— Однако этого я и боюсь больше всего, — Тин опустил голову. — Если подобное произойдет, Альянс трех наций ни за что не простит нас. Они воспользуются любым поводом, чтобы объявить нам войну.
— Уверена, такая ситуация для всех стала бы хорошей проверкой, чего они стоят на самом деле.
— Конечно, среди нас есть те, кто верит, что мы способны справиться со всеми трудностями без посторонней помощи. С моей точки зрения, наша нация, чтобы поддерживать свой статус, должна придерживаться стратегии лавирования между другими, более сильными. Величайшее оружие моей страны — дипломатия, и мы гордимся этим. Мы абсолютно уверены, что после этой войны мы не сможем уже поддерживать дружественные отношения с Альянсом трех наций. Конечно, Федерация Хании прилагает все усилия на дипломатическом поприще, но мы считаем, что подобные действия и мысли не приведут к желаемому результату.
— Вы все время говорите «мы»; кого конкретно вы имеете в виду?
— Мы — те, кто не сомневается, что число ваших врагов в ходе этой войны постепенно сократится до одного лишь Объединенного Человечества.
— Вы имеете в виду, что другие две нации будут поглощены Объединенным Человечеством?
Нельзя сказать, что Рамаж удивил подобный ход мыслей; внутри Frybar давно уже всерьез обсуждалась возможность именно такого развития событий.
Объединенное Человечество представляло собой коалицию множества звездных систем. Постепенно поглощая все больше наций, оно увеличивало свою территорию. По правде сказать, подобный характер развития имел много общего с развитием Империи Аб. Величайшим различием, однако, оставалось то, что в Объединенном Человечестве, в отличие от Frybar, не было доминирующей расы. Аб в силу своего характера взвалили на себя ответственность за развитие всей нации. Именно поэтому раса Аб была доминирующей с самого основания Империи и остается таковой по сей день. Что до Объединенного Человечества, то лежащие в основе его существования политические принципы не меняются, но оно ведет себя достаточно гибко, позволяя каждой стране воплощать их по своему усмотрению.
Если Объединенное Человечество действительно присоединит к себе Суверенный Союз Народов Звездных Систем и Республику Великого Алконта, внешне его политика, вероятно, несколько поменяется, но, в общем, никаких проблем с интеграцией возникнуть не должно.
Однако если новообразовавшееся Объединенное Человечество станет в конечном итоге частью Frybar, Империя не сможет более игнорировать ситуацию с Федерацией Хании.
— Значит, ваши люди должны все желать победы Frybar, я правильно понимаю?
— Несомненно. По крайней мере — пока речь идет об этой войне.
— Одним словом, вы хотите сказать, что если вы вступите в альянс с Frybar, это обеспечит нам победу, правильно? — произнесла Рамаж, изо всех сил стараясь убрать из голоса эмоции — иначе стало бы слишком очевидно, что она просто насмехается над наивностью посла. — К сожалению, посол, в нашем арсенале нет тактик, которые включают в себя действия в союзе с кем–либо еще. Мы сражаемся одни, даже если это ведет нас к поражению, и это все равно лучше, чем просто умереть, когда некому оплакать нас. Это и есть Frybar; точнее, это и есть смысл существования Аб.
Слова Рамаж шли из самой души, но кое–что она все–таки не стала говорить. По правде сказать, она и не собиралась никогда раскрывать Федерации Хании все детали стратегии Империи, основываясь только лишь на потенциальном альянсе.
Армия Федерации Хании весьма велика, но их техника устарела до такой степени, что это создает проблемы даже на уровне командования. В условиях тотальной войны им будет трудно даже просто обороняться. Такую оценку обстановки дала разведка.
Если две нации сформируют альянс, Империи, скорее всего, придется отрядить часть сил для помощи Федерации Хании; это ли не синоним понятия «сесть на шею»?
— Как бы там ни было, вам беспокоиться не о чем, — Рамаж уже давно решила завершить беседу с послом этими словами. — Война продлится еще долго. Когда она наконец закончится, надеюсь, обе наши нации будут мирно сосуществовать, но, боюсь, на Skemsorl тогда буду уже не я.
— Вот как? Ну, я сомневаюсь, что война закончится раньше, чем моя жизнь, но с точки зрения моей страны конец уже близок.
— А как вам такое? — спросила Рамаж, чувствуя, что ее терпение уже на исходе. — Представьте себе: после победы Frybar Федерация Хании остается единственной другой нацией в Галактике, имеющей какое–либо влияние. В таком случае: собирается ли Федерация Хании противостоять Империи? Или же она намерена предложить вечную дружбу? А может быть, Федерация Хании убеждена, что в силах нас победить?
— Возможно, я сказал то, чего не следовало, — произнес посол с грустной улыбкой. — Это все равно что запереть в одной клетке слона и мышь: никто никогда даже о возможности их мирного сосуществования не подумает. Конечно же, поскольку мы и есть мышь, мы никогда не придем к убеждению, что мы способны одолеть слона.
— В таком случае ваша нация намеревается предложить Frybar вечную дружбу?
— В определенном смысле да.
— В определенном смысле? — впервые за все время разговора Рамаж ощутила интерес к происходящему; весьма незначительный интерес, впрочем.
Sezuria прошла уже половину своего пути. Рамаж приказала оператору понизить скорость. Впрочем, мобильная платформа изначально двигалась довольно быстро. Можно сказать, скорость снизилась с «легкой трусцы» до «нормальной ходьбы»; в общем, разница была незначительной.
Когда мобильная платформа замедлилась, Рамаж одними глазами предложила послу объясниться.
Лицо Тина внезапно напряглось.
— То, что я собираюсь сказать сейчас, я не говорил Lonyu Bosim.
— Значит, у вас есть что–то, что вам хотелось бы, чтобы услышала только я?
— Именно так.
— Если Bosif узнает об этом, уверена, он будет недоволен.
— Я отдаю себе отчет, что мои действия подрывают статус главного советника, но это дело исключительной важности.
— О, — улыбнулась Рамаж, — если в вашей стране есть люди, мнения которых не совпадают, это еще одна причина не вступать с вами в альянс.
— То, что я собираюсь предложить, ни в коем случае не будет иметь негативных последствий для отношений между нашими странами. Просто если граждане моей страны об этом узнают, меня могут ошибочно счесть предателем.
Улыбка исчезла с лица Рамаж.
— Frybar очень отрицательно относится к предателям, даже из враждебных нам государств; из невраждебных — тем более. Я должна признать, отношения между нашими странами далеки от дружеских, но, надеюсь, мы все–таки будем поддерживать то позитивное, что между нами есть. Если мы примем предателя, это и для нас будет актом предательства с точки зрения вашей страны. Это, вне всяких сомнений, запятнает нашу репутацию и подорвет наш престиж. Скажу предельно откровенно, посол: альянс с вами не настолько важен для нас, чтобы платить такую цену.
