удалось бы когда-нибудь до них добраться… Что ты на меня так смотришь?
— Не верю.
— Зря. Эта Кэт — совсем другой человек, которого ты никогда не знал. Я и сама тогда не знала…
— Все равно не верю. А Алексея? Что, тоже?
Катерина грустно покачала головой.
— Когда я немного поостыла, то поняла, что он абсолютно непричастен к травле моей матери. Поэтому — нет. Но даже если бы он и оказался в чем-то передо мной виноват, то давно уже все искупил, фактически заменив мне рано ушедших родителей. То же касается и дяди Миши. Они двое — вся моя семья, все, что у меня есть.
Алекс зачерпнул полную пригоршню песка и принялся задумчиво пересыпать его из ладони в ладонь. На соседний валун внезапно опустился большой черный жук, сложил крылья и замер, поведя длинными усами в сторону собеседников. Алекс не обратил на него никакого внимания.
— А Романа с Марией, значит, готова? — не глядя в сторону собеседницы, спросил он.
Катерина криво усмехнулась.
— Теперь уже нет. Но они-то этого не знают… и, на мой взгляд, это правильно. Пусть помучаются как следует, может, совесть когда-нибудь проснется.
— «Око за око», значит… А как же «любите врагов ваших…» и призыв подставить другую щеку? Ты не думала о прощении?
— Думала. Вот здесь, целую неделю только и делала, что думала. И в конце концов простила, хотя это и стоило мне гигантских усилий. Так что, давай не будем больше об этом.
— Ладно, не мое это дело. Простила, и ладно. Я рад такому решению, хотя на прощение как-то не очень похоже. Но замечу, что по причине твоего безответственного поведения в отношении Романа поверить до конца во всю эту чертовщину у меня почему-то никак не получается… Уж слишком ты на допросе отличаешься от себя прежней. Можешь дать хоть какие-то доказательства, что передо мной действительно та самая Кэт, а не устроившая дурную мистификацию госпожа Найт? Или кто-то еще?
— Разве ты не видел запись? — удивленно спросила Катерина. — Странно… там все внятно изложено.
— Да, конечно. Но до сих пор не понимаю, что именно я видел. Особенно интригует история с золотой рыбкой.
— Ясно… Что ж, начнем сначала. Не в первый раз.
Катерина вздохнула, покосилась на веселящуюся в волнах шумную компанию и снова повернулась к Алексу.
— Смотри, — сказала она.
Поперек напряженно застывшего прекрасного лица пробежала легкая рябь, словно от упавшего в спокойную воду камня, а затем облик миссис Найт на неуловимо краткое мгновение смазался, исказился, подобно отражению в кривом зеркале, и тут же заместился другим. В чем-то даже похожим, но все-таки другим.
Алекс смотрел на метаморфозу, раскрыв рот, несмотря на то что считал себя внутренне подготовленным к подобным чудесам благодаря докладу Романа.
— Ну как теперь? — усмехнулась Катерина, явно довольная произведенным эффектом. — Убедился?
— Пожалуй, но… — Алекс никак не мог оторвать взгляд от прекрасно знакомого еще по Лорелее лица. Лица той самой Кэт, к которой когда-то испытывал нечто большее, чем просто дружеское расположение. — Ничего не понимаю. Как?!
— Я пока не готова к подробным объяснениям, поэтому довольствуйся историей про рыбку. Может быть, потом… если договоримся.
— Ладно, — легко согласился Алекс. — Но вообще-то я догадываюсь, откуда у этой рыбки плавники растут. Даже более того. Не догадываюсь, а знаю наверняка.
— Вот как? — искренне удивилась Катерина. — Любопытно было бы послушать.
Облик ее внезапно исказился, и через мгновение ему в лицо вновь улыбалась прежняя миссис Найт.
— Так будет лучше, — сказала она.
Алекс нервно сглотнул.
«Вот так просто, — подумал он. — Словно сменила одну маску на другую. Все-таки подобное зрелище явно не для слабонервных. Одно дело наблюдать самые невероятные метаморфозы в записи, и совсем другое вот так, лицом к лицу. Там кино, а здесь жизнь какой она иногда бывает.»
— Я тебя внимательно слушаю, — напомнила Катерина.
Алекс очнулся от созерцания лица собеседницы, отряхнул ладони от песка и сказал:
— Помнишь компанию «Celestial Food»?.. Впрочем, о чем я? Конечно, помнишь, не можешь не помнить… Так вот, несколько последних лет перед самой катастрофой на Лорелее они весьма интенсивно проводили работы по поиску способов выращивания небезызвестного тебе папоротника за пределами Долины Тысячи радуг. Ну не давала им покоя мысль распространить свою отраву на межзвездные просторы! Специально для решения этой задачи было создано несколько засекреченных лабораторий, оборудованных по самому высшему классу… Впрочем, это тебе, конечно же, тоже прекрасно известно.
— Да, я знаю об этом. А через несколько лет после катастрофы заплатили Каттнеру и его пиратской команде, чтобы они угнали с орбиты Цереры звездолет для доставки своих наработок и партии наркотика в солнечную систему… Все это ни для кого не секрет, и я не вижу…
— Подожди, — перебил Алекс. — Сейчас увидишь.
Катерина в сомнении лишь пожала плечами.
— Ученые в лабораториях «Celestial Food» занимались не только выращиванием рассады нашего Arbor fern, но также изучением влияния произведенного из него торна на человеческий организм. И в конце концов бесконечные опыты привели исследователей к неожиданному результату…
Катерина напряглась. Кажется, она начинала понимать, к чему клонит Алекс, и это ей крайне не понравилось.
— Во время очередного эксперимента один из испытуемых претерпел совершенно фантастическую метаморфозу, прямо на глазах исследователей превратившись в крылатое чудовище. Черное, с рогами, длинным шипастым хвостом и парой кошмарного вида когтистых лап… Тебе это ни о чем не говорит?
Катерина молчала, стиснув зубы. Не дождавшись ответа, Алекс продолжил:
— А вот мне говорит. Уж очень знакомые лапы я видел на записи допроса. А еще раньше на Венере. Насколько я понимаю, твоя золотая рыбка родом оттуда, с Лорелеи, не так ли?
Катерина полностью проигнорировала вопрос. Так, словно и не слышала его вовсе.
— А это твое черное чудовище, — сказала она. — Что с ним случилось потом?
— Ничего. Испуганная охрана спалила его лазерами. Так все-таки, я угадал?
— Угадал, угадал, — Катерина остановившимся взглядом смотрела на далекий горизонт.
В беседе неожиданно возникла длинная пауза, во время которой Алекс искоса наблюдал за своей собеседницей. Катерина молчала, сосредоточенно думая о чем-то своем, явно не слишком приятном. На этом фоне раздражающим диссонансом воспринимались радостные крики и смех со
