И всё же жаль его, этого несчастного бродягу, так и не увидевшего нормального, человеческого отношения к себе.
Он не хотел такой судьбы, он меньше всего хотел такой смерти… Уж лучше б сбылся тот кошмарный сон! Алмаар встретил бы эту смерть легче, чем жить теперь в клинике под постоянным присмотром санитаров.
Всё-таки хорошо, что у него нет родителей и ждать его некому. И не придётся смотреть в чьи-то глаза и мучительно подбирать слова, рассказывая, как помер чей-то сын, чей-то ребёнок.
Осталась только та гриффитка, Аирка, так, вроде бы, называла её А-лата. Но ей-то, собственно, что? Минутное знакомство, увлечение на одну ночь…
— Меня не было здесь в тот день! — воскликнула девушка с отчаянием, всплеснула одной рукой. — А если бы была, сама всё узнала. Чтоб Аирке не пришлось ходить к вам и просить о…
— А зачем она ходит? — перебил её Джейк. — Неужели и так не ясно? Они — сионий-цы, а мы — ниобиане. Мы — враги! А вам, гриффитам, в наши дела нечего вмеши-ваться! А Алмаару, если честно, и дела до неё нет… — добавил Джейк, немного по-молчав. Он не хотел говорить этих слов, но пусть лучше та женщина знает правду. О людском непостоянстве… — Вы объясните ей, что у нас, у людей, с этим проще. А уж для Алмаара — вообще…
— Да ведь он же сын её! — воскликнула девушка в сердцах. — Неужели не ясно?
— Что?!! — Джейк поперхнулся, закашлялся.
Что за бред? Алмаар — и гриффиты?! Что общего? Какое, к чёрту, родство?! Они, что, с ума здесь все посходили?! Это, что, шутка?!
— Странная у вас манера шутить, — Джейк усмехнулся, подпёр голову рукой, запус-тив пальцы в отросшие волосы на затылке, посмотрел на гриффитку снизу вверх.
— Шутки?! Шутки, значит! Да вы, глупец, не знаете ничего, а судите, как и все вы, одними лишь инстинктами… — "Началось, опять туда же…"- подумал со вздохом, а незнакомка продолжала:- Этот ваш друг, или кто он там вам, — поморщилась с непо-нятным пренебрежением, — он названный сын Аирки… Она провела нужный обряд той ночью. Об этом все у нас уже знают… И мы должны помогать ей…
— Что за бред?! — Джейк рассмеялся, но звучание этого хриплого неприятного смеха ему и самому не понравилось, и он замолчал. Добавил еле слышно:- Вы хоть самого Алмаара спросили, нужно ли ему это?
Девушка в ответ только плечами пожала, произнесла:
— Этого я не знаю. Но если Аирка смогла совершить обряд, значит, у этого че-ловека и вправду нет родителей…
— Ну и что? Про это я знаю! — Джейк стиснул пальцы в кулак, с какой-то радостью чувствуя боль от зажатых в кулаке волос. Боль эта отрезвляла, заставляла понять, что всё происходящее не сон, и слова эти нелепые ему не мерещатся, и девушка эта реальная, из плоти и крови…
— Нельзя так жить, не имея родителей, — в её голосе угадывалась та наставитель-ность и терпение, какие всегда есть в голосе воспитателя, обращающегося к не-смышлёному ребёнку. — И совета попросить не у кого, и помощи. Плохо одному…
"Это Алмаару-то? — Джейк усмехнулся, продолжая смотреть на гриффитку, про-пуская слова её мимо ушей. — Он, по-моему, никогда из-за этого не страдал, даже гордился своей самостоятельностью…"
— И у Аирки семьи нет, уже три года как… Они в городе тогда жили, на окраине, а муж у неё с сыном на деревообрабатывающей фабрике работали. Не знаю, что там получилось, и сама она не рассказывает, но погибли они у неё оба, в один день… Многие тогда из наших погибли… — девушка вздохнула, замолчала, будто вспоми-нала что-то плохое, смотрела мимо Джейка странно закаменевшим взглядом. И Джейк молчал, не шевелился, будто и сам окаменел. А смысл слов медленно дохо-дил до него, и чем больше он понимал, тем сильнее охватывал душу стыд, стыд и вина за своё поведение, за грубость, за резкость, и злость на себя.
— А дочь у неё совсем маленькой умерла, — добавила для чего-то гриффитка и пере-вела взгляд на Джейка. — У нас такое редко бывает, чтобы кто-нибудь из нас один оставался. Нельзя так… — короткий вздох.
И вдруг глаза девушки льдисто сверкнули. Она, видимо, разозлилась на саму себя за эту откровенность и потому дальше продолжила уже сухо, довольно резко:
— А друг ваш, он сильно был похож на Виарейя, на её сына… Может, поэтому она и провела обряд. С чужаками нельзя так делать… Сейчас Аирка для него А-лата, и должна заботиться о нём, а мы даже не знаем, что с ним сделали. Вот так!
И она отвернулась, пошла к двери, а Джейк смотрел ей в спину и чувствовал, что очень сильно хочет спросить её о чём-то, о чём-то очень и очень важном, но с языка сорвалось другое:
— А-лата?.. Почему? Почему А-лата?
Девушка ещё повернуться к нему не успела, а ответ на вопрос до него и самого дошёл: А-лата, "лата" для гриффитов значит "мама", а "А" в начале примерно зву-чит, как "другая" или "вторая". Другая мать — мачеха по-нашему. То же самое и гриффитка ему объяснила.
— Так вы… — начал было Джейк, но незнакомка догадалась, о чём он хочет спро-сить, и предугадала его, произнесла сама:
— Да, А-лата — моя вторая мама, и так её могу только я называть…
И перешагнула порог, ушла, больше ничего не сказав.
"Боже, сколько порядков, сколько условностей! — прошептал со вздохом Джейк, опустив голову на руку. — А я так мало всего этого знаю… Какое гиблое место! Про-клятий бы каких на свою голову не вызвать по незнанию… — а потом усмехнулся устало:- Ну и нашёл же ты себе, Янис, родню! Повезло напоследок… А уж мы-то думали тогда…"
Вспомнил ту беспокойную ночь в заброшенной сараюшке на окраине села и вспомнил вдруг остальных ребят, Кордуэлла и Моретти. Первый раз вспомнил за всё время… И его аж подбросило: а что с ними-то стало? Где они теперь? Ведь об-лаву, наверное, после допроса направленную проводили?.. Хотя Янис не мог знать, по какому маршруту они пошли. Хоть здесь повезло.
Успокоился так же быстро, вспомнив одну из песен А-латы. Да, там она пела, что двое других ушли, ушли за реку, а охотники на них без добычи вернулись.
— Вот так! — повторил для чего-то слова девушки, брошенные перед уходом, и не смог сдержать улыбки.
* * *
— Многие видели, когда тебя уводили, я вот только не сразу поняла, — А-лата чуть вздохнула, не отрываясь от работы. Она сидела за столом так, что свет, бьющий в окно, освещал её руки и рабочее место. Гриффитка плела пояс из красных, жёлтых, зелёных и розовых ниток. Сложный и непонятный узор, на первый взгляд не имеющий элементов полосного орнамента, но всё равно очень красивый.
Джейк сидел рядом, отвлечённым взглядом следил за быстрыми загоревшими пальцами женщины, следил за их работой с какой-то ленивой приятной расслаб-ленностью, когда самому ни говорить, ни шевелиться не хочется. Да и А-лата рас-сказывала всё уже не в первый раз.
