того. Ох, и разобьемся мы к чертовой матери…»
— Подушку! — крикнул он. — Включи подушку!
Отчего-то он решил, что Жаклин может о ней забыть. Антигравитационный привод наверняка мог смягчить падение на ледяную поверхность Рейнского моря. Собственно, для этого он и предназначался.
— Нельзя! — ответила Жаклин. — Она сожрет столько энергии, что на ловушки ничего не останется. Так что готовься, посадка будет жесткой!
Джошуа оценил справедливость ее слов. Если падение на лед хотя бы теоретически можно пережить, то отказ магнитных ловушек означал мгновенную огненную смерть. Из двух зол приходилось выбирать менее злое.
Мощный удар едва не вырвал его из кресла. Казалось, не будь удерживающих привязных ремней, Джошуа точно полетел бы головой вперед прямо в экран… а возможно, и дальше… туда, туда, вдоль засыпанной снегом ледяной равнины, обгоняя мчащийся на страшной скорости «Перевертыш». По краям экрана разлилось яркое свечение, быстро превратившееся в два вытянутых вперед огненных факела.
«Трудно поверить, но тормозные, кажется включились, — подумал он. — Оказывается, у нас на борту помимо экранов еще что-то работает. Давайте, родные, давайте… сейчас все зависит только от вас. Ну и от мастерства пилота, конечно, тоже.»
— Держись! — крикнула Жаклин, и в тот же самый момент корабль всем брюхом ударился в лед.
Рывок оказался куда сильнее предыдущего. Страховочные ремни настолько сильно впились в ткань скафандра, настолько мощно сжали в своих объятиях рвущееся вперед тело, что Джошуа едва не закричал от боли. Он в страхе даже подумал, что они переломают ему все ребра, однако через несколько мгновений убедился, что на этот раз, кажется, обошлось.
Жаклин досталось несоизмеримо сильнее. Один из ремней не выдержал, ее вырвало из кресла, развернуло и всем боком ударило об угол пульта. Она медленно осела на пол, подтянула колени и тихо постанывала, баюкая висящую плетью левую руку.
«Перелом! — в ужасе подумал Джошуа. — Этого нам еще не хватало! Как же ты так… э-эх…»
В первом порыве он рванулся было на помощь, однако сразу же понял, что не может не только высвободиться из кресла, но и вообще пошевелиться. Торможение продолжалось. Взрывая тонны снега, корабль на бешеной скорости мчался во тьму к далекому горизонту. Казалось, остановить его не сможет ничто в этом мире. И уж наверняка это будет не пара каких-то совсем уж несерьезных бустеров.
«Хорошо, что магнитные ловушки не отключились в момент удара, — всплыла вдруг совершенно посторонняя мысль. — Хотя и могли. И гелий, судя по всему, вытек далеко не весь, иначе размышлять над нашей печальной участью уже было бы некому. Запас прочности у фотонных ускорителей, видимо, ого-го какой… везет нам. Правда, не во всем.»
Он оглянулся на свернувшуюся клубочком Жаклин. Решительный и уверенный в себе пилот «Перевертыша» выглядел теперь донельзя жалко. Просто молодая девчонка, которой неизвестно за какие прегрешения невероятно крепко досталось. Джошуа, глядя на нее, стиснул зубы.
«Ничего, — думал он. — Даю слово, я тебя вытащу. Только продержись еще несколько минут.»
Огненные факелы на экране разом угасли, бустеры выгорели полностью. Привязные ремни сразу же ослабили хватку, вернув Джошуа обратно в кресло. Он принялся яростно сдирать их с себя, а когда ему это, наконец, удалось, встал и сделал несколько неуверенных шагов в сторону замершего в неподвижности пилота.
Пол под ногами трясся крупной дрожью, и для того, чтобы пройти разделявшие их несколько метров, Джошуа пришлось приложить немало усилий.
Передний экран демонстрировал всего лишь сплошную снежную пелену без каких-либо деталей, однако вибрация корпуса свидетельствовала, что неудержимый полет сквозь гигантские сугробы по-прежнему продолжается. И когда он закончится, и закончится ли вообще — об этом оставалось только гадать.
Жаклин сидела на полу, опершись спиной о стойку пульта, и не подавала никаких признаков жизни.
Джошуа облился холодным потом, когда до него вдруг дошло, что он может ее потерять. Он склонился над неподвижной девушкой и с облегчением понял: худшего пока не случилось. Всего лишь обычный обморок. Тогда он легонько тронул ее за плечо.
— Жаклин, — позвал он. — Очнись. Ты меня слышишь?
Лицо девушки исказилось от сильной боли, она слабо застонала и открыла глаза.
— Джош… — прошептали тонкие, без единой кровинки, губы. — Что со мной?.. М-мы еще живы?..
— Живы, живы, — заверил Джошуа, а про себя подумал: «Но вот надолго ли?..»
Сильный удар снизу сотряс разбитый корабль. Вероятно, на пути попалось какое-то препятствие. Правда, судя по всему, весьма незначительное, иначе то, что осталось от «Перевертыша», попросту развалилось бы на куски.
В рубке внезапно потемнело, хотя тревожное аварийное освещение продолжало заливать ее кроваво-красным светом. Джошуа поднял голову, озираясь по сторонам и ожидая от судьбы новой неведомой пакости.
Причина отыскалась практически сразу же: всего лишь погас обзорный экран, до того момента затянутый плотной снежной круговертью. И хотя давно уже толку от него не было никакого, Джошуа испытал на редкость неприятное чувство, словно разом захлопнулось последнее окно в окружающий мир. Лететь в неизвестность в запертой наглухо металлической коробке, да еще без средств визуального контроля, понравится далеко не всякому. Джошуа к их числу явно не относился.
Он вдруг почувствовал, что вибрация пола понемногу сходит на нет. Вначале он даже не поверил своим ощущениям, но через несколько секунд убедился, что не ошибся.
— Мы останавливаемся, Жаклин! — крикнул он. — Живе-е-ем!.. Нам все-таки удалось, ты чувствуешь?!
— Да, чувствую, — слабо улыбнулась Жаклин. — Как тебе посадка?
— Лучшая посадка в моей жизни! — завопил Джошуа. — Ты даже не представляешь, какой ты молодец!
— Почему же, представляю… Если бы не ты, никогда бы не поверила, что такое возможно. Кстати, выпивка за твой счет.
— Не возражаю, — заверил Джошуа.
Пол под ногами в последний раз дрогнул и окончательно замер. Вне всякого сомнения, «Перевертыш» прибыл на место последней стоянки.
Жаклин попыталась шевельнуться, однако сразу же прекратила попытки, сморщившись от боли. Джошуа нахмурился, глядя на нее. Судя по всему, сломанной рукой дело не обошлось.
Память тут же вытащила на свет воспоминание, о котором он предпочел бы забыть: падающий в бездонную трясину вертолет, крошащий изломанными винтами огромные черные листья… жуткая боль в беспомощном теле и ожидание неминуемой смерти в желудке отвратительного болотного чудовища… Если бы не Кэт и ее инопланетная медицина…
— Ловушки… — слабым голосом произнесла
