судя по всему, его жена по-прежнему его любит и пытается вылечить мужа, во что бы то ни стало.
Доктор Теренс подошёл к окну и наблюдал, как миссис Смит выходит за ворота психиатрической клиники. Пожалуй, придется найти способ вылечить её мужа, иначе клиника потеряет такого состоятельного клиента.
Я смотрел, как космический корабль готовится к взлету, и в тот момент мне казалось, что частичка моей души – самая важная – сейчас отправится в космос, в новую жизнь. А моё тело останется на этой планете наблюдать за тем, как гибнет этот, некогда большой и прекрасный, мир.
– Дорогая, у меня для тебя сюрприз, – я помнил этот день, словно это было вчера. Я протянул жене яркий конверт, перевязанный красной лентой.
– У меня тоже для тебя кое-что есть, – и она достала из-за спины маленькую пластиковую коробочку. Лишь взяв предмет в руки, и увидев на нем две маленькие красные полоски, я понял, что это.
– Этого не может быть! Ты серьезно?
– Да, ты рад?
В тот момент она светилась от счастья. А я? Конечно, я тоже был рад, но это было так неожиданно, и так…не вовремя.
– А что это такое? – спросила Сьюзи, открыв конверт. – Ковчег?! Ты достал билеты? Как у тебя это получилось?
Я не знал, что ей ответить. В тот миг мир разбился, разлетелся на тысячу осколков. Почему? Почему это случилось именно сейчас? Больше десяти лет мы пытались завести ребенка, а врачи лишь разводили руками. Бесплодие. Впрочем, в нашем мире это неудивительно. Каждая вторая женщина была бесплодна. Чертова экология! И вот сейчас, когда я с трудом урвал два билета на Ковчег, вылет на котором состоится через целых три года, я осознал, что один из нас не полетит. Я понимал, что это буду я. Ребенок должен быть с матерью. Так нужно, так правильно.
– О, Мэт… – я слышал, как её голос изменился. – Вылет через три года. Ребенок к тому времени уже родится.
– Да, Сьюзи. Да.
Я обнимал её, а она плакала на моем плече. Она всё поняла без слов.
Каждый день, все эти три года, я старался всё время проводить с семьёй. Я пытался насладиться каждым мгновением жизни с ними. Три года, которые пролетели как одно мгновение.
Дочь была невероятно похожа на меня. Те же глаза, та же улыбка. Она была частью меня, моим продолжением. Как же больно было изо дня в день осознавать, что совсем скоро придется отпустить её. Попытки достать ещё один билет на ближайший рейс не увенчались успехом. Ближайший вылет через десять лет. Долгих десять лет. И ведь никто не знал, погибнет наш мир раньше, чем мы все улетим в новый мир, или всё таки мы успеем?
Желающих улететь на новую планету было слишком много. Билеты распродавались на несколько лет вперёд, на корабли, строительство которых было ещё даже не начато.
– Мэт, о чем ты думаешь?
Это была наша последняя ночь. Мы не спали. Да и как можно тратить драгоценные минуты на такую ерунду, если нам предстоит долгая разлука? Я понимал, что, возможно, мы больше не увидимся. Я боялся этого больше всего. Но всё же надеялся, что строительство Ковчегов не будут останавливать и все желающие смогут улететь в новую жизнь.
– Я хочу, чтобы рассвет никогда не наступил.
Но увы, время неумолимо двигалось вперед. И совсем скоро первые лучи солнца озарили небо.
Последний завтрак вместе. Сьюзи, как обычно, готовила еду. Со стороны казалось, будто это наше обычное утро, но я понимал, что внутри у неё бушует ураган эмоций. Она боялась этого дня не меньше меня, боялась разлуки. Но мы договорились, что последний день проведем, как обычно. Стараясь запомнить каждый момент и не думая о предстоящей разлуке. Хотя, как о ней не думать?
До вылета оставалось два часа. Я взял дочку на руки и, окинув взглядом квартиру, закрыл дверь. Я не мог представить, что теперь я буду жить один. В квартире, где каждая вещь напоминает мне о семье. Сьюзи же выходила не оборачиваясь. Она боялась передумать. Я знал это. Несколько раз она предлагала продать билеты и улететь всем вместе, через десять лет, но я убедил её этого не делать. Конечно же, я не хотел их отпускать, но ещё больше не хотел, чтобы моя дочь росла в этом погибающем мире.
Посадка на Ковчег уже началась. У пассажиров проверяли билеты и пропускали на борт. Я в последний раз поцеловал жену и дочь и отпустил их, наблюдая за тем, как они поднимаются на борт корабля.
Я смотрел, как космический корабль готовится к взлету, и в тот момент мне казалось, что частичка моей души – самая важная – сейчас отправится в космос, в новую жизнь. А моё тело останется на этой планете наблюдать за тем, как гибнет этот, некогда большой и прекрасный, мир.
Когда он впервые увидел её, то сразу узнал. Он очень долго ждал встречи с ней, каждый раз представляя, какой же она будет.
Она показалась такой родной и близкой, будто он знал её всю свою жизнь. И, кажется, она почувствовала то же самое.
– Привет, – сказала она и улыбнулась ему, и он заметил ямочку на левой щеке. Её голос был таким знакомым. Он часто слышал его во сне.
Он не ответил. Он не умел говорить. Лишь молча смотрел в её карие глаза и видел в них своё отражение. Он бы хотел сказать, что любит её, но она всё поняла по его глазам и взяла за руку. Её кожа была нежной, а ещё от нее приятно пахло ромашкой и молоком. Он любовался ею, гладил её длинные темные волосы. И, кажется, никого в мире не было красивее, чем она. Такой была их первая встреча.
А потом она открыла для него новый мир. Большой и интересный. Мир, который он не знал прежде. Он любил проводить с ней время. Любил гулять по парку. Она рассказывала ему много интересного и он всегда с упованием слушал её истории. А ещё ему нравилось, как она пела. Её голос заставлял забыть обо всех печалях и тревогах.
Он не умел говорить. Лишь крепко обнимал, чтобы выразить свои чувства, а она обнимала его в ответ.
Но однажды он впервые назвал её…мама.
Как бы правильно ты
