Изображение мигнуло, как будто запись прерывалась. Я успел подумать, что «операнд» — это, кажется, что-то из программирования, но Веда точно имела ввиду Эльми. Надо будет разобраться со значением этого термина. А потом она снова заговорила:
— Учитывая мою просьбу, будет правильно немного рассказать о себе. Я — ксенобиолог, лингвист и дипломат. Занимаюсь налаживанием сотрудничества как специалист Ассоциации антропоморфных цивилизаций с редкими и пограничными формами разума. Выполнение поручения операнда, — вот, она опять повторила это термин! — позволит мне организовать дипломатическую экспедицию в очень интересный мир, который только недавно начал освоение космических технологий. Это разумные одноклеточные существа. Можете себе такое представить? — Веда радостно улыбнулась, будто бы в предвкушении будущих открытий, — до сих пор мы изучали их дистанционно. Я освоила один из их основных языков на базовом уровне, и собрала коллекцию предметов, имеющих культурное значение. Они есть в моей лаборатории. Реализация этого проекта позволит резко усилить генерацию квантовых вариантов информационных матриц в нашем секторе, как уже случилось с многоклеточным сетевым существом с Альфы-три Эридана, которыми я занималась. Многие ошибочно называют обитателя той планеты гибом, но, конечно, это не так — несмотря на некоторые общие поведенческие стандарты с земными организмами, формирующими мицелий. Это называется конвергентная эволюция. Кстати, если вам будет интересно — можете ознакомиться с моими работами на тему симбиотического потенциала псевдо-мицелия с Альфы-три и антропоморфных существ. Комиссия по этике Совета запретила продолжать исследования, но это не значит, что я не имею права гордиться научным результатом! — Веда широко улыбнулась, обнажив ровные белые зубы, — впрочем… у вас очень мало времени. А работы довольно объемные… так что… — она опустила глаза, будто бы смутившись, — в остальном мир в вашем распоряжении. Мой гид имеет высший приоритет и допуск, так что для вас не будет закрытых дверей в нашем мире. Ищите то, что вы должны найти, и удачи вам. А когда придёт время уходить — пожалуйста, сделайте это в том же месте, где я медитировала, когда встречала вас. По нашим расчётам, там самое безопасное геоэнергетическое окружение, — с этими словами Веда ещё раз улыбнулась мне. А потом её изображение пропало с экрана.
Я был немного ошеломлён потоком новой информации. Похоже, Веда, да и Совет, который она неоднократно упоминала, убеждены в том, что я прибыл в этот вариант Земли, чтобы найти нечто важное. Едва ли кто-то из них мог предположить, что я обнаружу так много, просто оказавшись внутри связанного со мной человека.
О том, что будет в этом странном путешествии какой-то подвох, я мог догадаться ещё там, на станции. Ведь было совершенно непонятно, почему среди скульптур были мы с Каем и Катя, а не Таис, которая присоединилась к нам значительно раньше?
Мне очень хотелось посмотреть поближе на этот вариант Земли. Я чувствовал себя героем какого-то детского фильма или книги, который случайно обнаружил в шкафу волшебную страну.
Но то, что сказала Веда, заинтересовало меня даже больше. Про одноклеточных. И про «псевдомицелий». Она что-то говорила про лабораторию с коллекцией образцов. Интересно, она находится прямо у нее дома? Или надо будет лететь в какой-нибудь местный НИИ?
Чтобы определиться с этим вопросом, я решил для начала исследовать её жилище. Внимательно осмотрев уровень, я обнаружил сдвижные двери, за которыми скрывался ещё один лестничный пролёт — обычный, не винтовой. Широкие бетонные ступени спускались вниз.
Похоже, тут была столовая. Причём рассчитанная явно не на одного человека. Тут было несколько обеденных столов и не меньше десятка стульев. Хозяйка дома любила большие компании? Но зачем тогда строить дом в таком уединённом месте? Или же тут просто так принято?
Миновав столовую, я спустился ещё на один уровень.
А тут, судя по всему, был музей. Ну, или коллекция образцов — это как посмотреть. В по всему помещению были установлены на бетонных постаментах стеклянные кубы, самого разного размера, от десяти сантиметров в высоту до трёх метров — такие упирались в потолок.
Содержимое этих кубов было очень занимательным: какие-то черепки со следами, примитивные орудия труда, осколки керамики, высушенные растения, сплющенные останки механизмов. Было и вовсе непонятное: комок разноцветной грязи, нечто вроде трепещущего сине-белого флага и горстка переливающихся камней.
Я решил, что лаборатория должна быть где-то ниже и уже направился искать следующую лестницу, как вдруг очередной предмет в стеклянном кубе привлёк моё внимание.
Это был шар из полупрозрачного стекла или очень похожего на него материала. Шар был разрезан на ровные горизонтальные «блины», каждый из которых был отделён от другого небольшой прослойкой воздуха. А внутри этой конструкции находился серый комок, изборождённый морщинами, напоминающими складки коры головного мозга.
Я замер на секунду, пытаясь поймать ассоциацию. А потом вспомнил. Корабль одноклеточных, зависший в пустоте, на границе Солнечной системы. Да, это выглядело очень похоже. И этот серый комок по виду здорово напоминал органеллу, которая тем существам заменяла мозг.
Я наклонился, разглядывая предмет. Подсветка куба стала заметно ярче. Наверно, автоматика среагировала на мой интерес… подумав про автоматы, я вспомнил про гида — брусок на моём поясе, служащий чем-то вроде универсального гаджета в этом мире. Интересно, сможет ли он помочь с информацией об этом предмете?
— Что это такое? — произнёс я вслух.
Секунду ответа не было, хотя экран на гаджете загорелся, подсвечивая ряд непонятных пиктограмм.
— Доктор Конг, ваше самочувствие вызывает беспокойства. Желаете связаться с лечащим врачом? — спросил автомат.
Я мысленно обругал слишком умный компьютер в приборе.
— Нет, — ответил я, — со мной всё в порядке. Я бы хотела протестировать справочную систему.
— Это дипломатический дар цивилизации одноклеточных организмов ваар-ну, — ответил автомат, — вы привезли его из скаутской экспедиции, когда произошёл первый контакт.
— Это вся информация, которая есть? — спросил я.
— Нет, — ответил гаджет, — я действовал по протоколу напоминания, учитывая, что данные по этому предмету вам известны.
— Действуй так, как будто я об этом никогда не знал… не знала, — попросил я, поправившись.
— Данный предмет с точки зрения ваар-ну представляет собой канал коммуникации с предполагаемым божеством, культ которого поддерживается этой расой. Согласно вашему заключению, концепция этого божества не имеет аналогов среди миров категории зет-прайм, то есть тех, с кем человечество Солнечной системы принципиально может вступить в продуктивный контакт.
— И… что же это за божество? — осторожно спросил я.
— Неназываемое трансцендентное существо, которое раз в несколько поколений, согласно убеждениям ваар-ну, посещает их мир. Его материальное воплощение представляет собой сферу, состоящую из протяженных четырёхгранных элементов. Внешне, согласно их источникам, оно похоже на некоторые пустынные растения. Демонстрирую реконструкцию, созданную на основе произведений искусства и религиозного культа ваар-ну.
Возле бруска в воздухе повисла небольшая голограмма, демонстрирующая ажурную сферу, где я когда-то нашёл Таис.
— Божество, говоришь?.. — пробормотал я, чувствуя, как по телу бегут мурашки.
— Их концепция божества несколько отличается от принятой среди человеческих миров, — терпеливо объяснил автомат, — божество — это наиболее близкое слово в русском языке.
Я автоматически кивнул. И только потом вдумался в сказанное.
— Человеческих миров? — повторил я.
— Верно. Четырёх материнских планет человеческой цивилизации в солнечной системе.
— Венера, Земля, Марс и Фаэтон?
— Не корректно. Общепринятые названия материнских планет в русском языке — это Венера, Земля, Марс и Церера.
