Малышу Кристиану нет еще пятнадцати, и я люблю этого сорванца. Он учится на техника, и уже сейчас выбрал специализацию — гидропонное хозяйство. Неудивительно — одна из самых важных профессий на Корабле, таких инженеров уважают и ценят. А как не зауважать? Когда мы изучали общую теорию гидропоники, пришлось попотеть, чтобы сдать экзамен на высокий балл. Хотя мы и не углублялись в предмет настолько, как это необходимо специалистам.
— Он на занятиях?
— Конечно. Хочешь его дождаться?
— Не знаю, мама… может, ты за меня попрощаешься с ним?.. Скажи, что я… желаю ему удачи.
Да, удача Крису не помешает — теперь он автоматически займет мое место и, значит, через год его ждет Школа.
От этой мысли по телу побежали мурашки — с такой ясностью я осознал: меня бесповоротно вычеркнули из списка жителей Скайпола. Все. Аденор Раду больше к ним не принадлежит. Но понять и прочувствовать — разные вещи.
— Внизу будет тяжело, мальчик мой. Непременно будет, но нет причин сдаваться. Я верю в тебя, сынок. Ты справишься. У тебя есть особенный талант — пользуйся им без стеснения, там можно. На нижних уровнях тоже живут люди.
Люди… Меня никогда особо не интересовало, кто и как живет в Дубадаме. Не из-за отсутствия любопытства, а из-за отсутствия достоверной информации. Не судить же о нижних по диким слухам, гуляющим по ярусам: вроде того, что они все сплошь монстры с тремя головами, крадущие верхних жителей и поедающие их на ужин…
Не скрою, в детстве я верил всему услышанному и страшно боялся, что однажды «придет злой-презлой мутант и утащит в Дубадам». Но с тех пор немного вырос и понял, как опрометчиво верить всему на свете. К тому же три года назад я видел одного из них, нижних…
Во время изучения гидропонных систем мы частенько отправлялись на поля. Наш преподаватель, инженер Белуччи, считал практику не менее важной, чем теория, а потому гонял нас по механике нещадно. Я все никак не мог запомнить, в какую сторону движется маховик времени, а в какую — полива. Поэтому, проснувшись ночью перед экзаменом и в очередной раз не сумев твердо ответить, решил сбегать на ферму и убедиться воочию — чтобы утром не опозориться. Стараясь не разбудить домашних, натянул одежду, выбрался из флата и помчался к фермам — дорога, благодаря упорству инженера Белуччи, была мне хорошо знакома.
Поле пряталось в темноте, лишь по краям мерцали дежурные маячки — зря расходовать энергию после полуночной рынды у нас не принято. Прокравшись мимо сторожки, в которой дрых охранник, через несколько минут я очутился возле системы водоснабжения и засветил карманный фонарик.
Орудуя универсальным карманным ножом, свинтил чехол, поставил его у кромки поля и принялся изучать внутренности механизма. Неожиданно послышался подозрительный шум. Сообразив, как хорошо видно меня в темноте и насколько ограничен мой обзор из-за круга света, в котором нахожусь сам, я резко нажал на выключатель.
Про ужасных мутантов я на тот момент совершенно забыл, но быть обнаруженным охранником меня ни капли не прельщало — мало того, что от мамы попадет, так еще и в классах взыскание наложат… Нырнув за снятый металлический чехол, я затаился и едва дышал, вслушиваясь в непонятные звуки. Вдруг прямо передо мной мелькнул смутный силуэт, и с перепугу я надавил на кнопку фонарика, с которой забыл снять палец.
Неяркий луч выхватил стоящего передо мной зажмурившегося человека. Секунда — он открыл глаза и тоже включил свой осветительный прибор. Какое-то время мы безмолвно пялились друг на друга, после чего человек протянул руку, вынул из моих онемевших пальцев нож, потом фонарик, коротко кивнул, погасил свой прибор, дававший голубоватый свет, и бесшумно растворился в темноте. Через мгновение бросился бежать и я.
Затрясло меня позже, где-то на полпути к флату. Ноги не держали, и я опустился прямо на пол в одном из переходных коридоров.
Я видел мутанта — никакого сомнения. Только нижние могли быть такими бледными. Да и длинные волосы в Полисе носили исключительно женщины, а я столкнулся с мужчиной — резкие черты лица и пробивающаяся щетина говорили об этом. Ну и одежда: она ничуть не походила ни на одну известную мне форму, а в Полисе ничего другого почти не надевали — разве что по праздникам.
В мутанте не было ничего необычного — по крайней мере, внешне. Но почему-то у меня осталось стойкое ощущение, что мне крупно повезло уйти живым — видимо, он просто пожалел незадачливого мальчишку…
Отойдя от пережитого и передохнув, я вернулся на ферму после первых послеполуночных склянок, когда лампы затеплились серым светом: чехол следовало прикрепить на место. Страх, разумеется, еще остался, я нервно вздрагивал и то и дело оглядывался, будто вор, но в утреннем освещении чувствовал себя менее уязвимым. Охранник спал как ни в чем не бывало, и я, кое-как прикрутив болты голыми руками, благополучно вернулся домой, так никем и не замеченный.
В общем, с той поры страшные сказки о нижних больше не волновали мою кровь, но особых иллюзий насчет мутантов я не питал — может, выглядели они и как люди, да только жили наверняка совсем не так, как в Полисе и Скайполе. Поэтому вряд ли в Дубадаме меня ждало что-то хорошее.
Я отчетливо помнил труп предыдущего изгнанника, найденный в Черном Коридоре (несколько лет назад за убийство товарища выслали на нижние уровни одного из техников). Оптимизма воспоминание не внушало. Хотя, кто бы спорил, мама права: люди внизу есть. Вряд ли тот техник перерезал себе горло сам.
— Да, мама, конечно, там живут… Мне пора.
Она притянула меня, обняла, щекоча шею короткими локонами, вьющимися у висков, пошептала что-то — как всегда, непонятное, — а потом сказала громче:
— Норик, там, в углу, для тебя… Возьми рюкзак.
Я поцеловал ее в теплую щеку, поднял рюкзак на плечо и шагнул к дверям. Мама наверняка смотрела мне в спину. И не плакала, я знаю. Не плакал и я. Мы странные люди — так считали все наши соседи. А странные люди обязаны быть странными до конца. Даже если это конец жизни.
Веселый перезвон вторых послеполуденных склянок настиг меня на пути от флатов к лифту.
Мне оставался последний визит, и я вновь поднялся в Скайпол — как раз сейчас у Аделины должен начаться перерыв, насколько я успел изучить ее расписание. Доставлять удовольствие своим сопровождающим услышать, как меня снова пошлют через коммуникатор, я не стал, а присел неподалеку от элитного этажа на бровку. В конце концов, мне всего лишь нужно ее увидеть, беседовать нам вовсе не обязательно.
Я немного просчитался — Аделина появилась не одна. Под руку с ней шел Паскаль, и она радостно щебетала что-то о прогулке в парке и невзначай потиралась грудью о его плечо. Темно-синее платье выгодно подчеркивало округлые формы, облегало стройные ноги, и стильно гармонировало с белым кителем Паскаля, а в темных волосах лучилась новая диадема — во всяком случае, раньше я у нее такой не видел. Блейд кинул на меня один холодный взгляд, потом посмотрел на наручный хронометр и вновь сосредоточился на своей спутнице. Аделина даже не покосилась в мою сторону — она вся целиком была уже там, в парке, на аллеях, где сегодня должен был состояться очередной еженедельный парад дам, их нарядов и кавалеров, о котором я напрочь забыл.
Что ж, прощай, Аделина. Ты была хорошей мечтой — ласковой и мягкой, в меру уступчивой, в меру строптивой. Никогда не допускала до тела, обрывая коротким «Тебе пока не положено» или «Подожди еще немного» все мои попытки залезть под юбку, но в поцелуях не отказывала. Иногда хихикала надо мной, но даже уходя с другим мужчиной, не забывала напоследок мне улыбнуться. И хотя теперь мечтам точно не сбыться, я оставлю их себе — почему нет? Выдуманная женщина в воображаемой постели может грезиться как в Скайполе, так и в Дубадаме — лишь бы мне там прожить хотя бы несколько минут, чтобы успеть о тебе вспомнить.
Я уже направлялся к лифту, когда услышал:
