Когда развиднелось, оказалось, что машина натружно скачет по воде, не в силах отклеиться от водной поверхности. Приборы хаотично моргали индикаторами — многие системы отказали. Я бегло пробежался взглядом по доске.
Что ж, могло быть и хуже. Правый турбофен перегрет и выключен, левый на пределе — осталось максимум пару минут. Отвалились два сегмента в батарейном отсеке. Полностью шваркнулась механизация правого крыла, видать, приводнялись мы с хорошим таким креном. Но остальное, вроде бы, функционирует.
Восстановить полет над водой, а не по ней, удалось ценой второго турбофена. Но Златоглот просто душка, продержался необходимое для запуска реактора время. "Воланс", гремя чем-то в носовом отсеке, дрожа мелкой дрожью и на пределе емкости аккумуляторов, все же оставался на экране. Пусть медленно, всего две с половиной сотни, но корабль все же летел.
Я откинулся на кресле, ощупывая языком сколы на зубах. Да уж, тряхнуло так тряхнуло… хорошо еще, сиденье поглотило большую часть перегрузки… Поди в грузовом отсеке полный бедлам…. Грузовом отсеке…
ТЬЯНЬ!!!
Замечено, что у детей и подростков какие-то собственные отношения с физическими законами этого мира. Годовалый малыш выпадает из коляски с высоты четырех своих ростов — отделывается ором и, возможно, грязными пеленками. Десятилетний сорванец падает с яблони, куда его кстати никто не приглашал, и убегает из соседского сада, лишь чуть прихрамывая. Наконец, пятнадцатилетняя обкуренная дылда, возвращаясь с гулянки, оступается на лестнице моста через реку и десять секунд собирает копчиком (или головой, что в этом возрасте примерно одно и то же) все ступеньки. Но ничего, встает и штурмует лестницу еще раз, теперь уже ползком. В любом из трех случаев взрослый мужик получил бы повреждения, мало совместимые с жизнью и тем более здоровьем.
А теперь представьте, что я думал и насколько проклинал внезапно повзрослевшее тельце китаянки, вытаскивая его из ниши между грузовым контейнером и стенкой трюма. Хорошо еще, что фиксаторы на релингах отработали честно и не разжали челюстей, удержав груз на месте. А то бы…
Что "а то бы" я запретил себе даже гадать.
Конечно, Проблеме досталось. Белоснежные волосы с одной стороны испачканы грязью, с другой — ярко-красной кровью. Что яркая — это хорошо, значит, капиллярная, не внутричерепная. Ну точно — здоровенный ушиб с рассечением. Неглубоко, хотя площадь большая. Но вполне безопасно.
Хуже было с ногами, точнее, с ногой. Сначала я даже не понял, что случилось, но спустя пару секунд похолодел — левое колено девчонки было выгнуто в обратную сторону. Несильно, но вполне достаточно чтобы при взгляде с трудом сдержать судорожный глоток.
Я выволок девчонку на проход, и по возможности ровнее уложил на холодный металл пола. Пока она без сознания, еще можно двигать, потом будет сложнее. Диагност присосался к груди Тьянь, и спустя полминуты разродился вполне очевидным выводом: шок, потеря сознания, гипогликемия. А у меня на корабле, вот незадача, не то чтобы медблока, даже капельницы нет человеческой!
Поковырявшись в однажды вскрытом спаскомплекте, я достал кислородную маску и ампулу с глюкозой. Сверившись с рекомендациями аптечки, настроил кислородный уровень и нацепил маску на мордашку Тьянь. Ампула хлопнула активатором, и потихоньку перекачивала содержимое в вену, пока я возился с коленом, аккуратно фиксируя поврежденный сустав. Перелом, конечно, есть, но похоже, что очень аккуратный. Рассечений кожи нет, но это не показатель. Остается надеяться на лучшее.
Зуммер радиовызова оторвал меня от китаянки, я вернулся в кабину.
— Экран на связи.
— Что у вас там такое? — изумился диспетчер. — Зонд зафиксировал стрельбу, но я не пойму, кто стрелял. С орбиты вижу только вас, да и то плохо.
— Все нормально, самурай, — выдохнул я. — Все нормально. Можете не спешить, флибустьеры получили неожиданное сопротивление, потеряли часть эскадры и отошли к Тортуге под защиту береговых батарей.
На той стороне канала повисло молчание. Но надо отдать должное японскому диспетчеру, соображал недолго.
— Экран, я напоминаю, вход в территориальные воды Японии с вооружением запрещен, и…
— Да нет у меня никакого оружия, — улыбнулся я. — Кроме собственной крупнокалиберной головы на плечах. Все нормально, Япония, все нормально. Жду вашего эскорта.
Я снял гарнитуру и щелчком вырубил "Мейдей". Затем снял с транспондера и 7500. Все нормально. Но черт подери, было жарко!
***
Даниленко плюнул на распечатки показаний станции — кому они нужны, если есть запись со спутника? Конечно, не гелиозонд, выдающий картинку "хоть прям сейчас на ТВ", но тоже ничего. А главное, сразу пишет координаты, рисует вектора и определяет скорости.
Кроме дежурного по РЛС, в экран уставились и все свободные от вахты, и даже кое-кто из тех, чья задача сидеть на рабочем месте и обеспечивать безопасность Родины.
— Ты когда-нибудь такое видел? — поинтересовался у Монина заместитель командира эскадрильи Виталий Борода, который по этому случаю даже прибежал из вышки, где имел обыкновение просиживать время между дежурствами.
Монин покачал головой. Не то чтобы не видел, даже никогда не слышал. И понятия не имел, что такое кино показывают в реальном времени и на самом деле.
— Давай еще раз заново, — приказал Борода. — Надо же знать, что на этикетке писать.
Заболванить спутниковое видео на диски и открыть ими торговлю среди персонала аэродрома шутки ради предложил Монин. Ну а Борода со свойственным ему хозяйственным порывом взялся осуществить идею. Благо что возможностей у замкомэска было хоть отбавляй.
Даниленко перемотал запись к началу и снова вывел ее на просмотр. Шесть пар глаз впились в экран.
Вот китайский экраноплан спокойно себе чешет вдоль берегов Японии. Скорость около четырехсот, курс ровный. Хорошо идет. Вот к нему в хвост пристраивается небольшой самолет. Судя по скорости и размерам — электровинтовой. Значит, где-то рядом у него плавбаза, ибо до островов далековато.
— Даниленко, не забудь потом поискать базу этого летуна, — приказал Монин. — Может быть, удастся сдать пиратов самураям.
Дежурный по РЛС кивнул, не отрывая взгляд от экрана.
Там маленький самолет по-прежнему следовал за здоровым экранопланом. Минут десять-пятнадцать сохранялся статус-кво, поэтому Даниленко перемотал вперед.
Вот экраноплан круто развернулся в сторону островов, а датчики спутника зафиксировали стрельбу из автоматического оружия. Стрелял самолет, и куда попал не видно, но очевидно, с воздуха били по курсу экраноплана, ибо тот вскоре начал послушно тормозить. Самолет без труда догнал сбавивший ход экран, но стоило воздушному судну пойти на разворот, как жертва тут же ускорилась. Спутник заметил значительный нагрев вокруг экрана — тот включил турбодвигатели.
