Долгие годы он пытался спрятаться и от чудовищ, и от кошмаров, которые, раз поселившись в его сознании, уже не уходили. А все это, надо признаться, дело малоприятное. Разумеется, Уилкс был готов убраться с этого света. Совершить Большой Прыжок и исчезнуть. Но только уж если этому суждено случиться, то он не уйдет прежде, чем не смешает здесь все с дерьмом. Да, он, Уилкс, отправил к чертовой матери планету чужих, но этого мало. Он остался жив, хотя совершенно непонятно, что за сила хранит его. Ладно бы он был верующим. Но Уилкс плевал на все религии и тем не менее чувствовал, что его ведет по жизни какая-то высшая сила. Он оказался слишком везучим, словно кто-то постоянно присматривал за ним, оберегая. На самом же деле он давным-давно устал и хотел послать всех и вся подальше. Но не мог. Казалось, что именно на нем лежит вся ответственность за это небольшое, но трудное дельце - уничтожение чудовищ, едва не уничтоживших человечество.
Нелегко это сознавать, да никто и не ожидает, чтобы Вселенную спас один десантник с проломленной головой и телом, напичканным всякой дрянью. Однако Уилкс чувствовал, что у него в жизни есть только одно предназначение - спасение человечества.
Дьявольщина. Он и сам-то плавать не умеет как следует в этом непонятном мире. И только бродит наугад по мерзкой Вселенной…
***
Старик был белобородым, его левая рука - грубо забинтованной от запястья до локтя, а одежда - грязной и рваной. Темная засаленная бейсбольная кепка, глубоко надвинутая на голову, скрывала остатки волос. Рядом с ним лежало старинное ружье, отливающее голубоватой сталью и отсвечивающее деревянным прикладом, отполированным годами. Старое, прямо-таки старомодное оружие, многие сотни лет тому назад служившее для охоты на зверей. Тогда люди охотились для забавы - не ради выживания.
Старик сидел, скрестив ноги, откинувшись на кучу потертой, в основном сломанной мебели и какого-то строительного материала. Перед ним горел маленький костер, отблески которого раскрашивали лицо старика желто-оранжевым цветом.
Сбоку к нему притулилась девочка лет шести, с грязным личиком и длинными спутанными волосами.
- Сюда идут Воздушные Сэмми, - вдруг сказал старик и, вытащив из кармана какой-то пузырек, высыпал из него в костер некую пудру. Пламя взвилось, заполыхав ярким сине-зеленым светом. - Надеюсь, эти ублюдки включили свою светоулавливающую аппаратуру?
Высоко в ночном небе заиграли отблески, красные и зеленые на фоне тумана, большей частью состоящего из дыма. Постепенно нарастал шум моторов.
- А они увидят нас, дядя? - спросила девочка.
- Надеюсь, моя хорошая, - ответил он, махнув рукой на синеватое пламя.
С левого крыла реактивного самолета слетела огненная стрела, за ней последовали другие. Подобно метеоритам, снаряды, вырвавшись на волю, сразу же умирали, (расцветая яркой вспышкой огня, раскалываясь сухим трескучим грохотом.
- Проклятые, тупые, пустые головы, - бурчал старик, а маленькая девочка лишь плотней зажимала уши от все приближающегося грома разрывов. Взрывные волны прибили пламя костра, как человеческое дыхание свечу.
В круг света неожиданно вступила женщина в одежде, покрытой пеплом и грязью, с пневматической винтовкой через плечо. На вид ей было лет пятьдесят. Она подошла к девочке:
- Привет, Эйми. Как ты, в порядке?
Девочка подняла глаза:
- Да, мама. Ты нашла что-нибудь поесть?
- На этот раз нет, моя милая. Может быть, Лерой нашел. Он скоро вернется. Черт!
Полыхнула яркая вспышка света и раздался громкий треск. Пыль и осколки мусора закружились над троицей, а пламя на мгновение прибило к земле сильной воздушной волной.
- И чего они суетятся? Все равно никого не убьют… Эти чертовы твари даже и не почешутся.
- Проклятые, пустые головы, - вновь повторил старик и огляделся. - Пора бы нам двигаться, Мона. Твари повыползут тут же, как только Сэмми угомонятся.
- А как же Лерой? - удивилась девочка.
- За него не беспокойся, малышка. Мы встретимся с ним у водохранилища. Он же знает, что здесь нам нельзя оставаться.
Старик важно посмотрел куда-то сквозь огонь и заговорил, словно обращаясь к невидимому собеседнику:
- А теперь вот что, болельщики. Прием завтра, в то же время. Тот же спутник… Еще один захватывающий эпизод из ЖИЗНИ РУИН ЗЕМЛИ. Выходите к девятнадцати ноль-ноль, если к этому времени эти твари не сожрут нас. Лето прошло, и скоро станет совсем темно. Связи не будет, и привет… - Он ткнул своим старым ружьем в невидимого наблюдателя за костром, и трое землян не спеша удалились.
***
Билли вцепилась в пластиковые поручни кресла и обнаружила, что сидит не дыша перед опустевшим экраном. Она тут же заставила себя немного расслабиться и вдохнула побольше воздуха.
- Они появляются постоянно. Эйми, Мона, дядюшка Барт. Иногда Лерой - он китаец, как мы предполагаем. Девочке, вероятно, лет шесть. Матери лет тридцать, судя по тому, о чем она помнит. Старому пугалу, вообще, семьдесят, несмотря на то что девчонка зовет его дядей.
- О Боже, - прошептала Билли.
- Я не знаю, зачем они выходят на связь и так стараются каждый раз. Никто и не собирается отправляться туда и помогать им, - беспечно объяснила техник.
Билли покачала головой:
- Может быть, это единственное, что у них осталось. Люди все еще на что-то надеются. Надежда так свойственна им.
Техник пожала плечами, выискивая следующее изображение.
- Возможно. Но, как бы там ни было, локаторы этой базы тщательно классифицируют всю информацию. И то, что мы с вами только что наблюдали, уже давным-давно стало историей. Мы находимся на таком расстоянии от Земли, что этой малышке сейчас уже, как минимум, на год больше, если, конечно, она не стала добычей гадин. Словом, все это - лишь послание в запечатанной бутылке.
Все внутри у Билли сжалось. Она слишком хорошо знала, что сейчас должна чувствовать эта малышка.
***
И все-таки есть в чистой и свежей одежде нечто, что заставляет человека чувствовать себя лучше. Когда ты столько раз смотрел в лицо смерти, как это было в случае с Уилксом, такая ничтожная тварь, как какой-то сумасшедший генерал, кажется не такой уж и большой бедой. Не совсем равнодушный к Вечному Успокоению, как большинство профессиональных военных, Уилкс все-таки привык к смерти настолько, что смотрел ей в лицо уже без волнения. Жив ты или мертв - это дается судьбой, но когда наступает твоя очередь, надо уметь собраться. Уилксу не раз казалось, что он уже находится на самом краю, но смерть лишь едва задевала его и спешила к другим. Черт! А все же горячий душ и свежая рубашка - дело приятное. К тому же это позволяет намного отчетливее ощутить грань между жизнью и небытием. В любой момент земля может разверзнуться и поглотить тебя, может налететь комета, которая раздавит тебя, как букашку, из-за мусорного ящика может выскочить чужой и выжрать тебе лицо - но все это в будущем ребята. А сейчас Уилкс чувствовал себя преотлично.
