Дидерик отмахнулся:
— При чём тут Винке? Ты достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои поступки. Значит, ты нырнул и увидел скафандр?
— Да, он был странный, будто размазанный по корпусу. И на спине мигала лампочка. Очень редко.
— Надписи на скафандре были?
— Да, — кивнул Грут, — на шлеме, видно было две буквы "WE", думаю, там написано "Гроот Зимбабве".
— Тогда всё сходится… — Сказал Дидерик. — Натаскайте с Винке дров побольше, мне нужно больше жара.
Когда мальчишки скрылись в леске, он собрал вокруг себя скаутов.
— Братья, — сказал он, — Сейчас мы похороним мефру Брауэр. К сожалению, мы не можем сейчас вернуться в город. Почему, я объясню позже. Мне многое придётся вам рассказать, и это знание не принесёт вам радости. Дерек, ты, я знаю, священное писание наизусть знаешь? Возьмёшь на себя обязанности фадера Корнелиса? В походе такое допускается.
— Хорошо, командир, сделаю всё не хуже фадера. — Отозвался Дерек.
— Фред, организуй могилу, — повернулся он к своему заместителю. Братья, надо натаскать побольше камней, чтобы дикие животные не потревожили мефру Брауэр после смерти.
Когда все разошлись, он подошёл к Шмиту и пнул его ногой в живот. Шмит замычал и скорчился. Дидерик сел перед ним на корточки, вынул нож из голенища. Шмит заёрзал, пытаясь отодвинуться подальше, но Дидерик ухватил левой рукой его за затылок, приблизил кончик ножа к зрачку.
— Видишь нож? — сказал он спокойно. — Сейчас разгорится костёр, я раскалю его до красна. Потом буду задавать вопросы, и за первый неправильный ответ выколю один глаз. Ты почувствуешь, как он закипит прямо в твоей глазнице. Потом второй. Если ты потеряешь сознание от боли, я тебя откачаю, тут водопад, воды холодной много, и потом продолжим. Я буду отрезать тебе пальцы один за другим, потом перейду к твоим гениталиям. Знаешь, чем раскалённый нож лучше обычного? Он запекает кровь в ране и не даёт тебе раньше времени сдохнуть от кровопотери. У нас будет впереди очень долгая ночь. Это не угроза, это то, что ждёт тебя очень скоро. Думаешь, бесчеловечно? Так и ты для меня больше не человек. Готовься.
Он похлопал Шмита по колену и он обмочился. Дидерик усмехнулся:
— Вижу, ты мне веришь, это хорошо, значит, управимся быстро.
Грут с Винком натаскали кучу дров, и костёр взвился до небес. Его языки бились в глазах рыдающего Шмита, как адское пламя, в которое он вот-вот попадёт. Он хотел бы прямо сейчас умереть от разрыва сердца, но быструю смерть надо заслужить.
Завёрнутое в оленью шкуру тело мефру Брауэр опустили на дно выдолбленной могилы. Пока Дерек отпевал, остальные скауты стояли вокруг, сняв кепки и шляпы, и каждый, как мог, просил у Бога простить грехи Адель и впустить её в райские кущи.
Потом они засыпали её тело песком с берега реки и из камней насыпали курган, а Дерек воткнул в его вершину крест из двух связанных берёзовых стволов.
Дидерик вернулся к костру и воткнул нож в угли. Он подмигнул Шмиту и вытащил кляп у него изо рта. Шмит попытался отползти, но упёрся в сапоги Эрика. Дидерик выдернул нож, рукоять обожгла кожу, но он даже не поморщился. Алым кончиком ножа он потянулся к левому глазу обезумевшего от ужаса Шмита. Дерек обнял за плечи Грута и Винка, увёл их подальше:
— Не надо вам это видеть, — сказал он, — я тоже смотреть не хочу.
Эрик нагнулся над Шмитом и мёртвой хваткой зажал его голову.
— Всё! — заорал Шмит. — Я всё скажу! Я всё скажу! Не надо, пожалуйста!
— Говори, — разрешил Дидерик.
— Дидерик! — Закричал Шмит. — Клянусь Богом, скажу всё, что знаю, только и ты поклянись, что не убьёшь меня!
— Клянёшься? Дорого стоят твои клятвы? — Дидерик поднёс нож ближе. От кончика ножа исходил такой жар, что у Шмита разом высохли слёзы. Он затрясся мелкой дрожью, вжался в колени Эрика, стоящего за спиной.
— Всё, всё, убери! — взмолился Шмит.
Дидерик отодвинул руку, недалеко, всего на несколько сантиметров.
— То, что ты мне скажешь я знаю сам. — Улыбнулся он холодно. — Мне нужна не новая информация, а доказательства того, что я прав. Итак, мы все тебя очень внимательно слушаем.
Шмит завертел головой. Со всех сторон стояли хмурые скауты, и ни в одном взгляде не было ни капли сочувствия. Шмит дёрнул кадыком и враз осипшим голосом тихо сказал:
— Мефру Брауэр убил Гендрик де Той.
— Что? — Переспросил Дидерик. — Громче.
Шмит откашлялся и повторил, повысив голос:
— Мефру Брауэр убил Гендрик деТой.
— Хорошо, — кивнул Дидерик, — продолжай. Зачем Гендрик её убил?
— Откуда я знаю? — Взвыл Шмит. — Он нам ничего не объясняет.
Дидерик посмотрел на потемневшее лезвие ножа и грустно вздохнул:
— Жаль, — и сунул нож в угли.
Шмит судорожно забился, но Эрик крепко держал его голову.
— Ну, я просто слышал разговоры…
— Ну давай, давай, — замахал рукой Дидерик, — или мне каждое слово из тебя вырезать придётся?
— Они говорили про Хемейнстераад, про то что мефру Брауэр устроила там скандал 15 лет назад.
— Кто они? — Дидерик выдернул нож из костра и поднёс к лицу Шмита. Он зажмурился и сказал еле слышно:
— Де Той и… — он замялся, — капитан Ван Ситтарт.
— Громко! — Рявкнул Дидерик. — Чтобы все слышали!
— Де Той и капитан Ван Ситтарт! — Закричал Шмит и разрыдался.
Скауты зароптали. То, что Спаситель колонии, капитан Ван Ситтарт, мог быть замешан в убийстве, не укладывалось в голове. Это почти как обвинить в краже Иисуса. Немыслимо. Дидерик поднялся, обвёл взглядом своих бойцов и почти каждый из них отвёл глаза. Он сказал громко, чтобы услышали все:
— Ну, ты меня не удивил, Шмит. Мы тут все знаем, у кого ты служишь. Ван Ситтарт знал, что Гендрик её убьёт?
— Да, — закричал истерично Шмит, — капитан сказал, что она ему нравится и он не хочет, чтобы она мучилась! Он сказал, что она снова разворошила старое дело, а это может погубить весь наш народ! Он вынес ей приговор и Гендрик казнил её! Казнил, а не убил! Капитан Ван Ситтарт — Спаситель. Он имеет право! Это ради всех нас.
Шмит воспользовался тем, что Эрик отпустил его голову, пополз в сторону. Скауты брезгливо расступались, не желая к нему прикасаться.
— Вы не понимаете, — захлёбываясь, твердил Шмит, ползая между их ног, — всё это для блага народа, всё это для выживания колонии. Капитан Ван Ситтарт никогда бы не казнил её, если б не было опасности. Он так и сказал: "мефру Брауэр, вы опасны". Он устранил угрозу, он снова спас нас всех. Он Спаситель!
— Фред! — Крикнул Дидерик своему заместителю. — Привяжи этого слизняка к дереву, чтоб не мешал! Слушайте все! Прослушайте до конца, и пусть каждый сам для себя решит, что для него важнее: покой или справедливость.
Он поднял вверх руку с аварийным самописцем скафандра с "Гроот Зимбабве" и вдавил кнопку. Из динамика раздался голос, и многие скауты его сразу узнали.
Голод и спасение
Неслышимые за шумом водопада, на вершину сопки, один за другим, въезжали угрюмые скауты. Фред, правая рука Дидерика, поднялся ему на встречу.
— Командир, мы прошли до самого устья, где река впадает в Собачью лужу, но ничего не нашли. Клянусь, мы осмотрели каждый сантиметр берега.
Дидерик рукой остановил его:
— Я знаю, Фред, знаю. Мы нашли её. Но слишком поздно.
Он спрыгнул с оленя, стащил перекинутый через холку свёрток. Проклятая оленья шкура, последняя одежда Адель и её саван.
— Мы похороним её здесь. — Сказал Дидерик.
— Командир, так нельзя. — Возразил Фред. — Без гроба, без отпевания. Она же не собака.
— Сейчас только так и можно, — похлопал он Фреда по плечу, — я всё объясню, чуть позже. Потерпи немного. Мне надо подумать.
Ни на кого не глядя, Дидерик отошёл к краю площадки. Сел, свесив ноги со скалы перед водопадом. Он смотрел на блестящие струи и снова чувствовал ледяную воду, омывающую кожу, скользкие камни под босыми ногами и её горячее серце, бьющееся стенка в стенку с его сердцем. Их сердца больше не бьются. Её проткнуло насквозь стальное лезвие, его сгорело, разогнав напоследок чёрный пепел по венам и замерло навсегда.
