Когда они шли обратно по коридору, Том сказал:
– Это действительно прекрасный молодой парень. Готов поспорить, он может побить диких кошек. Но скажи, Док, когда он получит это мое сердце, как оно на него повлияет?
– Это никак не повлияет на его жизнь. В твоем сердце нет ничего органически неправильного, как я тебе часто говорил. Ваша проблема в основном ментальная. Этот человек имеет боевой ментальный настрой и будет вести себя так же, как и раньше, и ваше сердце будет прекрасно функционировать у него в груди.
Когда Том вышел из глубокого сна и доктор Уэнтворт сообщил ему, что операция прошла успешно, он был счастлив, как поющий жаворонок. Через неделю доктор сказал ему:
– Том, мое поведение в отношении твоей операции было самым неэтичным – я не поставил в известность твою жену и вообще никого, но из дружеских чувств к тебе я собираюсь продолжать в том же духе. Я собираюсь взять месячный отпуск, и мы с вами поедем на Бермуды, без вашей жены. Когда мы вернемся через месяц, вы будете в отличной форме. Мы уезжаем завтра, так что объясняйся с женой, как посчитаешь нужным.
Тому было неожиданно трудно убедить Энн, что поездка на Бермуды без нее – это правильное решение, но в конце концов, когда доктор поддержал его, он убедил ее.
Месяц, проведенный на Бермудах с доктором Уэнтуортом, стал откровением для Тома, который в своей жизни находил мало времени для игр. Доктор научил его играть в гольф, и они проводили дни за игрой в гольф, плаванием и рыбалкой.
Утром, когда они возвращались в город, Том сказал доктору.
– Док, тот человек, от которого я получил это сердце, должно быть, был боевым дураком, потому что я никогда не бывал так счастлив, как когда собирался ввязаться в драку. Я совсем не такой, каким был раньше.
– Будьте все же благоразумны, Том, – ответил доктор Уэнтуорт, недоверчиво улыбаясь. – Если вы этого не сделаете, то в один прекрасный день какой-нибудь малыш придет и крепко побьет тебя.
Том сразу же отправился к себе домой, довольно непринужденно поздоровался с женой, переоделся в рабочую одежду и явился на работу.
Как только Джим Лэнг, бригадир, нашел свободную минутку, он подошел к Тому, который сидел на своем высоком табурете за расчетным столом, и начал свои обычные препирательства и битье в лоб.
– Скажи, коротышка, – сказал Лэнг, – ты думаешь, мы будем весь день ждать этих накладных?
– Знаешь, Толстяк, – сказал Том, глядя на бригадира с озорным блеском в глазах, – если ты думаешь, что сможешь выписать эти счета быстрее, забирайся на этот табурет и действуй.
– Слушай ты, ничтожный держатель карандашей, – прорычал удивленный Лэнг, потому что никогда еще этот червяк не осмеливался дать ему резкий ответ, – если ты еще раз раскроешь свой рот, я набью тебе морду.
– Молодец, Толстяк, – сказал Том с ухмылкой, слезая с высокого табурета, – вот этого разговора я и ждал. А теперь, только за это, я дам тебе затрещину.
Том ударил его своей открытой ладонью, но с такой силой, что неожидавший этого Лэнг свалился.
– Ты ведь понял, мой дорогой Толстячок, – сказал Том, стоя над ним, – что я просто похлопал тебя своей ладонью.
– Когда я встану, – сказал толстый бригадир, с трудом поднимаясь на ноги, – я разорву тебя на части.
– О нет, не разорвешь, – ответил Том, радостно смеясь, – потому что в следующий раз я аккуратно приложу свой кулак к твоей челюсти, чтобы расплатиться за все эти годы страданий, которые ты мне причинил.
Когда Лангу наконец удалось встать на ноги, он бросился на Тома, дико размахивая руками, но он промахнулся и получил звонкий удар в челюсть, от которого упал, как от пули.
– Теперь вы, господа грузчики, – крикнул Том водителям грузовиков, которые с изумлением смотрели на такое неожиданное поведение этого бывшего доселе червяка, – отнесите эту падаль в тот угол подальше от дороги, а потом быстро займитесь погрузкой и доставкой товара. Живо.
Грузчики с готовностью принялись за работу, грузя упаковочные ящики на свои грузовики, косясь в недоумении на воинственно настроенного экспедитора.
– Вот ты, Джонс, – обратился Том к одному из мужчин, остановившемуся на мгновение, чтобы отдохнуть, – мы что, по-товему, на пикнике?
Мужчина нагло посмотрел на него, сплюнул на пол, подтянул штаны, но не сделал никакого движения, чтобы возобновить работу.
– Я просто надеялся, что ты дашь мне повод, – сказал Том, со счастливым смехом направляясь к нему. – Ты много лет наступал на червяка. Теперь червяк обратился.
С этими словами он ударил парня по уху, отчего его голова покачнулась и он увидел звезды.
– Займись делом, – хихикнул Том с огромным удовольствием, – или я дам тебе еще разок туда же.
Одного шлепка, очевидно, было достаточно, так как парень сразу же приступил к загрузке своего грузовика. Когда Том вернулся к расчетному столу, он заметил мистера Дэвиса, президента компании, который стоял чуть позади него с ухмылкой на лице.
Когда последний грузовик был загружен, Том обратился к мужчинам:
– Вы, грузчики, тратите слишком много времени на поездку в депо и обратно. Я даю вам всего один час на дорогу туда и обратно, половину того времени, которое вы тратили раньше. Тот, кто опоздает с возвращением, будет бит, и я добавлю, что есть трое из вас, которые, я надеюсь, все же опоздают. А теперь отправляйтесь.
– Том, – сказал мистер Дэвис, президент, поднявшемуся обратно на свой табурет, – зайди ко мне в кабинет на минутку. Я хочу поговорить с тобой.
– Я заметил, как вы справились с теми водителями, – сказал президент, когда они сидели в его кабинете.
– Ты проработал у нас десять лет, и в знак признательности за твою верную службу я собираюсь повысить тебя до бригадира с удвоением твоей нынешней зарплаты.
– Да ты что, – сказал Том с угрожающим взглядом, – тебе понадобилось чертовски много времени, чтобы понять, какой я верный сотрудник. Вы ни разу не повысили мне зарплату ни на пять центов с тех пор, как я работаю у вас. Вы даже не замечали меня на складе, чтобы сказать "Доброе утро". Вы мне не нравитесь, мне не нравится ваше лицо и особенно ваш нос. За последние годы я много раз мечтал его оттяпать, и вот сейчас я воплощаю одну мечту в жизнь.
Том протянул руку через стол, крепко ухватился за аристократический нос президента и несколько раз сильно дернул его. Затем он медленно выкручивал его до тех пор, пока слезы не побежали по лицу мужчины, а стон страдающего не вырвался из него.
– Эй, пока, старина, – сказал Том, направляясь к двери. – Как сказал бы Барни Гугл, надеюсь, тебе не будет больно.
Он шел домой под моросящим дождем и, войдя в дом, улыбнулся, когда Энн встретила его своей обычной лавиной оскорблений.
– Скажи, ты думаешь, что заходишь в сарай? – заверещала Энн. – Иди обратно на крыльцо и вытри свои грязные ноги. Думаешь, мне больше нечего делать, кроме как убирать за тобой?
– С кем, по-твоему, ты разговариваешь? – воскликнул Том, схватив ее за плечи и тряся до тех пор, пока у нее не застучали зубы. – Я научу тебя стоять и болтать, вместо того чтобы ужинать. Теперь ставь его на стол и делай все быстро, и отныне лучше готовь его к моему приходу. Что это за ерунда такая, когда уставший человек ждет свой ужин, придя домой с работы?
– Садись, дорогой, – хныкала Энн, с безумной поспешностью ставя на плиту кастрюли и сковородки, – я мигом поставлю все на стол.
Пока Том ел свой ужин в достойном молчании, она вилась вокруг него, как беспокойная мать.
– Достаточно ли горяч суп, Том, дорогой? – спросила она. – Не хочешь ли ты еще кусочек этого пирога? Это твой любимый пирог.
– Больше нет, – сказал Том, удивленно глядя на нее, потому что прошло уже много времени с тех пор, как она позволяла ему съедать больше одного куска пирога за едой.
– Быстренько вымой и вытри посуду, – сказал он ей, когда закончил, – а потом иди в гостиную, я хочу поговорить с тобой.
– Хорошо, дорогая, я сейчас приду.
