Тем не менее Киннисону удалось разомкнуть управляющие электрические цепи: он не очень заботился о сохранности босконского имущества. Подняв излучатель, повел лучом по громоздившимся вокруг пультам управления. Вспыхнула, почти взорвалась, как бы торопясь исчезнуть, изоляция. Серебро и медь стекали тонкими струйками в облачках сверкающих металлических паров. Высоковольтные дуги с оглушительным треском и грохотом вспыхивали и гасли между шинами высокого напряжения, которые корежились и плавились от нестерпимого жара. В различных местах сложной системы контроля происходили короткие замыкания. Защитные экраны Босконии перестали существовать. И только тогда Киннисон смог выйти на связь со своими друзьями.
— Хейнес! — мысленно обратился Киннисон через свою Линзу. — Вызывает Киннисон! Прием!
— Хейнес слушает, — мгновенно последовал мысленный ответ. — Поздрав…
— Подождите! Еще не все сделано. Пусть корабли перейдут в безынерционный режим и все, кроме вашего, полностью заэкранируют себя. Наши корабли не должны даже смотреть в сторону пиратской базы. Никто из наших людей не должен посылать свои мысли на базу.
— Готово! — сообщил Хейнес после секундной паузы.
— Не приближайтесь к планете. Я скоро вернусь. А теперь, адмирал, мне необходимо сказать несколько слов лично вам. Я не из тех людей, которые считают возможным отдавать приказы Командиру Порта, но очень важно, чтобы вы сейчас сосредоточили все внимание только на мне и в течение нескольких минут не думали ни о чем другом.
— Принято. Я ничего не имею против приказов, если они исходят от тебя.
— Вас понял. Теперь нам будет гораздо легче действовать.
Киннисон решил, что не должен думать о той захватывающей загадке, которую представлял собой светящийся шар, пока не будет полностью готов к этому. Интересно, много ли найдется людей, которые сознают все значение шара? Многие ли понимают, какая умственная выучка необходима для того, чтобы успешно пользоваться сияющим шаром?
— Сколько гамма-дзета улавливателей вы можете задействовать, адмирал? — спросил Киннисон менее официальным тоном.
После краткой консультации с офицерами адмирал ответил:
— Десять улавливателей постоянно находятся в действии. Пошарив по сусекам, мы сможем довести их число до шестидесяти, но их необходимо предварительно отрегулировать и настроить.
— Пока я не прибуду к вам на борт, ничего не запускайте. Сейчас довольно безопасно, и вы можете спокойно находиться в инерционном режиме, я уравняю свою скорость с вашей и прибуду к вам.
После некоторых маневров, совершенно необходимых в тех случаях, когда одно инертное тело сближается с другим в космическом пространстве, неуклюжая фигура Киннисона в непробиваемом скафандре ввалилась в герметичный тамбур. Створки наружного люка сомкнулись за ним, створки внутреннего люка раскрылись, и линзмен вступил на внутреннюю палубу флагманского корабля.
Прямиком проследовав в оружейную, Киннисон не без труда выбрался из своего крохотного боевого корабля, каким был его тяжелый бронированный скафандр, и отдал техникам подробные наставления относительно того, как следует хранить это сокровище. Затем без промедления направился в центральный пост, на ходу делая приседания, наклоны и размахивая руками, с чувством невероятной свободы и легкости после длительного невольного заключения в тесном скафандре. Душ был бы как нельзя более кстати, но служба превыше всего.
Из всех людей, находившихся в помещении центрального поста, Киннисон знал лично только двоих. Но его знали все, и когда высокая ладная фигура линзмена в серой униформе переступила через комингс, его встретили дружными возгласами.
— Приветствую вас, коллеги. Спасибо за встречу. — Киннисон помахал рукой присутствовавшим.
— Рад видеть вас, Командир Порта! Здравствуйте, ком-мандор. — Хейнеса и фон Хоэндорфа Киннисон приветствовал с таким видом, будто они виделись всего лишь час назад, хотя со времени последней встречи прошло десять недель. Никто бы не догадался по тону приветствия, чем было заполнено все это время: можно было подумать, что Киннисон прибыл после длительного отдыха.
Фон Хоэндорф сердечно приветствовал своего ученика, но Хейнес нетерпеливо прервал его:
— Хватит любезностей. Расскажи-ка нам лучше, сынок, обо всем. Расскажи все, что можно, — торопливо оговорился Хейнес.
— Как мне кажется, теперь уже нет никакой необходимости в секретности, — и линзмен поведал о том, что произошло.
— Итак, как вы видите, джентльмены, — заключил он свой рассказ, — я ничего толком не знаю. Одни лишь догадки, подозрения и дедукция. Возможно, что ничего и не случится. Но и тогда предложенные мной меры предосторожности не причинят нам никакого вреда, не считая, разумеется, затраченных на них усилий и времени. Если же все-таки что-нибудь произойдет — а я уверен, что будет именно так, — то события не застанут нас врасплох.
— Но раз вы полагаете, что нечто непременно должно произойти, то, значит, Боскония по масштабам своего влияния — организация межгалактическая, и сфера ее деятельности гораздо шире, чем у Галактического Патруля!
— Возможно, хотя и не обязательно. Мои слова могут означать только то, что босконцы имеют внешние базы, расположенные гораздо дальше, чем наши. И прошу не забывать о том, что я строю свои рассуждения на весьма скудной информации. То экран оказался мысленепроницаемым, то мне не удалось нащупать внешний луч, если таковой вообще был. Я всего лишь перехватил обрывок мысли, в котором упоминалась "та галактика", а не "эта галактика" и не "наша галактика", и подумал, что даже мысленно называть галактику, в которой находишься, "той" довольно странно.
— Но ведь никому еще не… Впрочем, оставим эту тему. Ребята собраны и ждут твоих указаний. Командуй!
— Спасибо! Прежде всего всем перейти в безынерционный режим. Над тем, что может произойти здесь, особенно не размышляйте, а лучше всего вообще забудьте.
— Понятно! — почти в один голос ответили операторы, и Серый линзмен сел за экран.
Наконец-то его разум, свободный от посторонних забот, может целиком сосредоточиться на исследовании, которое он так долго ждал и так упорно откладывал. И мысли Киннисона устремились к куполу на Главной Базе пиратов, внутрь купола — к таинственному светящемуся шару (и внутрь шара), висевшему в воздухе и сулившему пока несбыточные надежды.
Ответ последовал мгновенно — он был столь молниеносным, что обычный разум практически ничего не мог бы воспринять, даже подвижный ум Киннисона успел отметить лишь некую весьма расплывчатую реакцию. Но кое-что Киннисон все же заметил: в какую-то едва уловимую долю секунды он явственно ощутил мощную злую интеллектуальную силу, подкрепленную мультиплексными сканерами и субэфирными силовыми полями, соединенными в сложную сеть.
