Внизу расстилался чёрный беспорядочный ландшафт Эннта. Застывшая лавовая порода выделялась растрескавшимися корками. Разрушенные скальные выступы, сформировавшиеся в результате извержений всего восемь лет назад, выглядели свежими и прочными.
На твёрдом каменистом ландшафте Зекк увидел зелёные пятна— маленькие жемчужины сельскохозяйственных угодий, удобренные и вспаханные. К его удивлению, рабочие всё ещё лихорадочно прочёсывали поля, собирая последний урожай перед вынужденным отлётом со своего обречённого мира. Этих запасов продовольствия должно было хватить людям на станциях для беженцев до тех пор, пока колонисты Эннта не смогут в следующем году восстановить свои поселения на пустынном ландшафте.
Борясь с бурным ветром, корабль Зекка приблизился к остаткам оживлённого космопорта — расчищенной посадочной площадке, окружённой разобранными зданиями и частично разрушенными складами. Молодой человек повёл «Громоотвод» туда, где с грохотом поднимались в воздух несколько грузовых кораблей, тяжело нагруженных людьми и припасами. Не обладавшие хорошей аэродинамикой корабли вихляли, набирая высоту. Другие корабли приближались и кружили, выискивая любое доступное место для посадки.
Посадив корабль, Зекк открыл люк и спустился по трапу, готовый прийти на помощь. Поисковики и спасатели сновали вокруг — добровольцы, колонисты, каждый делал свою часть работы. Воздух, пропахший дымом и серой, был насыщен влагой и озоном от грозовых туч над головой.
На городской площади Зекк увидел стоявшие вдоль сложенных из лавового кирпича стен огромные статуи, красочные картины. Яркие художественные проявления были везде, куда бы он ни повернулся, — и всё это оставлялось здесь. Каждый скульптурный и живописный шедевр был изваян или написан за последние восемь лет — в знак благодарности колонистов за то, что они восстановили свой разрушенный город.
К стоявшему у «Громоотвода» Зекку бросилась молодая женщина. Она была подтянутой, лет двадцати с небольшим, одетой в удобный рабочий костюм; её тёмно-каштановые волосы были коротко подстрижены. Глаза цвета глубокой сепии [7] щурились от усталости и напряжения.
— Ты — Зекк? — спросила она, жестом приглашая его за собой в здание штаб-квартиры, откуда она только что вышла, и сразу же, не дожидаясь Зекка, направилась назад, как будто у неё совсем не было времени на светскую беседу.
— Добро пожаловать в Другой Хоуптаун, — крикнула она через плечо. — Я Шиннан. Я помню твоих родителей во время последней эвакуации: мне тогда было тринадцать лет. А ты тогда был совсем мальчишкой... семь?
— Почти девять, — поправил Зекк. — Думаю, я тоже тебя помню. Ты была эдакой маленькой командиршей: указывала другим детям, что делать.
Она улыбнулась.
— Да, а теперь вот я большая командирша и указываю, что делать, взрослым. Надеюсь, ты прилетел сюда, чтобы помочь. На последних этапах эвакуации дополнительная помощь нам, конечно, не помешает.
Зекк посмотрел наверх, на темневшие облака. Он увидел перекрещивающиеся линии корабельных выхлопов, похожие на белую паутину, подсвеченную вспышками молний.
— Я вернулся домой, — сказал он. — Я многое сделал в своей жизни, но теперь я вернулся на Эннт. С радостью протяну вам руку помощи.
Он поспешил, чтобы не отставать от быстро шагавшей Шиннан. Вокруг он видел фундаменты разрушенных зданий и укрытые тентами штабеля припасов, привязанные и ожидавшие, когда их заберут грузовые корабли. Колонисты Эннта продолжали упорно работать без отдыха, умудряясь выглядеть одновременно взвинченными и организованными.
По пути к главному командному центру они проходили мимо заброшенных зданий; некоторые крыши обрушились, окна были выбиты. Подземные толчки сотрясали Эннт в течение последнего года или около того, но колонисты ждали до последней минуты, чтобы собрать вещи. Частично благодаря Силе, частично благодаря собственным нервным окончаниям Зекк чувствовал, как земля дрожит у него под ногами, как будто он стоит на бомбе, которая только и ждёт того, чтобы взорваться.
Единственными постройками, в которых ещё оставались люди, были небольшие каменные домики рядом с командным центром — вероятно, жилища Шиннан, Растура и других работников эвакуированных команд, которые поклялись оставаться здесь до самого последнего момента... точно так же, как, к сожалению, поступили его собственные родители восемь лет назад.
Земля внезапно всколыхнулась, как будто прямо под поверхностью находился извивающийся крайт-дракон. Зекк споткнулся, но Шиннан даже не замедлила шага. Толчки прекратились всего за несколько секунд. Не сказав ни слова, девушка впустила его в командный центр.
К ним подошёл худощавый, сурового вида мужчина. Его глаза казались старше него на много лет, на лице пролегли морщины от напряжения. Он нёс в себе глубокую печаль.
— Растур, это Зекк — вернулся к нам после стольких лет.
Шиннан замолчала, увидев мёртвое выражение на лице Растура.
— Что случилось, любовь моя? — она просунула свои руки под его и плотно прижалась к нему.
— Я получил сообщение от наших пилотов-разведчиков, — сказал Растур. — Новейший Прибрежный Город только что уничтожен.
Шиннан ахнула, затем взяла себя в руки.
— Что произошло?
— Приливная волна, — ответил Растур. — Подводная сейсмическая активность. Мы предвидели её приближение, но предупреждение получили всего за несколько минут. Волна поднялась на тысячу метров и стёрла с лица земли всё поселение.
Он глубоко вздохнул и скрестил руки на груди.
— К счастью, процедуры эвакуации и спасения имущества мы уже ускорили. В безопасное место на орбите нами доставлено восемьдесят процентов припасов. Большинство поселенцев нашли убежище, за исключением сотни или около того, которые остались для последней вылазки. Мы также потеряли два корабля снабжения.
Зекк слушал с растущим ужасом, но ничего не говорил. Заговорила Шиннан.
— Есть какие-нибудь шансы на проведение спасательных работ?
— Выживших не было, — твёрдо сказал Растур, — не было даже обломков на поверхности воды, которые можно было бы собрать....
Его голос дрогнул, затем он снова взял себя в руки.
— На самом деле, там, куда ударила волна, даже побережья почти не осталось.
Шиннан коротко обняла мужчину.
— Мы знали, что следует ожидать жертв, Растур, — сказала она. — У нас будет год для траура, когда мы все покинем планету и будем ждать, пока земля снова успокоится. А до тех пор у нас есть работа.
Наконец
