…Она потом узнала, что, поскольку улдаром ее не вынесло за пределы татами, то Дэйла могла и в первый, и во второй раз спокойно пойти на добивание. То есть, приложить ей, лежачей, с носка или с плеча, по желанию. Потому что среди правил благородного поединка правила «лежачего не бьют», нет. Бьют, пока лежачий шевелится.
Бет перестала шевелиться только с третьего раза, когда пятка Дэйлы прилетела ей в нос.
В принципе она, наверное, и после этого могла бы драться, так как пришла в себя очень быстро, секунд через пять. Но пока она была без сознания, Плато объявил, что она не может биться и вышел на татами сам.
Разгром Дэйлы, таким образом, Бет видела почти от начала до конца, полулежа на руках Кориолано и Освальда, с мокрым платком на носу, глотая кровь.
Дэйла понесла поражение достойно. Плато сбивал ее с ног шесть раз — и шесть раз она поднималась. В конце концов Плато прижал ее к татами в каком-то головоломном захвате, она дернулась, раздался хруст — и через несколько секунд Освальд уже вправлял ей правую руку.
На татами вышла Эли. Ее крупно трясло, и особенно хорошо это было видно, когда она положила в рот загубник.
— Можно уже сдаться, — сказала Дэйла, сплевывая кровь в платочек. — Все равно я раздумала начет этого дурацкого поединка.
— Пушкай сдаюшша трушы, — без загубника это прозвучало не так внушительно, как, наверное, думала Эли.
Плато пожал плечами. По его лицу было видно, что он противен сам себе, но доведет дело до конца, причем как можно быстрее.
Эли первым делом словила лоу-кик и упала на одно колено. Плато не добивал — стоял, выжидая, пока она поднимется.
Второй лоу-кик она сблокировала, но крайне неудачно: удар пришелся не по касательной, а кость в кость. Эли всхлипнула и осела на колени.
— Я еще могу продолжать бой! — закричала она. — Иди сюда! Иди, я набью тебе морду!
— Ты проиграла, — сказала Дэйла.
— Нет! Я не согласна! — Эли, сжав руки в кулаки, быстро на коленях подползла к Плато, и попробовала ударить его кулаком в пах.
Плато подставил колено, и Эли разбила кулак.
— Ты проиграла, — сказала Бет. — Нет никакого смысла ломать эту комедию.
— Я не буду драться с тобой, поддержала ее Дэйла. — А соло у тебя, бобюсь, ничего не получится.
— Если ты не явишься, драться должен будет секундант! — Эли попыталась встать на ноги — но ноги подкосились, и она снова упала на колени. — Кориолано Дэвин, вы должны со мной драться!
— С какой стати? — пожал плечами Кори. — Вы с Дэйлой проиграли. Поединок отменяется.
— Вы все трусы, — Эли разрыдалась, несколько раз ударила кулаками в пол, а потом опустила на них голову.
— Пойдем, — сказал Плато, помогая ей встать на ноги. — Я тебя размассирую, пока ноги не распухли.
«Э-эй! — подумала Бет. — А как насчет моего распухшего носа, а?»
Белль ударилась в панику, увидев распухающие синки. Однако так уж гемы воспитаны, что паника не мешает им действовать. Белль отыскала в аптеке обезболивающие и электромассажер, уложила хозяйку в постель и принялась колдовать над ее лицом.
Боль прошла, а от приятных покалываний в переносицу и вокруг глаз хотелось спать. Бет глянула на часы и удивилась: без пятнадцати семь. Они уложились в каких-то сорок минут!
Можно было спать до восьми, и Бет, сладко зевнув, задремала.
…Первым уроком у них была экономическая теория. Школу устроили в большом зале библиотеки, расставив столы полукругом и соединив в сеть четырнадцать терминалов.
Профессор госпожа Тэн, увидев разбитые лица двух учениц, слегка оторопела.
— Девушки… Что это с вами?
— Несчастный случай во время утренней разминки, — беззаботно сказала Бет. — Мы спарринговали и немножко хватили через край.
Професор Тэн то ли удовлетворилась объяснением, то ли не подала вида.
— Сеу Сонг, вы готовы объяснить нам, что такое прогибиционизм и протекционизм, и в чем между ними разница? Или ваш речевой аппарат слишком пострадал?
— Нет, я могу, — сказала Дэйла, и начала отвечать урок.
Следующите два преподавателя — астрограф и учитель классической литературы — проявили меньше самообладания, но в целом все прошло ничего. Реакция преподавателей, впрочем, была наименьшей из проблем: Бет предстояла еще встреча за обедом с бабушкой.
По правде говоря, есть ей совсем не хотелось. Несмотря на то, что медик подтвердил отсутствие сотрясения мозга, ее слегка подташнивало. Но обед с бабушкой был делом почти официальным. Уважительной причиной для неявки оставалось только бессознательное состояние.
«Попросить, что ли, Плато врезать мне еще раз?» — мрачно подумала Бет.
Такая шуттка даже мысленно показалась ей страшноватой. Сейчас, когда прошел кураж, она понимала: многое, многое она согласилась бы отдать за то, чтобы ее никтогда и никто больше не ударил по лицу.
До встречи с бабушкой, одако, оставалось еще часов пять. Сначала был общий ланч (по обычаю, самый простой: сэндвичи с разными начинками), потом — личное время и тренировка со свогами.
— Ну, как ты? — спросила Дэйла, когда они мыли рукти в дамской комнате перед ланчем.
Бет посмотрела в зеркальную стену на нее и себя. У нее почернела и распухла переносица, второй синяк со скулы разноцветными пятнами стекал на челюсть. У Дэйлы припухли оба глаза, и на лбу красовалась ссадина.
— Как-то раз в моем присутствии избили… одного парня, — сказала Бет. — Из-за меня избили, я его втянула в эту неприятность. Вот сейчас смотрю на себя и думаю: я должна была когда-нибудь за это получить свое. Побыть на его месте… А еще думаю — с тех пор прошло так мало времени, а я… теперь уже другой человек.
— Тот парень — это… он, да?
— Да, — призналась Бет.
— Слушай, а какой он? Столько всего болтают…
Бет не знала, что ответить. Молча смотрела на капельки воды в базальтовой раковине: вот одна сорвалась в места и поползла к стоку, вот вторая…
— Понимаешь, — сказала она наконец. — Я могу рассказать, каким он был… Но ведь и он тоже изменился. И я не знаю, насколько…
— О нем ходит еще один слух, — в голосе Дэйлы появились какие-то кошачьи интонации, — который Эли Огата, спорю на что угодно, никогда не решится повторить.
— Какой? — осторожно спросила Бет.
— Болтают, что в нем воплотился Экхарт Бон.
* * *
Встреча с бабушкой, однако, прошла не так страшно, как Бет думала поначалу. Леди Альберта только поморщилась и понинересовалась, что Бет намерена делать в случае высочайшего приглашения.
— Так и пойду, — сказала Бет.
— Ну-ну, — скептически усмехнулась бабушка.
