— Спасибо, — искренне сказал он Джеззибелле. Она поцеловала его в кончик носа и взяла под руку.
— Это черноястреб, — объяснила она. — Одержателя зовут Камерон Люнг, так что будь с ним повежливее, Аль. Я обещала ему, что когда все утрясется, мы найдем ему человеческое тело.
— Само собой.
На прогулочную палубу вела железная лесенка. Аль и Джеззибелла устроились, обнявшись, на мягкой кушетке, обтянутой зеленой кожей, глядя через широкие иллюминаторы на заостренный нос корабля. Шляпу Капоне снял и положил на плетеный столик рядом. Снова он царь в городе, без сомнений.
— Камерон, ты нас слышишь? — спросила Джеззибелла.
— Да, — послышалось из забранного серебряной решеткой динамика.
— Мы бы хотели посмотреть на флот перед его отбытием. Отвези нас, пожалуйста.
Аль сморщился, хватаясь за широкий подлокотник. Опять эти долбаные перелеты! Но перегрузки, к которой он мысленно приготовился, не было. Только сменилась картина за иллюминаторами. Серебряно-белый решетчатый шар монтерейского космопорта, медленно вращавшийся, уплыл вбок и вверх.
— Эй, я ничего не чувствую! — восторженно вскрикнул Аль. — Ни перегрузки, никакой херни! Черт, вот как летать надо!
— Ага. — Джеззибелла ловко прищелкнула пальцами, и к ней подбежал мальчуган в белом мундире стюарда. Волосы его были расчесаны на прямой пробор и смазаны бриллиантином. — Бутылочку Норфолкских слез, — приказала она. — Это стоит отпраздновать. И выпить за успех. Да, не забудь остудить бокалы.
— Слушаюсь, мисс, — пропел мальчик. Аль хмуро покосился ему вслед.
— Не молод для такой работы?
— Это Уэбсли Прайор, — вполголоса объяснила она. — Славный мальчик.
— Сын Кингсли?
— Да. Я решила, что лучше держать его под рукой, так, на всякий случай.
— Понятно. Согласен.
— А насчет корабля ты прав, Аль. Биотехом только и можно летать. Моя компания все экономила, а мне следовало бы нанять такой на мой концертный тур. И лучшие боевые корабли — тоже биотехнические.
— Да? А сколько у нас таких?
— Три, включая этот. Мы и эти заполучили только потому, что застали капитанов врасплох при захвате астероидов.
— Жалко.
— Да. Но в этот раз нам должно повезти больше.
Капоне широко ухмыльнулся и откинулся на спинку кушетки, глядя, как из-за края иллюминатора выплывает серп Новой Калифорнии.
Камерон Люнг удалялся от Монтерея на двух g, двигаясь в направлении планеты, висевшей в ста десяти тысячах километров под астероидом. Далеко впереди скользил по своей пятитысячекилометровой орбите флот Организации — цепочка судов, каждое точно в двух километрах от последующего. Выходя из конуса тени, они вспыхивали на солнце металлическим блеском, словно на планету медленно навивалось серебряное ожерелье.
Чтобы собраться здесь и построиться перед прыжком, покинув точки сбора близ орбитальных астероидов, у них ушло двое суток, несмотря на все приказы Эммета Морддена и Луиджи Бальзмао. Флагманом служил «Сальваторе», прежде крейсер новокалифорнийского флота, а теперь штабной корабль Луиджи.
Висевший в двух миллионах километров над южным полюсом планеты космоястреб «Галега» наблюдал за тем, как собирается флот. Рой осыпающихся на Новую Калифорнию замаскированных зондов-шпионов отслеживал занимающие свои места в цепи суда, перехватывал переговоры. Учитывая наклон орбиты флота — два градуса к экватору, «Галега» и ее капитан Аралия рассчитали теоретическое число возможных координат выходных точек. Мишенью могли оказаться пятьдесят две звезды.
Йосемитское Согласие отправило космоястребов, чтобы предупредить правительства этих систем, крайне озабоченных масштабом предполагаемого вторжения. Помимо этого, эденисты мало чем могли помочь им. Атаковать было невозможно — флот Организации прикрывала есть СО Новой Калифорнии, не говоря уже о его собственном боевом потенциале. Чтобы разбить его, требовалась эскадра по меньшей мере равной численности, но даже если бы адмиралы космофлота Конфедерации успели собрать такую достаточно быстро, перед ними встала бы проблема размещения. Шанс выбрать нужную систему составлял один к пятидесяти двум.
«Галега» наблюдала, как удаляется от Монтерея лимонно-алый звездолет Капоне, чтобы зависнуть в пятидесяти километрах от «Сальваторе». Между ними скользил зонд-шпион. Разведчики в пассажирском отсеке космоястреба услышали голос Аля:
— Как дела, Луиджи?
— Неплохо, босс. Корабли все держатся в строю. В точку входа не промахнутся.
— Черт, Луиджи, видел бы ты, как вы, ребята, со стороны смотритесь — вот где силища! Я, знаешь, не хотел бы поутру увидать в своем небе такую картинку. Эти долбаные фрицы со страху усрутся.
— Можешь на меня положиться, Аль.
— Ладно, Луиджи, поднимай якоря — ты у руля. Вы с Патрицией и Дуайтом берегите себя, поняли? Джез вам желает удачи. Вперед!
— Передайте малышке от нас спасибо, босс. И не волнуйтесь — мы справимся. Ожидайте через неделю добрых новостей.
Терморадиаторы и сенсорные гроздья «Сальваторе» начали втягиваться перед прыжком. Заняло это у них довольно много времени, некоторые застревали или двигались рывками. Начал готовиться к прыжку второй корабль, потом третий.
Еще минуту не происходило ничего. Потом «Сальваторе» исчез внутри горизонта событий.
Аралия и «Галега» инстинктивно ощутили его местоположение, а при такой ориентации вектора входа цель могла быть только одна.
— Арнштадт, — сообщила Аралия йосемитскому Согласию. — Они направляются на Арнштадт.
— Спасибо, Аралия, — ответило Согласие. — Мы отрядим космоястреба, чтобы предупредить правительство планеты. Чтобы достичь системы, флоту Организации потребуется не меньше двух дней. Местные силы самообороны успеют подготовиться.
— Хватит ли этого?
— Возможно. Зависит от того, какова цель операции.
Пока Аралия просматривала записи с зондов-шпионов, за «Сальваторе» последовало уже двенадцать кораблей. Еще семьсот сорок неумолимо скользили к точке прыжка на Арнштадт.
— Нет, Джеральд! — одернул его Янсен Ковак тоном, каким родители обращаются обычно к особенно шумным детям. Пальцы его крепко сжали плечо Скиббоу.
Вместе с другим санитаром он вел Джеральда в салон, где тому полагалось обедать. Дойдя до двери, Джеральд осторожно оглянулся. Под мешковатым свитером напряглись мускулы.
Симптомы были Коваку знакомы. В последние дни Скиббоу впадал в бешенство без малейшего повода. Все что угодно — от безобидно брошенной фразы до длинного коридора, ведущего, как казалось Джеральду, к свободе, — заставляло его бросаться с кулаками на санитаров и всех, кто подворачивался под руку, в попытках вновь и вновь вырваться из клиники. Понятие кодовых замков было ему словно бы незнакомо.
