет? Я включил воду, проверил температуру. Все еще горячая, хотя я не контролировал автоматические вспомогательные службы с тех пор, как захватил власть над компьютерным центром. Я разделся, осторожно шагнул в кабину и через секунду уже наслаждался долгожданными горячими струями.
После я долго вытирался перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Мне хотелось, чтобы я выглядел более… ну, похожим на мужчину, а я брился только несколько раз в моей жизни. Я пробежался пальцем по струпьям на моей груди. Такое недавнее и тем не менее такое далекое прошлое. Интересно, будет ли шрам мешать расти волосам на груди. Я удалил бы его, как это сделал Старик со своим известным шрамом от лазера. Косметические заживления были общепринятой практикой.
Я осмотрел грудь более тщательно и принял неожиданное решение. Я сохраню шрам.
Глупое мидское племя Пуука не было чем-то заслуживающим внимания, но он усыновил меня в некотором смысле и стал для меня единственным родственником. Я, естественно, не мог вернуться в долбаную резиденцию Старика и жить с Филипом. У меня теперь имелись деньги, куча денег. Я совершенно другой человек, благодаря любезности моих сетей. У меня есть все, кроме мест, с которым я был связан.
