Ознакомительная версия.
На первый взгляд, там ничего не изменилось. Оставшиеся орудия из Тайника по-прежнему были хорошо видны, как и устройство Подавляющих. Однако Хоури заметила значок, которого в прошлый раз не было. Он стремительно ворвался в зону сражения под острым углом к эклиптике, словно пришел из межзвездного пространства. За ним выстроился пучок мигающих цифр и символов.
— Корабль Клавейна? — спросила Хоури. — Но это невозможно. Мы ожидали его через две-три недели…
— Значит, ошиблись, — сказала Вольева. — Верно, Клавейн?
— Теряюсь в догадках.
— Фиолетовое смещение падало слишком быстро, — продолжала Илиа. — Но я решила, что сенсоры врут. Ни один корабль, способный на межзвездные перелеты, не может так быстро сбрасывать скорость. Однако…
— Он смог, — закончила за нее фразу Ана.
— Ага. Вместо того чтобы явиться сюда через месяц… Ему хватило двух-трех дней, а то и меньше. Блестяще, Клавейн, мои поздравления. Как ты ухитрился, могу я спросить?
Бета-уровень покачал головой.
— Не знаю. Этот фрагмент стерли из моей личности, прежде чем отправить сюда. Но я попробую рассуждать, так же как и ты, Илиа. Может, корабль моего оригинала оснащен более мощным двигателем, чем любой из двигателей Объединившихся. Или у него есть нечто подозрительно похожее на устройство, которое позволяет контролировать инерцию. Выбирайте. В любом случае, это не самые хорошие новости, верно?
— Хочешь сказать, что Капитан видел его корабль? — спросила Хоури.
— Можешь не сомневаться, — ответила Вольева. — Все, что вижу я, видит и он.
— Так зачем мы двигаемся? Разве Джон не хочет умереть?
— Не так, как могло показаться, — сказал робот. — И не сейчас. Судя по траектории, мы направляемся в пространство Ресургема, верно?
— Мы будем там примерно через двенадцать дней, — подтвердила Илиа. — Свинство… слишком много, чтобы от этого была хоть какая-то польза. Конечно, это зависит от ускорения. Если Капитан так и будет держать одну десятую «g»… в чем нет необходимости, в конце концов… При одном «g» «Ностальгия» могла бы обогнать Клавейна дня на два.
— И чего в этом проку? — спросила Хоури. — Там мы точно так же уязвимы, как и здесь. В конце концов, он нас догонит. Куда бы мы ни двигались.
— Я бы не сказала, что мы беззащитны, — сказала Вольева. — У нас остались тринадцать орудий, и мы можем использовать их. Я не понимаю, за каким чертом Капитану понадобился Ресургем, зато другое очевидно: процесс эвакуации намного упрощается. Или я не права?
— Думаешь, Капитан, наконец-то решил нам помочь?
— Не знаю, Хоури. Я признаю это, как определенную теоретическую вероятность, вот и все. В любом случае, Овода лучше оповестить.
— Что ему сказать?
— Чтобы пошевеливался. Горлышко бутылки может стать чуть пошире.
Внутри цилиндрического экрана, установленного на мостике «Зодиакального Света», появился мерцающий силуэт. Клавейн, Ремонтуа, Скорпио, Кровавый, Круз и Фелка сидели полукругом перед проектором, наблюдая, как жемчужное пятно приобретает очертания человеческого тела.
— Ну, — сказала бета-копия Клавейна. — Вот я и дома.
Глядя на собственное отражение, перевернутое слева направо, Клавейн испытывал неприятное чувство. Неправдоподобное спокойствие скрадывало все естественные асимметрии его копии. Клавейн не любил симуляции, особенно собственные. Он терпеть не мог, когда его передразнивают — и тем более передразнивают точно. А может быть, ему просто льстила та легкость, с которой его сущность воплощалась в ансамбле бессознательных алгоритмов?
— А тебя порезали, — сказал Клавейн своей копии.
— Извини?
Ремонтуа склонился к экрану и заговорил:
— Вольева стерла часть тебя, причем не маленькую. Это грубая работа, она бросается в глаза, но сказать, что именно произошло, мы пока не можем. Очень вероятно, Вольева просто уничтожила некоторые блоки памяти. Пока остаются какие-то сомнения, нам придется обращаться с тобой, как с потенциальным носителем вируса. Это значит, что ты будешь на карантине, пока не завершится обследование. Твои воспоминания не соединят с воспоминаниями Клавейна, так как риск заражения слишком велик. Тебя заморозят, превратят в неизменную структуру воспоминаний и заархивируют. Можно сказать, ты умрешь.
Бета-копия смиренно пожала плечами.
— Надеюсь, до этого я еще немного послужу, верно?
— Ты что-нибудь выяснил? — спросил Скорпио.
— Думаю, да, и немало. Правда, я не могу точно сказать, какие из моих воспоминаний настоящие, а какие внедренные.
— Разберемся, — сказал Клавейн. — Просто расскажи нам, что ты выяснил. Капитан корабля — действительно Вольева?
Бета живо кивнула.
— Да, именно она.
— Она знает про орудия? — спросил Кровавый.
— Да.
Клавейн огляделся, затем снова обратился к «цистерне».
— Пока все верно. Она согласна отдать их добровольно?
— Не думаю, что на это стоит рассчитывать. На самом деле, по моим предположениям, Илиа может создать для нашей миссии некоторые затруднения.
— Она знает, что это за орудия? — задала вопрос Фелка.
— По-моему, почти ничего. У нее есть какие-то туманные подозрения, но похоже, это ее не слишком интересует. Зато она кое-что знает о Волках.
Фелка нахмурилась.
— А точнее?
— Не знаю. Мы не беседовали по этому поводу. Нам лучше просто принять тот факт, что Вольева уже имела с ними дело… и выжила, что вряд ли надо доказывать. По крайней мере, это заслуживает уважения, как я полагаю. Между прочим, она называет их Подавляющими. Я не уточнял, почему.
— Я знаю, почему, — спокойно произнесла Фелка.
— Вольевой не обязательно сталкиваться с ними напрямую, — проговорил Ремонтуа. — В этой системе давно наблюдается активность Волков. Вполне возможно, что она понаблюдала за ними и пришла к определенным логическим выводам.
— Мне кажется, ее опыт немного глубже, — заметила бета-копия, но не стал развивать мысль.
— Я с ним согласна, — сказала Фелка.
Все, кто находился на мостике, обернулись к ней.
— Ты дал ей понять, что мы настроены серьезно? — спросил Клавейн, снова привлекая внимание к проектору. — Объяснил, что ей лучше иметь дело с нами, чем с остальными Объединившимися?
— Думаю, она поняла.
— И что?
— Ее ответ можно свести к двум словам. «Спасибо, справлюсь».
— Эта Вольева — упертая кретинка, — произнес Ремонтуа. — А жаль. Было бы намного лучше придти к взаимопониманию, не прибегая к демонстрации силы.
— Есть еще одно обстоятельство, — сказала бета-копия. — Они проводят эвакуацию населения Ресургема. Вы уже видели, что машины Волков делают со звездой. Они долбят ее чем-то наподобие гравитационного лазера. Скоро воронка достигнет сердцевины звезды, эпицентра ядерного синтеза, и произойдет мощный выплеск энергии. Это все равно, что сверлить отверстие в основании плотины, чтобы обеспечить максимальный напор воды. Только в данном случае речь не о воде, а о расплавленном водороде с температурой и давлением ядра звезды. По моим предположениям, они превратят Дельту Павлина в нечто наподобие огнемета. Как только «сверло» достигнет ядра, энергия, заключенная там, вырвется наружу, и звезда умрет… Или, по крайней мере, станет более тусклой и холодной. Но это не главное. Волки получают оружие, способное сжечь любую планету в радиусе нескольких световых часов, просто направив туда струю плазмы. Думаю, оно сможет и сорвать атмосферу с газового гиганта, и превратить каменистую планету в оплавленный шар. Людям не обязательно знать, что произойдет с Ресургемом. Поверьте… они хотят убраться оттуда, чем быстрее, тем лучше, и совершенно правы. Сейчас на борту корабля уже находятся беженцы, перевезенные с планеты. По меньшей мере, несколько тысяч,
— И у тебя есть свидетельства этого, да? — поинтересовался Скорпио.
— Нет ничего, что я мог бы доказать.
— Тогда мы предположим, что их не существует. Это, очевидно, попытка убедить нас не атаковать.
Овод стоял на поверхности Ресургема. Полы его пальто трепал ледяной ветер, проникающий везде и царапающий холодом каждый дюйм кожи. Конечно, не «бритвенная буря», но достаточно неприятно, чтобы отбить желание прогуляться. Овод поправил тонкие пылезащитные очки и посмотрел на крошечную звездочку, которая двигалась в небе. Шаттл-перевозчик.
Опускались сумерки. Впереди небо окрасилось в насыщенные бархатно-фиолетовые тона, переходящие на южном горизонте в черный. Сквозь очки можно было видеть только самые яркие звезды, но время от времени даже они становились тусклыми, когда их затмевала очередная вспышка орудийного залпа. На севере, растянувшись почти на полгоризонта, на невидимом ветру трепетал нежно-розовый сияющий занавес. Прекрасное зрелище… Световая феерия, которая на самом деле является светопреставлением. Занавес был образован ионизированными частицами, вырванными из оболочки звезды орудием Подавляющих. Оно рыло в плазме туннель, который уже наполовину достиг эпицентра ядерного синтеза. Вокруг стен того туннеля, которым не давала сомкнуться стоячая гравитационная волна[61], менялись сами внутренние структуры звезды. Нормальные теплообменные процессы пытались приспособиться к атаке орудия. По мере сдвига плотности верхних слоев ядро уже начало менять свою форму. Песня нейтрино, вырывающихся из сердца звезды, сменила тональность, предвещая прорыв ядерных масс. Пока люди не имели четкого представления о том, что произойдет, когда оружие Подавляющих закончит свою работу. Пожалуй, не стоит задерживаться, чтобы ответить на этот вопрос.
Ознакомительная версия.
