— Персонажи игр, мать твою… Мочат они друг Друга, вот что делают…
Следующий комментарий капитана Дагера потонул в ярчайшей вспышке брошенной в коридор световой гранаты, и внезапно бьющееся друг с другом сонмище выкатилось в магистральный тоннель «Вегаса».
Если Шейла и пыталась когда-нибудь представить себе пресловутый апокалипсис, то сейчас ей представился шанс не только наблюдать его воочию, но и принять непосредственное участие в этом жутком, лишенном смысла и правил действе.
Они с Дагером медленно отступали вдоль искалеченных стен тоннеля, поливая непрерывным огнем прущее вперед сонмище причудливых созданий.
У них не оставалось ни времени, ни сил, чтобы ужаснуться тому, что способна породить освобожденная от оков морали, распоясавшаяся фантазия благопристойных граждан станции «Вегас», которые наверняка сидели сейчас под надежной броней убежищ, со страхом вжимая головы в плечи при каждом отдаленном ударе, которые, один за другим, тяжкой судорогой прокатились по переборкам станции…
В какой-то момент этого адского боя без сторон и правил Шейла подумала, что все — ей больше не выдержать, они с Дагером трупы… Особенно острым это чувство стало в тот момент, когда ее импульсная винтовка выплюнула на пол последний опустевший магазин.
Оглянувшись, она вдруг поняла, что с боем пройден весь тоннель, и за их спинами глухая переборка с одной-единственной дверью, подле которой во мраке красовалась нанесенная через трафарет флюоресцирующая надпись:
«ЗАГРУЗОЧНЫЙ МОДУЛЬ КОСМОВЕРФИ. СТАПЕЛЬ НОМЕР ТРИ».
Третий стапель! За их спинами в космосе висела закончившая загрузку и полностью готовая к отправке сфера колониального транспорта «Беглец», к которому сегодня утром должны были пристыковать командный модуль.
Шейла метнула отчаянный взгляд по сторонам в поисках капитана и увидела, что тот, прихрамывая, уже спешит к ней сквозь рваные клочья дыма, которые с воем пыталась всосать в себя система вентиляции.
— Держи! — крикнул Дагер, швырнув ей сцепку из трех непочатых магазинов.
— Там тупик! — сообщила Шейла, когда он присел рядом, удерживая под прицелом коридор, пока она перезаряжала оружие. Электромагнитные катушки ее импульсной винтовки были горячими от постоянной стрельбы.
— Ничего… — Джон изогнулся назад и ткнул своей карточкой в щель сканера, подле которого тотчас вспыхнул зеленый огонек. — Видишь? Если что, отступим туда!
В глубинах коридора послышался знакомый высокочастотный вой.
— А вот и хорошие новости… — ухмыльнулся Дагер, определив на слух работу импульсного оружия, — похоже, прорвались спецы из отдела правопорядка. Сейчас они поднажмут сзади на это клонированное мясо!…
В этот момент из дымного сумрака прямо на них выскочила небольшая группа существ. В задымленном коридоре они больше походили на тени, казалось невозможным различить какие-либо индивидуальные черты — просто фигуры, мечущиеся от стены к стене…
Шейла резко выпрямилась, вскидывая оружие, но кто-то выстрелил чуть раньше. Боковым зрением лейтенант Грин успела уловить вспышку выстрела и увидела метнувшуюся наперерез фигуру… В следующий миг кто-то, приняв в себя предназначенную ей пулю, сбил Шейлу с ног, навалившись сверху дряблым кулем.
Она инстинктивно оттолкнула от себя обмякшее тело. Сверху, над самой головой, с треском ударила очередь из импульсной винтовки Дагера, и при вспышках статики Шейла в немом изумлении увидела, кто закрыл ее своим телом!…
Это был он… Мишень со второго рубежа виртуального полигона!… Та же рваная, местами опаленная камуфляжная форма, только теперь она была забрызгана настоящей, не виртуальной кровью, да и черты его лица — как могла она их забыть…
Фантом слабо зашевелился, застонав…
Пуля разорвала камуфляж на его боку, ударила по ребрам и ушла в рикошет…
«Дурак, на мне же бронежилет! — почему-то вдруг захотелось закричать Шейле. — Это не виртуалка, дурачок, тут все по-настоящему. И жизнь дается только один раз…»
Все эти мысли промелькнули в ее голове за долю секунды, пока она переворачивала его, пытаясь понять, жив он или нет. Кровь обильно напитала камуфляж на боку и капала на пол, растекаясь липкой лужей.
— Мишень!… – упавшим голосом, в отчаянии позвала она.
Казалось, что он услышал ее, понял… Его глаза вдруг открылись, затуманенный болью взгляд остановился на лице Шейлы…
— Теперь я знаю… — побелевшими губами выдавил он.
— Что знаешь?! – Она склонилась к нему, пытаясь уловить срывающийся с губ шепот.
Господи, разве может такое происходить на самом деле?!
— …что такое… боль… — дошел до ее сознания обрывок выдавленной им фразы.
— Дагер! — резко вскрикнула Шейла. Капитан возник рядом, будто призрак.
— Джон, перевяжи его, я прикрою!
— С ума спятила, Грин?! Это же один из…
— Делай что говорю! Умоляю!
В глубине коридора вновь показались смутные фигуры, и ее импульсная винтовка зашлась длинной трескучей очередью, располосовав коридор от стены до стены.
Звуки подмоги продолжали приближаться, но ползли слишком медленно. Там, в глубинах тоннеля, разгорался новый, нешуточный бой.
Здесь же, подле входа на стапель космоверфи, наступило временное затишье. Внезапно вырвавшиеся на средней транспортной развязке спецназовцы из службы внутренней безопасности «Вегаса» перекрыли поток бегущих в никуда исчадий…
Шейла подняла раскаленный от стрельбы ствол своей импульсной винтовки и оглянулась. Она хотела что-то спросить у капитана, который, недовольно ворча, бинтовал раненого, но в этот момент из сумрака коридора вырвалась еще одна фигура.
— Мама! — раздался ломкий вскрик. Шейла резко обернулась, не веря в эту секунду ни одному своему чувству.
— Маама!… – захлебываясь слезами, закричала Янга, рванувшись к ней, повиснув на шее, прильнув дрожащим телом к испачканному кровью, простреленному в нескольких местах бронежилету матери…
— Янга?! – Шейла недоверчиво отстранилась, глядя на дочь, и вдруг чувства обрушились на нее, подобно камнепаду…
ЭТО БЫЛА ОНА! ЕЕ ЯНГА!… ЕЕ БЕРЕМЕННАЯ ДОЧЬ!…
Бывают в жизни мгновения, минуты, когда человек с убийственной ясностью начинает понимать суть некоторых произошедших вещей. Для этого не нужно быть провидцем или сверхинтеллектуалом. Все проистекает на уровне интуиции, чувств, которые обостряются до немыслимого предела, — бывают минуты, когда можно порезаться о собственные, натянутые в струну нервы…
Она не слышала, как Янга, захлебываясь слезами, бьется у нее на груди, с придушенными всхлипами рассказывая о том, что погиб Людвиг, что ей страшно и больно… она лишь чувствовала сквозь окровавленный металлокевлар бронежилета, как бьется маленькое, насмерть перепуганное сердечко дочери, и понимала: все это ПРАВДА…
