– Да, я использовала обычных лабораторных животных, голубей и человеческие ткани, все время меняя их. Я сделала всего семь пересадок, и в заключении был вирус-бета птиц, который не утратил ничего из своей вирулентности. В конце концов изменился какой-то фактор, что-то мы не рассчитали, и что было обнаружено чисто случайно, там, внутри.
Нита указала на запечатанную изолированную клетку. Сэм сдвинул покрывавший ее платок в сторону и нагнулся над ней.
В клетке лежала собака, дыхание ее было тяжелым. Она лежала на боку, и в нескольких наименее покрытых волосами частях тела были видны красные узелки. Сэм снова закрыл клетку платком, повернулся к Ните. Кровь схлынула с его лица.
– Вы проделали необходимые опыты?
Нита кивнула.
– То есть, эта собака заражена болезнью Рэнда?
– Да, открыт новый штамм вируса. Мы должны его назвать Рэнд-гамма. Ни один из других штаммов вируса Рэнда не заражали собак даже после шести пересадок от людей к птицам и обратно. Но потом, после седьмой пересадки, я натолкнулась на что-то новое, невероятное.
– Я не слышал ни о чем подобном.
Сэм мерил помещение длинными шагами.
– Вы проверили восприимчивость человека к штамму Рэнд-гамма? Знает ли Мак-Кей, что вы открыли?
Она покачала головой.
– Нет, я никому не сообщала о своих опытах. Я внезапно испугалась. Я надеюсь, что вы сообщите о моем открытии. Вы не пойдете со мной сообщить об этом доктору Мак-Кею? Что нам теперь делать, Сэм?
– Доктор Мак-Кей должен быть проинформирован, и как можно быстрее. Он будет не особенно рад этому. Вам ясно, что значит ваше открытие?
– Да, – сказала она так тихо, что ее голос едва можно было услышать.
– Мы думали, что если мы воспрепятствуем распространению вируса птицами, то мы победим. Но что, если вирус превратится в штамм Рэнд-гамма? Эти мутации невероятны, для них не существует никаких примеров, никакого человеческого опыта, которым можно было бы руководствоваться. Существует ли чужой шаблон, которому подчиняются эти мутации? Тогда мы должны его найти, потому что иначе мы будем бессильны воспрепятствовать распространению болезни.
– Но это же не чужая болезнь, Сэм, она человеческая или земная, или как вы еще можете ее назвать.
– Да, теперь она такая, но она пришла с Юпитера. Она должна быть болезнью с этой планеты.
– Нет, эта возможность исключена.
Нита пролистала сообщения, пока не нашла нужный листок.
– Вот, посмотрите сами. Это предварительное сообщение, но результаты ясны. Вирус не может существовать в тех условиях, которые царят на Юпитере.
– Все, что относится к этому вирусу – невозможно, но мы не можем закрывать на факты глаза.
– Что нам теперь делать, Сэм?
– Мы оба не сможем сделать многого. Это задание для Мак-Кея. Он установит, какое условие вызывает эти превращения.
Он схватил ее руки, чтобы помочь ей встать. Они были ледяными, лицо ее напоминало белую маску.
– Пойдемте, отнесем Мак-Кею результаты наших опытов, потом вы сможете наконец отдохнуть. Как долго вы спали?
– Я пару минут полежала на кушетке, этого достаточно.
Она взглянула в зеркало на свое лицо и вытащила расческу.
– Но вы правы, я выгляжу, как персонаж фильма ужасов. Дайте мне пару минут, чтобы устранить самые грубые следы этого безобразия.
– А я тем временем посмотрю, находится ли Мак-Кей в своем кабинете.
Он трижды набрал номер, прежде чем на экране появилось лицо секретарши.
– Мне очень жаль, но говорить с доктором Мак-Кеем невозможно, он очень занят.
Она отключилась прежде, чем Сэм смог произнести хоть слово.
– Я хочу знать, что все это значит, пробормотал Сэм.
Он уставился на пустой экран.
– Секретарша ужасно возбуждена.
– Ничего странного, – ответила Нита.
Она потянулась за сообщением.
– Со времени посадки этого корабля здесь словно побывал дьявол, и не похоже, что скоро все придет в норму. Идемте, я готова.
Лифт в несколько секунд доставил их на тридцать девятый этаж. Когда дверь открылась, в уши им ударил гомон множества голосов – необычная вещь во всегда тихом госпитале. Они вышли в коридор вполне своевременно, чтобы увидеть, как носилки с чьей-то фигурой, покрытой белым, вкатили в грузовой лифт на другом конце коридора. Перед открытыми дверями кабинета Мак-Кея собралось с полдюжины людей, и Сэм увидел сестру, с которой он некоторое время работал.
– Что случилось, Энн? – спросил он.
– Доктор Мак-Кей, – сказала она.
Она указала на грузовой лифт. Сестра казалась изнуренной и усталой, как и почти весь остальной персонал госпиталя.
– Вероятно, он переработал. Это произошло внезапно – тромбоз коронарных сосудов. Доктору стало плохо во время заседания.
Сэм протиснулся между людьми к двери. Нита последовала за ним. Секретарши, которой он звонил, не было видно. Двери личного кабинета доктора Мак-Кея были открыты.
Сэм увидел Эдди Перкинса, державшего у уха телефонную трубку. Сэм тихо постучал. Эдди поднял голову и сделал ему знак подойти и закрыть за собой дверь.
– Да, конечно, – сказал Перкинс, – мы продолжим, и я буду сообщать вам о состоянии доктора Мак-Кея. Пока!
Он положил трубку и выудил сигарету из пачки, лежавшей на столе.
– Настоящий сумасшедший дом, Сэм. Все они, кажется, думают, что наступил конец света, потому что доктор Мак-Кей выбыл из игры. Как будто только он мог покончить с болезнью Рэнда. Разве его команда – это только статисты?
Загудел видео.
Перкинс бросил на него яростный взгляд, потом затушил сигарету и поднял трубку. Это был губернатор штата Нью-Йорк, и Эдди потребовалось целых три минуты, чтобы убедить его, что конец света еще не настал.
– Теперь вы понимаете, что я имею в виду? – спросил он, когда разговор по видео закончился.
– Нечего обижаться, – ответил Сэм. – В конце концов Мак-Кей победил пахиакрию Тофольма почти в одиночку. Теперь они ожидают от него, что он снова совершит чудо. Кто теперь его может заменить?
– Над этим, казалось, до сих пор никто не ломал голову. Я в последние дни был его ассистентом, нужно было решать текущие вопросы. Руководители различных служб и отделов собрались в этот час на совещание.
– И с тех пор вы являетесь человеком, на котором лежит все, – сказал Сэм.
Эдди пожал плечами.
– Похоже, это так. Итак, что я могу для вас сделать?
Нита протянула ему сообщение и коротко пояснила его. Перкинс быстро проглядел листок, пока она говорила. Когда она упомянула собаку, он быстро взглянул на нее.
– Это звучит не особенно обнадеживающе.
Он вложил сообщение в папку и положил ее на край стола.
