"Отлично, – подумал я, – если все будет хорошо, я просверлю дыру диаметром в милю сквозь облака над головой".
Подбежав к распределительному щиту, я переключил тумблеры, управляющие множеством воздушных насосов, и почти час насосы продолжали свое сводящее с ума "тумп, тумп, тумп, тумп, тумп", наполняя гигантские резервуары.
Затем были открыты клапаны, позволяя горячим влажным кольцевым газам заполнить центральный колодец. Поднявшись на крышу, чтобы проверить, достаточно ли плотные облака, я убедился, что крышка колодца плотно закрыта. Убедившись в этом, я открыл баллоны со сжатым воздухом, тем самым впустив в колодец сжатый воздух и создав огромное давление в кольце газов. Воздух был первоначальной движущей силой. Я подождал несколько минут, а затем потянул за спусковой шнур. Раздалось низкое шипение, когда газы вышли из колодца, и в воздух поднялось самое совершенное кольцо, которое я когда-либо делал, настолько черное и непрозрачное, что оно больше напоминало стальное кольцо, чем невесомое газовое кольцо. Стремительно и бесшумно оно устремилось вверх, становясь все больше и больше.
И тут я увидел нечто, от чего кровь застыла у меня в жилах. Высоко над поднимающимся кольцом в разрыве облаков вырисовывалась длинная стройная фигура цеппелина. Луна на мгновение осветила его бока, затем все стало черным, даже кольцо пропало из моего поля зрения.
Вблизи сверкнула молния, и по крыше словно грохнул таран. Я стоял, как в трансе, в центре ужасного кошмара, надеясь и вопреки надежде, что мой механизм разрушения не сработал. Я стоял так, не знаю, сколько времени, возможно, столетия, прежде чем меня вывел из ступора душераздирающий треск металлической конструкции, столкнувшейся с неподатливой землей.
Я помчался по полям, через рощи деревьев, поскальзываясь в грязных канавах, пробираясь в направлении катастрофического падения. Приблизившись к месту происшествия, я остановился, охваченный ужасом. Постепенно осознание того, что я натворил, проникло в меня. Это сделал я! Я! "Ты убийца!" – кричал раздавленный и разорванный каркас того, что когда-то было гордостью Америки. Ужасно разломанные балки протягивали ко мне свои длинные острые пальцы. Я простоял несколько часов, в размышлениях над руинами. Толпа, которая быстро собралась, металась туда-сюда в каком-то непонимании, взбудораженная и ужасающаяся тем, что они видели. Когда я возвращался к проклятому сараю, я наткнулся на группу мужчин, снимавших двигатель с полуразвалившейся гондолы. Мародеры не теряли времени.
Это было в Монллисе, много лет назад. Я не осмелился рассказать, что обрек дирижабль "Шенандоа" на смерть. Нет, меня бы просто бросили в какую-нибудь психушку. Я хранил молчание и с печальным предчувствием ожидал расследования своего ужасного поступка. Но был ли я виноват? Я вижу, какой удар я нанес аэронавтике. Весь мир считает, что "Шенандоа" был недостаточно силен, чтобы выдержать удары стихии. Но я знал больше. Нет и никогда не будет построено воздушного корабля, который бы выдержал мощную атаку дымового кольца. Самолеты тоже становятся неуправляемыми в тисках кольца.
Именно газовое кольцо разрушило "Шенандоа", а не шторм.
1926 год
Субспутник
Чарльз Клуки
Я оторвал взгляд от своей книги. Мой друг и сосед по комнате Джерри Клэнки, сидя в своем большом мягком кресле в другом конце комнаты, пристально смотрел в потолок и громко разговаривал сам с собой. Это была его своеобразная и частенько раздражающая меня привычка, но на этот раз я не смог не заинтересоваться тем, что он говорил.
– Он вел себя в точном соответствии с законами небесной механики, – говорил он, – в точности как спутник. Как мне кажеться, его можно было бы назвать субспутником. А потом возник вопрос о завещании Доктора. Бриллианты!
– Это было чудесно, – продолжал он, глядя в потолок, – один шанс из тысяч. Дузо поклялся, что отомстит. Интересно, был ли он удовлетворен. И Жаклин…
Джерри внезапно остановился, заметив, что я с любопытством смотрю на него. Ему стало неловко.
– Прости меня, – сказал я, – но, если ты не против, я хотел бы узнать, о чем, черт возьми, ты говорил. Я не особенно сведущ, но совершенно не вижу никакой связи между небесной механикой, спутниками, алмазами и местью. А кто такая Жаклин? Ты не мог бы…
Он остановил меня, слегка улыбнувшись.
– Я полагаю, – сказал он, – что даже в эту просвещенную эпоху двадцать первого века есть районы Тибета, где новости распространяются довольно медленно. Поскольку ты, Корнфилд, только сегодня вернулся в Нью-Йорк, ты, возможно, все еще не знаешь о том факте, что доктору Фрэнсису Джавису действительно удалось осуществить свои планы достигнуть Луну.
– Я слышал, как один человек в Париже упоминал об этом вчера, – сообщил я ему, – но я не знаю подробностей. После того, как наш самолет потерпел вынужденную посадку в горах Дангла, а Бейсхор случайно сломал единственное радио, по которому можно было связаться с экспедицией, мы были отрезаны от цивилизации на четыре с половиной месяца. Расскажи мне о полете на Луну. Что он там нашел? И какое это имеет отношение к завещанию Доктора? И кто такая Жаклин?
– Хорошо, – сказал Джерри, удобно откидываясь на спинку стула, – я тебе расскажу. Даже газеты не получили всей информации, хотя, я полагаю, репортеры думали, что заполучили всё. Присядьте и я расскажу вам всю историю:
Как ты знаешь, Корнфилд (сказал Джерри Клэнки), я был главным радиоинженером в штате Джависа. Я сконструировал передатчик, а также приемник, которые он взял с собой на Луну и с помощью которых он смог поддерживать связь с моей установкой в Олбани. Я также руководил изготовлением упрощенного телевизионного снаряжения, от которого Джавис отказался в последний час перед отлетом, чтобы освободить место для дополнительного запаса концентрированной пищи.
Но я должен начать с самого начала. Возможно, вы помните, что около десяти лет назад Джавис открыл способ получения искусственных алмазов большей твердости, размера, блеска и красоты, чем у настоящего камня. После того как он произвел продукции почти на два миллиарда долларов, он уничтожил свою технологию их изготовления. С тех пор многие ученые пытались заново раскрыть его секрет, но безуспешно.
Он продал примерно половину алмазов, чтобы накопить капитал для своего путешествия на Луну, а остальное поместил в специально построенное хранилище здесь, в Нью-Йорке. Он также составил завещание, в котором по какой-то, известной только ему, причине оставил все свое состояние своему старшему сыну Дональду, оставив младшего, Джека, без единого цента. Затем он начал работать над своим проектом по достижению Луны.
Я часто задавался вопросом, почему он хотел достичь Луны. Вряд ли можно было бы подумать, что любовь к знаниям будет настолько велика, что человек будет готов работать десять лет, потратить миллиард долларов и, наконец, рисковать своей жизнью в попытке достичь Луны, просто чтобы удовлетворить эту любовь. Но Джавис был странным человеком. Деньги для него ничего не значили. Впрочем, как и риск. Он подготовился к своему путешествию и отправился в него, невзирая на последствия.
Вы, конечно, знаете, какой тип транспортного средства он выбрал – ракету в форме снаряда, подобно предложенной доктором Годдардом более века назад, приводимую в движение, как только она покидает земную атмосферу, взрывоопасными газами. Но я не буду вдаваться в эти подробности. Вы и так понимаете принцип её работы. Находясь в атмосфере, она управлялась как обычный самолет, с помощью пропеллеров.
Уникальной особенностью ракеты Доктора, однако, была оригинальная конструкция крыльев, которая позволяла убирать их в корпус ракеты после того, как атмосфера была пройдена.
Эта функция была разработана Анри Дузо, французским ученым и инженером, который был одним из самых способных помощников Джависа. Почему они поссорились, вероятно, мы никогда не узнаем. Они оба были вспыльчивыми. Поэтому, когда Джавис расплатился с Дузо и уволил его, импульсивный француз поклялся отомстить.
