Она сделала многозначительную паузу.
У меня по спине пробежал холодок. Не холодок даже, мороз. Я вдруг отчетливо понял, что этот вопрос, сеньора приберегла на закуску специально, а все, что было до…
…То, что было «до» — тоже серьезно. Но и то, что она спрашивает сейчас — неспроста. Но почему именно сейчас?
Я прокашлялся
— Насчет первого. Я не уверен, сеньора, но мне кажется, это из-за «школьного» дела. Меня слишком легко отпустили. Пусть мое имя скрыли, но оно не под замком и я на виду. Возможно, ее высочество бережет меня… Для какого-то политического хода. Я слишком легко отделался, а так не бывает. Ну, не знаю, для удара по кому-то, может, по тем же Кампосам! Я не силен в интригах и политике.
Сеньора согласно кивнула.
— Ладно, убедил. Второй вопрос.
Я замялся. Все же говорить о Бэль придется.
— Мне его подарили, это действительно так. Но подарившая его девушка… Аристократка. Не из простой семьи. А для аристократии получить в собственную службу безопасности подобный прибор — не проблема. Больше ничего не знаю, правда.
— Откуда ты знаешь, что она — аристократка? — усмехнулась моя собеседница, и я понял, что она прекрасно осведомлена, что это за девушка. Скорее всего вычислила по прибору, пока я сидел в «допросной». Здесь ведь не ДБ, это корпус телохранителей королевы, дворец, наверняка тут имеется лучшее оборудование планеты и лучшие специалисты.
С сердца свалился огромный камень. Значит, и это не так страшно — очередная проверка.
— Поведение, манера говорить, осанка. Вещи, над которыми она промежду прочим рассуждала. Совокупность всего, не могу объяснить. Но она не из бедных слоев. И не из среднего класса — средний класс учится в моей школе, я знаю, как они говорят и о чем думают.
— И о каких же вещах она «промежду прочим» рассуждала? — прищурились глаза сеньоры.
Тут я окончательно успокоился.
— Например, пластиковый музыкальный диск, стоимостью двенадцать тысяч империалов для нее не роскошь, а то, что можно послушать на досуге. Я даже представить себе такие деньги не могу, за какую-то безделушку! А сам диск… Для меня это антиквариат, а не музыкальный носитель, уж точно.
— Как ее зовут? — впечатал меня в кресло следующий вопрос. Видимо, предыдущий удовлетворил. Я легкомысленно пожал плечами.
— У нас игра: я не знаю ее имени, она моего. Я не знаю, сеньора.
Я посмотрел честными-пречестными глазами. Действительно, в отличие от русского языка, в испанском под словом «имя» больше подразумевают фамилию, принадлежность к роду. А фамилии Бэль я не знал.
Сеньора осталась недовольна ответом, достала сигареты, прикурила, встала и начала ходить взад и вперед по кабинету.
— Это плохая игра, Хуан Шимановский!
— Я знаю сеньора. Но мы все же решили поиграть в нее. Так интереснее.
— И ты не знаешь, кто она такая?
Я отрицательно покачал головой.
— У нее белые волосы, не так ли?
Я кивнул.
— И в субботу вы были вместе в Королевской галерее.
Это был не вопрос, а утверждение. Отпираться от такого было бы по меньшей мере глупо.
Сеньора полковник все ходила и ходила по кабинету, распространяя вокруг меня табачную вонь, о чем-то думала. Я сидел, отвернувшись в сторону, стараясь не закашляться и дышать через раз. Вытяжка включаться не спешила.
За первой сигаретой последовала вторая. Наконец, находившись, сеньора полковник присела напротив меня, прямо на стол, опустив одну ногу в большом белом латном сапоге на стул.
— Какие у тебя планы насчет нее?
— Пока не знаю, сеньора. Я не смогу смотреть ей в глаза, по крайней мере, пока. Мне стыдно.
— Это глупо — стыдиться того, что не можешь одолеть десятерых. Даже я не одолею десятерых, никого не убив.
Мне понравилось это слово: «не убив». То есть, убив, она одолеет.
— Дело не в них, сеньора. А в том, что я не могу решить свои проблемы. Сегодня они встретили нас в городе, и случилось бы непоправимое, не будь ее охраны. А что будет завтра?
Я не хочу навлекать на нее беду. А если я ей действительно нравлюсь… То не хочу от нее зависеть. Не хочу решать проблемы за ее счет.
— Думаешь, став королевским телохранителем ты не станешь от нее зависеть? Она аристократка, мальчик, а это навсегда!
Я усмехнулся.
— Корпус дает шанс в жизни, вы сами сказали. Я хочу использовать свой шанс.
Я получу уникальные знания и навыки, наверняка после контракта мне предложат неплохую должность. Я на льготных условиях окончу престижный университет, возможно экстерном. К тому же статус вассала ее величества…
Я покачал головой.
— На это уйдут годы, сеньора, но в итоге я буду защищать ее в этой жизни, а не ее охрана — меня.
Сеньора Тьерри надолго задумалась.
— А если она тебя разлюбит? Не дождется?
На что я весело парировал:
— Тогда ее место займет другая. Но на тех же условиях. Жизнь есть жизнь…
Сеньора долго молчала, очень долго, вначале вернувшись в кресло, скурив там третью сигарету, а затем вновь устроив круиз по кабинету. Дымила она, как паровоз на фестивале техников в Манаусе, мне чуть не заплохело. Спасло то, что вытяжки все же заработали.
Наконец, она остановилась напротив меня:
— Значит так, слушай сюда.
Я напрягся.
— Эту штуку — кивок на координатор боя — я отдам позже. Ты, — указательный палец уставился мне в грудь, — несешь ее домой, прячешь там и никому не показываешь. И никогда никому не говоришь, кто тебе ее дал. Понятно?
Я кивнул.
— Дело не в самом координаторе, у нас таких много, мы выдадим тебе еще лучше. Дело в человеке, который тебе его подарил. Ты никогда и никому не рассказываешь о вашей встрече, никому не говоришь, как ее имя и как она вообще выглядит. Во всяком случае, до тех пор, пока я не разрешу. Вопросы?
— А зачем это все?
— Для твоей же безопасности. Поверь, мальчик, многие, узнав, что вы с ней встречались, и ты ей понравился, захотят от тебя избавиться.
— Ее родители? — грустно усмехнулся я.
— К сожалению, нет. От ее родителей я смогла бы тебя защитить.
Вздох.
— Это политика, Хуанито, большая политика, и ты в ней никто, потому делай, что тебе советуют знающие люди. Аристократия — это гадюшник, а ты не готов пока к тому, чтобы в него влезать.
«Судя по подтексту, мой друг Хуанито, ключевое слово здесь „пока“. То есть, когда ты станешь хранителем, ты будешь готов к этому.»
«Естественно! — ответил я сам себе. — Корпус — своеобразный военный орден, где все друг за друга. Причем эти „все“ обладают неприкосновенностью и правом вендетты. Корпус станет надежным щитом, самым надежным в мире, от любой неприятности и невзгоды. В том числе от возможных преследований знати.»
