Но она ни словом не обмолвилась о том, что бы он сам вытирал посуду, что было обычным на протяжении многих лет.
Когда она вошла в гостиную, она села на подлокотник его кресла, провела пальцами по его волосам, затем прижалась щекой к его голове. Он откинул голову назад, чтобы видеть ее, и начал:
– Теперь Энн… – но не успел договорить, так как она стремительно наклонилась и прижалась к его губам в поцелуе, подобного которому он не помнил со времен их медового месяца. Наконец она скользнула к нему на колени, и он продолжил.
– Энн, я теперь богатый человек, дядя, о котором я не слышал много лет, умер на Аляске и оставил мне целое состояние. Я заказал для нас с тобой билет на корабль, который через три дня отплывает в Европу. Завтра я хочу, чтобы ты сходила в салон красоты, сделала прическу и прихорошила лицо, как это делают другие женщины. Затем купи себе подходящую дорожную одежду, остальное ты сможешь приобрести, когда мы прибудем в Париж. Ты слишком легкомысленно относишься к своей внешности. Ты чертовски хорошенькая женщина, и тебе нужно только привести себя в порядок, что ты и должна сделать.
– Хорошо, любовь моя, – радостно засмеялась Энн. – Я наряжусь завтра так, что ты меня не узнаешь.
Три дня спустя они стояли у поручней и махали доктору Уэнтуорту, когда их корабль отчаливал от пристани.
– О, чуть не забыла, – сказала Энн, протягивая Тому листок бумаги, – доктор Вентворт просил передать это вам после того, как корабль отойдет от пристани.
Том взял бумагу и с озадаченным выражением лица изучил ее. Это был заверенный чек на сумму пять тысяч долларов, выписанный на имя доктора Вентворта. Том получил его от адвокатов для доктора, чтобы оплатить операцию. Он перевернул чек, на обратной стороне было написано: "Оплата Тому Уилсону" и подпись "Доктор Вентворт".
Ниже подписи было написано рукой доктора: "Я не могу принять это, Том, это было бы не этично, поскольку я еще не вывесил на двери кабинета табличку "Психолог", но суть в том, что вы вылечились, не смотря на то, что у вас в груди ваше собственное сердце, которое, кстати, и вы доказали это, не хуже любого другого".
1928 год
Дымовые кольца
Джордж Маклокард
Тишина сонного воскресного вечера была нарушена пронзительным воем сирены пожарного патруля, пронесшегося через жилую часть маленького городка к дороге, ведущей за город. Тяжелые грузовики, подпрыгивая и раскачиваясь, неслись по песчаной дороге в направлении красного пятна, озарявшего небо. Вскоре машины въехали на фермерский двор и со стоном остановились возле большого, в три этажа, сарая, из многочисленных проемов которого вырывалось пламя. Пожарные опустили конец шланга в колодец и начали закачивать воду в горящее строение. Через несколько минут насосы втянули воздух – колодец был сухим! Не в силах больше ничего сделать, мужчины стояли вокруг, заворожено глядя на пламя, которое лизало раскаленную древесину и багровой башней возвышалось на фоне звездного неба.
Высоко на горящем сарае один из мужчин заметил фигуру со скрещенными руками, созерцающую растущую толпу внизу. Он крикнул, о том, что увидел. Быстро были подняты лестницы и приставлены к амбару. Пожарный уже собирался подняться, когда фигура подняла руки в повелительном жесте и крикнула: "Назад, дурак!". В то же время он оттолкнул лестницу от карниза. Послушавшись команды, мужчины отступили назад. Мужчина исчез и вскоре появился вновь с небольшим стальным ящиком, который он бросил на землю. За ним бросились, но начальник пожарных сумел завладеть им первым. Мужчина вернулся на прежнее место. Гордый дух, ожидающий своей гибели, на фоне наступающего пламени – скрещенные руки и высоко поднятая голова.
Глухой грохот возвестил стоящим вокруг о скором обрушении амбара. Все взгляды по-прежнему были прикованы к гордой фигуре, стены рухнули внутрь, подняв тучи искр, которые закружились над горящими руинами. Раздался тяжкий вздох. Человек умер, не принимая помощи. Почему? Этот вопрос занимал умы всех, кто был свидетелем его гибели.
Когда через несколько дней ответ, раскрытый содержимым стального ящика, был найден, весь мир ахнул от удивления, изумления и сомнения. Это граничило с фантастикой. И все же это была правда – такая же правда, как то, что ночь следует за днем.
Вот история, пересмотренная и проверенная правительственными чиновниками, которые утверждают, что это открытие прояснило одну загадочную тайну и должно привести к большим изменениям в вопросе будущих войн.
***
Я сделал это! Но какой ценой! Намереваясь использовать его для защиты моей собственной нации, он нанес удар, убивая и раня тех, кто является моими соотечественниками и друзьями. О, если бы человек мог видеть, что готовит ему судьба! Откуда я мог знать, что судьба поместит на пути моего орудия разрушения, в то время как я испытывал его, то, что я ни на секунду не подумал бы повредить? Судьба!
Позвольте мне сначала сказать пару слов о себе и своей истории. Я – Уилбур Гандерсон. Бедные и получившие образования лишь в сельской гимназии, мои родители были обычными фермерами, жившими в южном Мичигане. Не получив ничего, кроме скудного образования, которое могла дать сельская школа, я отправился в город Чикаго, где посещал вечернюю школу и получил "довольно существенное образование". Когда началась война, я отправился во Францию в качестве зенитчика. В перерывах между прицеливанием и стрельбой по вражеским самолетам я лежал на земле и курил эти черные, отвратительные перекрученные веревки, которые во французском корпусе снабжения называли сигарами. Раздувая кольца и наблюдая, как они поднимаются на ветру вверх, где их разрывает в клочья, я мечтал о доме и мире. Однажды, находясь в таком настроении, стрекоза перелетела дорогу и на мгновение замерла точно над центром кольца дыма. Тогда и родилась идея. Стрекоза предстала самолетом, а дым – неким газообразным, но в то же время плотным веществом. Тогда сбивать вражеские самолеты будет проще простого! По крайней мере, таково было предположение. Кольцо, поднимаясь, непременно распространилось бы на огромную площадь и вызвало бы значительное возмущение в воздухе вокруг себя.
Эта идея не раз приходила мне в голову после моего возвращения в Штаты. Я строил в уме планы по завершению создания машины. Я изучал работу человеческого рта и горла при формировании колец. Когда, наконец, схемы были разработаны до такой степени, что, по моему мнению, они требовали лишь проведения реального эксперимента, я отправился в город Ава, штат Огайо, где, как мне казалось, я смогу провести эксперимент без помех и опасности. Почему я выбрал именно Аву, я так и не понял. Я арендовал огромный трехэтажный сарай в трех милях от ближайшей фермы и начал собирать оборудование для получения дымовых колец. Мои первые эксперименты были в некотором роде успешными. Я сделал несколько колец толщиной в сотни футов и диаметром в милю и более, но они были газообразными и не обладали необходимой плотностью. Я помню фурор, произведенный в Аве в ту ночь, когда я послал вверх кольцо, состоящее из взрывчатых газов, кольцо взлетело на высоту двух миль, распространилось до диаметра пяти миль и там воспламенилось. Взрыв осветил всю местность. Всегда, в целях безопасности и секретности, я проводил эти эксперименты ночью. Кроме того, я не был уверен, как воспримет мир в целом идею о том, что человек уединяется в деревне только для того, чтобы пускать дымовые кольца.
Затем началось настоящее развитие. Я потратил много недель на то, чтобы выкопать и обнести стеной шахту глубиной тридцать футов в твердой земле и возвышающуюся на двадцать футов над крышей сарая. Эта шахта была точным центром кольцевого аппарата. В ранние утренние часы 3 сентября я доделал последние штрихи. С нетерпением ожидая увидеть свою последнюю схему в действии, я решил провести пробное испытание. Просматривая тяжелые свинцовые ночные небеса, я заметил, что с севера приближается гроза. Время от времени сквозь спешащие облака пробивалась луна, освещая темный пейзаж удивительнымми пятнами света и тени. Над далеким городом Ава сверкали и грохотали молнии. Воздух был прохладным, и я чувствовал, как на меня опускается неясная гнетущая тяжесть. Однако я стряхнул ее и переключился на текущую работу.
