— Группа, строй-ся.
Курсанты повскакали с мест. То есть, не совсем повскакали — как-никак, команда раздалась в самом конце перерыва на обед, когда некоторые еще приканчивали второе или третье, но большинство уже отправило пустые тарелки в приемник. Те, кто уже доел, первыми поспешили на выход, выстраиваясь в коридоре перед столовой. Оставшиеся присоединились к ним позже.
— Плохо, — кептена Ким сверилась с секундомером. — Тридцать четыре и семь десятых секунды. Это никуда не годится. При высадке десанта за эти секунды половину вас расстреляли бы еще в воздухе, а вторую половину встретили на грунте с распростертыми объятиями… Помните, «коты» и «кошки» не просто славятся тем, что всегда, при любых обстоятельствах приземляются на четыре лапы. Они еще и всегда сохраняют боеспособность…
— Угум, — буркнул-мурлыкнул кто-то во втором ряду.
— Что? Тут кто-то желает блеснуть интеллектом? Курсант Гор.
«Опять.» — неприятно екнуло сердце Лейи. Ну, что наставница к нему прицепилась? Если они пишут тест, требует сдать его работу первым. Мол, время вышло, курсант Гор, сдать работу. Если у них марш-бросок или стрельбы, так обычно именно его финиш она комментирует, заостряя на нем внимание. И ведь не скажешь, что встретила старого знакомого… Но он красив, выделяется ростом, статью, шириной плеч. Да уж, фигура у него, что надо. Лейа не раз и не два сама ловила себя на мысли, что любуется им. А его профиль… такие лица только для плакатов рисовать, патриотично-героических. И при этом совершенно непробиваем. Даже когда с кем-нибудь разговаривает. А разговаривает он редко. Наверное, стесняется своего акцента. Но даже Суаза Смелый на интерлингве и вангейском диалекте уже шпарит довольно четко. Чего стесняться? Или — тут Лейа невольно похолодела — кептена в него влюбилась и пытается таким образом, бесконечными придирками и замечаниями задавить в себе неуместное чувство. Последнее было похоже на правду.
— Я, — тот тем временем выдвинулся вперед.
— Курсант Гор, — кептена Ким шагнула к нему. — Это вы сейчас выступали?
— Никак нет, — отчеканил тот, глядя куда-то вдаль.
— Тогда кто это сказал? Кто позволил себе усомниться в том, каковы «звездные коты» на самом деле?
— Не могу знать, — последовал короткий четкий ответ.
— Не можешь или не хочешь?
Молчание.
«Точно. Влюбилась.» — с тоской подумала Лейа. Так пристально не смотрят на того, кто тебе безразличен.
— Мне почему-то кажется, что все ты знаешь, только покрываешь болтуна. А болтун — не только находка для шпиона. Такие болтуны развращают, разлагают стройные ряды. Они сеют панику, они своими якобы остроумными высказываниями подтачивают доверие. Осмеливаются смеяться над святынями. Вы, — она развернулась к остальным курсантам, — должны понимать, что от сплоченности ваших рядов зависит не только успех вашего дела, но и ваши жизни. Пока вам везет, вы пока учитесь, а тем временем другие проливают свою кровь на… кхм… — она прикусила губу, — там, куда отправился кептен Антрацит. Ему там легче, чем с вами, «слепыши». И вы так и останетесь «слепышами», если не поймете, что покрывать труса, саботажника, внутреннего врага порой опаснее, чем помиловать врага внешнего. Кто? — внезапно гаркнула она, привставая на цыпочки. — Кто он?
— Не могу знать, — отчеканил Айвен, по-прежнему глядя только вперед.
— Не хочешь предать друга. Смотри, курсант Гор, тот, кого ты сейчас так покрываешь, однажды тебя предаст… Что, сомневаешься, что так будет? И вы тоже сомневаетесь? — женщина посмотрела на остальных. — А вот я — нет. Я в свое время насмотрелась на таких, кто мнит себя честным и верным, а чуть запахнет жареным — и сразу в кусты… И я ведь заметила, кто это сделал. — другим тоном добавила она. — И мне нужно не твое якобы предательство, курсант, но просто подтверждение моим догадкам. Ну же?
— Не могу знать, — прозвучало в третий раз.
Лейа, стоявшая правофланговой в «дамском» отделении группы, изо всех сил стискивала кулаки, чтобы хоть как-то себя контролировать. «Это проверка. Это просто еще одна проверка. Это такой тест, — твердила она себе. — Ким не его, Ким нас проверяет. Она это не всерьез. Сейчас она скажет, что это был урок, и мы все сдали или не сдали зачет…» Как ей хотелось в это верить. Такое ведь уже бывало не раз — кто-то у кого-то списал тест, и требовалась, чтобы списывавший признался сам. Или кто-то во время марш-броска позволил себе уклониться от маршрута. Камеры это зафиксировали, и кептена Ким хотела, чтобы «уклонист» сознался сам, уточнив, где и когда он сошел с дистанции. Чаще всего за этим замечали Суазу Смелого. Прирожденный охотник, он терпеть не мог проторенных троп. Но сегодня…
— Молчишь? Тебе же хуже. Из-за твоего молчания и упрямства пострадают все. Встать в строй. Налево, кругом. Бегом арш.
Курсанты потрусили к выходу.
Обогнув столовую, они, подчиняясь командам наставницы, добрались до одного из учебных корпусов. Здесь размещались кафедры химии — изучали различные отравляющие вещества и их влияние на людей — физику — в основном то, что касается оптики, кинетики, баллистики и ядерной энергии, — биологию — вернее, различные инопланетные формы жизни и основы медицины.
— У старших курсов скоро экзамены, — сообщила наставница. — И все вокруг должно блестеть. Ваша группа отмывает первый этаж и парадную лестницу. Инвентарь получите в комнате за номером 1-42-1. Левое крыло до конца. Ты, ты и ты, — она ткнула пальцем в двух парней и одну из девушек. — Назначаетесь старшими. Спрошу за качество работы с вас. Приступайте... Курсант Гор, стоять. У меня для вас особое задание.
Тот развернулся навстречу невозмутимо, как истинный «звездный кот». Лейа внутренне застонала. Она несколько раз слышала от родителей, что такое превышение полномочий. И догадывалась, что именно это сейчас и происходит. Но что она могла поделать? Она «слепыш», а кептена Ким — полноправная «кошка». И, кроме того, наставница. Наставница, которая постоянно твердит о войне. Наверное, сама подавала рапорт в действующую армию, да не взяли, вместо этого отправив в тыл, присматривать за молодежью. Неудивительно, что она постоянно ищет виноватых. И, естественно, что она ополчилась на того, в кого влюбилась. Бедный Айвен.
Тем временем, кептена Ким и Айвен зашли в одну из аудиторий правого крыла. Тут стояли ряды кресел, заключенных в пластиковые «стаканы». Перед каждым креслом на высокой подставке был установлен небольшой портативный ноутбук. Лежал вирт-шлем с очкам и наушниками — для лучшей концентрации.
— Смотри-смотри. Скоро и вам тут сдавать экзамены, — ворчливо промолвила женщина. — Уже в этом году, зимой… Что смотришь, курсант? Вас натаскивают по ускоренной программе. Кое-кто кое-где весьма спешит… но куда и зачем — не твоего ума дело, малыш.
Айвен вздрогнул. Он был на полголовы выше наставницы и немного шире в плечах. Назвать его малышом? Разве только по возрасту и званию. Кептену Ким больше тридцати, ему нет и двадцати пяти.
— Мое дело — воспитать из вас солдат империи, — продолжала та. — А вы мне мешаете. Не проходите тесты, показываете плохие результаты на стрельбищах, не укладываетесь в нормативы… упрямитесь… Как, скажи на милость, вы будете подчиняться в бою командирам, если сейчас не подчиняетесь мне?
Айвен молчал.
— Я за тобой давно наблюдаю, курсант Гор, — помолчав, продолжила кептена Ким, делая шаг ближе. — Ты себе на уме. И мне это не нравится. Курсант обязан быть открыт командирам. Он должен командирам доверять… как и командиры — ему. А как доверять тому, кто выглядит подозрительно? Вот, смотри, — она рывком подняла руку с коммом, активировала его и развернула несколько файлов, — это все докладные вышестоящим начальникам. Тут есть про многих. Но одна фамилия повторяется чаще других. Догадываешься, чья?
Айвен не дрогнул. Почти. Только побледнела загорелая на бесконечных марш-бросках кожа.
— Вижу, что догадываешься, — свободной рукой наставница потрепала его по плечу. — Мне надо только нажать на иконку «отправить» — и уже через пять секунд секретарь ректора вскроет их. Прочтет выдержки… всего только выдержки. — и позвонит куда следует. И сюда нагрянет полицейская проверка. И угадай, за кого возьмутся в первую очередь? Так что не пройдет и суток, как ты окажешься в карцере внешней разведки. И там тебе придется быть немного разговорчивее, чем здесь и сейчас. Ты меня понимаешь?
