ударами лихого ковбойского бича.
«Ну и черт с ними, пусть проваливают! Плакать точно не буду. Правда, немного любопытно, о чем таком важном могут беседовать слон и бегемот? Не иначе как о погоде… А почему именно здесь?.. Не знаю. А где это — здесь?»
Я попыталась открыть глаза, однако ничего хорошего из этого не вышло. Веки казались налитыми свинцом, и чтобы поднять их, требовалась как минимум помощь рук. Которых я отчего-то не ощущала.
«Ну и ладно, нет рук — значит, и не надо. Была бы голова… Хм… А что, если ее тоже нет? Вот это будет номер… Постой… но я же мыслю, а значит, голова обязательно должна быть. Как же без головы…»
Я снова попыталась пронзить взглядом пространство. И неважно, что веки поднять так и не удалось. Пришло твердое убеждение, что для того, чтобы лицезреть окружающий мир, наличие глаз не так уж обязательно. Очень может быть, у меня их вообще нет.
Перед внутренним взором колыхалась серая с желтыми прожилками муть, невероятно похожая то ли на студень, то ли на густой кисель. И я посередине. Не человек, а некая желеобразная субстанция, наделенная разумом. Таинственным образом я видела себя со стороны, и зрелище аморфного амебообразного существа, зависшего в центре тошнотворно подрагивающей вселенной, почему-то не добавляло оптимизма. Хотя и не особенно печалило. Амеба так амеба. Ни глаз, ни ушей, ни головы… вот и ответ.
Снова басовый рев… Бегемот, насколько я себе представляю. А затем громовые раскаты тяжелого, словно древние пушечные ядра, слоновьего хохота.
Серая тьма перед глазами внезапно заколыхалась и раздалась в стороны, выворачиваясь наружу толстыми желеобразными валами. Внутренности образовавшейся прорехи медленно наливались всеми оттенками синего и зеленого, а затем из глубин провала прямо в лицо глянула белыми бесцветными бельмами ужасающе неприятная тварь, имеющая, впрочем, весьма отдаленное сходство с бегемотом. Такая же тупорылая, похожая на старый башмак, морда… вот только уши немного подкачали… огромные серые лопухи как у африканского слона… Можно подумать, что кто-то шутки ради взял, да и смешал двух совершенно разных животных в одном, добавив немного от себя… Особенно тошнотворными казались ни на что не похожие глаза на двух толстых, словно сарделька, стеблях… мерно покачивающиеся из стороны в сторону независимо друг от друга… Ф-фу, какая гадость!..
Тварь широко разинула гигантскую пасть, украшенную парой тупых клыков, и снова издала тот самый, уже основательно осточертевший, рев.
«Сейчас сожрет,» — внутренне холодея, подумала я.
Заканчивать жизнь в чьем-то желудке было противно. Хотелось зажать руками уши и закрыть глаза. Казалось, если удастся это сделать, то ничего страшного наверняка не случится. Вот только одна беда: ни ушей у меня, ни рук, ни глаз…
Гигантская пасть раскрывалась все шире и шире, словно кошмарная тварь всерьез вознамерилась сожрать не только меня, но и всю доступную взгляду вселенную. Я уже видела дрожащий от вожделения темный провал воистину невероятных размеров глотки, капающую с клыков ядовито-зеленую слюну и вот-вот готовую слизнуть меня длинную розовую лопату языка, всю в крупных полупрозрачных пупырышках…
«Все. Похоже, шансов у меня никаких, — равнодушно подумала я. — Жаль только, что финал получается настолько гадким… Чтоб тебя разорвало, окаянную!..»
И снова, как и в прошлый раз, мою мысль словно кто-то подслушал, поспешив максимально точно исполнить столь явно высказанное мысленное пожелание. Правда, никакого впечатляющего взрыва с разбрасыванием внутренностей так и не произошло. Раскрывшаяся самым невероятным образом пасть внезапно вывернулась буквально наизнанку и после серии тошнотворных метаморфоз бесследно растворилась в пространстве. Явление всепожирающего вселенского чудовища закончилось полным пшиком. У меня отчего-то создалось устойчивое впечатление, будто одержимая неутолимым голодом тварь попросту не удержалась и в порыве жадности заглотала саму себя, хотя я и не представляла, как такое может воплотиться в действительность. Ничего подобного на самом деле не бывает, потому что не бывает никогда… Но, с другой стороны, мы же все-таки не в реальности, уж теперь-то я это очень даже отчетливо понимаю. А значит, самое невероятное здесь совсем не исключено.
Провал, поглотивший бегемотообразную тварь, неторопливо сменил цвет на малиново-розовый. Не иначе как перед очередным пришествием.
«Ну, так и есть, напророчила. А вот, кстати, и новые гости… Опять меня кто-то будет есть?»
Между мерно колыхавшимися желеобразными стенками провала внезапно нарисовалась огромная рыбья голова с выпученными глазами и толстыми беззвучно чмокающими губами. Вот это да! Окунь. Обычный морской окунь, если бы не размеры. Вероятно, где-то должен быть и хвост, но я видела только голову и пару передних, слабо помахивающих плавников. Рыба тупо взирала на меня, не предпринимая никаких действий, однако зрелище показалось мне на редкость отвратительным.
«Почему рыба? Откуда рыба? Она что, тоже мечтает меня сожрать? — подумала я. — Не выйдет. Уж если слонобегемоту я оказалась не по зубам, то какому-то дурацкому окуню и подавно… Вали-ка ты отсюда с миром. По добру по здорову, так сказать. А то сейчас как пожелаю…»
Окунь, что называется, даже плавником не повел.
Странно. На сей раз прогнать незваную гостью отчего-то не получилось.
Зависшая в пространстве гигантская рыба вдруг быстро-быстро зашевелила губами. Раздался слабый звук, словно где-то далеко лопнула струна, и я тут же отчетливо услышала обращенные ко мне фразы. Почему-то я даже не удивилась, что какой-то безмозглой рыбе вдруг вздумалось со мной поговорить.
«Хочешь что-то сказать, — пожалуйста, а мы с удовольствием послушаем. Надеюсь, рычать на меня ты не станешь.»
Ожидания оправдались. Голос у окуня оказался чрезвычайно противным, к тому же не вполне человеческим. И уж наверняка совершенно не похожим на рев слона с бегемотом. Вот только жаль, что ни единого слова разобрать так и не удалось. Сплошное бульканье, перемежающееся подхрипами и подвздохами.
«Впрочем, не так уж это и удивительно, — подумала я. — Было бы куда более странно, если бы рыба вдруг заговорила со мной по-русски. Хотя, в сказках и не такое бывает… А я сейчас где? В сказке? Как-то не очень похоже… Слишком тоскливая сказка получается.»
Окунь, видимо, осознав бесплодность попыток достучаться до моего сознания, умолк, а затем прямо на глазах начал превращаться вообще во что-то невообразимое. Несколько абсолютно бесформенных трансформаций, а затем… Черная оскаленная пасть, пара горящих красных глаз и чуть загнутые вперед рога… Чертовщина какая-то.
«Где-то я такое уже видела. Вспомнить бы только, где… Почему-то сейчас это кажется особенно важным. Важнее всего, что случилось со мной в этой дурацкой
