искина есть образцы всех наших ДНК, и хранит он их под семью замками… Когда-то я безумно боялась смерти. А сейчас… просто мечтаю больше не возрождаться.
— Внимание! Шаттл регистрационный номер три-два-пять готов к посадке! Всем приготовиться покинуть борт. — бесцветный голос первого пилота ворвался во внутренний динамик шлема.
Мы спустились на поверхность Зеры для забора очередных образцов. Возможно, совсем скоро мы сможем поселиться на её поверхности. Интересно, как тогда искин будет контролировать все процессы? О, он что-нибудь придумает.
Наша станция не такая беззубая, как нам казалось. Нет, конечно, если ты строишь станцию в далёком космосе, надо позаботиться о её безопасности. Но, как оказалось, у нас не только турели имеются. Вопрос только в том, как долго это оружие пригодно к использованию. И, почему-то мне кажется, что нас, живых, искин точно не позволит взять в плен, и не отпустит в свободную жизнь. Просто потому, что мы подвержены эмоциям и импульсивным решениям. Мы не рациональны…
Тело слегка вдавило в кресло — шаттл начал плавное торможение. Спустя всего несколько десятков секунд, лёгкий толчок сообщает о том, что шаттл опустился на воздушную подушку. Динамики шлема зашелестели голосом первого пилота:
— Посадка успешно завершена. Время пребывания на планете — три часа. Исследователи! Ваши личные таймеры запущены. Не опаздывайте. Удачного дня!
Первый пилот попрощался, и мы начали отстёгиваться. Делать это в скафандрах, даже полужёстких, довольно трудно. Но пока Зера не будет полностью безопасна для нас, а мы — для неё, нам запрещено появляться на её поверхности без защиты.
Медленно спускаемся по выпущенным трапам. Я поднимаю голову в странное, чужое небо. Вот бы остаться здесь. Жить с самыми простыми, примитивными радостями и заботами…
— Пойдём, Тринадцатая. Времени у нас не так много. — семьдесят девятая обогнала меня и махнула рукой, зазывая за собой. И я послушно пошла.
Мы уже почти закончили отбор проб растений, воды, почвы. Сегодня я обнаружила целую поляну цветов. Это наша разработка. Но выросли они уже без нашего участия. Вот так мы и меняем Зеру. Я улыбнулась простой радости, разлившейся в душе… и тут, как гром среди ясного неба, в голове мягко сказали:
— Здравствуй, малышка…
В скафандре не очень-то подпрыгнешь, но от неожиданности я чуть не уронила специальный ящик с отобранными образцами. Что это такое? Я сошла с ума?
— Пожалуйста, не бойся. — мурлычет голос, обволакивая сознание странной негой, лаская голосом. Как он это делает?
А он продолжает:
— И не закрывайся, пожалуйста. Мне не хочется силой продавливать твоё сознание…
— Пошёл вон из моей головы.
Мне трудно думать, когда он отравляет сознание. А ещё — вокруг другие колонисты. И любое ненормальное поведение тут же привлечёт их внимание. Да и не хочу я с ним разговаривать!
— М-мм, Тринадцатая, мне жаль, что мой брат был столь глупым, но я — другой.
Что? Их ещё и двое?! С ума сойти. Тряхнув головой внутри объёмного шлема, я стараюсь уйти подальше в густые заросли, прислоняюсь плечом к толстому стволу дерева и прикрываю глаза.
— Мне не до тебя и твоего брата. Ты невовремя. Убирайся!
— Прости, Тринадцатая, но я ужасно боялся, что ты больше не пустишь нас к себе. — он коснулся моих губ лёгким поцелуем.
— Не смей меня касаться!
— О, прости… — он словно обвился вокруг моего тела. — Это очень трудно. Я постараюсь. Разреши помочь тебе. Потом будем разбираться. Позволишь?
— Какие у меня гарантии?
Голос тихо рассмеялся.
— Наша девочка стала осторожной. — он всё-таки коснулся моих волос, огладил, прошёлся по плечам.
Это его «наша» почему-то царапнуло душу.
— Я не ваша…
— Давай, потом поспорим. Мы сможем тебя убедить… Или ты просто, — хохотнул голос, — выберешь меня.
Мне приходится встряхнуть головой, чтобы сбросить странное оцепенение.
— Кто вы?
— Всё потом, Тринадцатая. Ты скажешь, откуда нам тебя забрать?
Я ему не верю. И он это чувствует. Знает.
— О, сколько в твоей душе тревоги. Знаешь, как она выглядит? — он не дожидается ответа. — Как чёрная слизь. Её много. Но ты, ведь, ничего не теряешь. Если тебе грозит опасность, а мы готовы помочь, тебе придётся довериться, малышка. Разве у тебя есть выбор?
— Тринадцатая, всё в порядке? — голос одной из колонисток зазвучал в динамиках и заставил резко вернуться в реальность, открыть глаза.
— Да, всё хорошо. Я оцениваю популяцию. — рукой в перчатке я указала ей на поляну. — Смотри, они хорошо прижились и растут целыми группами.
— О… — коллега повернулась в сторону цветов и тоже замерла. — Они прекрасны!
Гость в голове затаился. И тут сработали наши таймеры. Мерзким писком они оповестили, что до отправки на станцию осталось полчаса. Нам надо возвращаться.
— Пойдём, Тринадцатая. — коллега повернулась ко мне спиной. — Нам надо успеть на корабль. Ты же знаешь, опаздывать нельзя.
— Да. Иди. Я за тобой. Хочу ещё минутку полюбоваться результатом своей работы. Это, ведь, мой успех.
— Конечно. — даже через динамик шлема я чувствую её добрую улыбку. — Только не опаздывай. — и она медленно зашагала от меня, осторожно выбирая место, куда поставить ногу.
— Прости, милая, что невовремя… — голос снова обвился вокруг меня нежным объятием. — Я не мог удержаться — так хотелось снова почувствовать тебя. Ты такая вкусная. А теперь давай, скажи, где ты?
— Я не знаю наверняка…
Я всё ещё не могу решиться.
— Давай то, что знаешь. Мы с братом найдём тебя. Клянусь, мы дадим тебе выбор. Доверься. — его невидимые ладони ползут по моему телу, оглаживают, ласкают. Всё это так туманит разум.
Мне хочется поверить. Что я теряю? Разве вечная жизнь и вечная смерть на станции лучше? Разве искин, контролирующий каждый вздох, лучше?
— Решайся, милая. Я чувствую, ты готова. Давай же. Мы заберём тебя. Ты наша…
Сдаваясь под его сладким напором, я прикрываю глаза.
— Я покажу тебе простой рисунок. Это всё, что у меня есть. Мой друг помог мне.
— Да-а… — он легко считывает информацию. — Мы найдём тебя!
И тут громом в динамиках прозвучал голос первого пилота шаттла:
— Тринадцатая! Ты опоздала!..
Имис
Не знаю, как удалось Тринадцатой, но после того, как рявкнул этот странный злобный голос, она выбросила меня из своего сознания. Я даже не попрощался, как следует! Осталось тревожное ощущение липкого страха, затопившего её душу, и досады на самого себя. В этот раз я подставил её!
С этим срочно нужно что-то делать. У меня есть, какая-то белиберда, показанная Тринадцатой. Какая-то картинка, словно нарисованная рукой ребёнка.
— Имис… — на моё предплечье легла женская ручка. — Я искала тебя. Ты сегодня такой… необыкновенный.
