Йорана одевалась быстро, смущенными и неловкими движениями, но Палатон только рассмеялся, увидев в дверях посыльного, разыскивающего его.
– Если нас обнаружили, – сказал он, – то, по крайней мере, не без пользы.
– Он очнулся?
– Да, так она сказала, – из всех врачей дворца Палатону больше всех нравилась Ниневер, сообщившая им эту новость. Когда-то Ниневер помогла Рэнду, и несмотря на ксенофобию, отнеслась к нему с участием. И теперь, когда из комнаты Ринди раздался сигнал тревоги, она обратилась именно к Палатону – он мог бы дать ей более убедительные ответы, чем кто-либо другой.
Он оделся, хотя и не стал тратить времени на возню с гривой. Наклонившись, он поцеловал Йорану в лоб.
– Иди, – сказала она, – я догоню. Двери закрылись за Палатоном, не успела она договорить. Взяв ботинки, Йорана со вздохом надела их. В конце концов, какое-то время им удалось побыть вместе, а Риндалан наконец-то очнулся.
Рэнд стоял, завернувшись в легкое одеяло, он выглядел, как только что откачанный утопленник. Палатон окинул его удивленным взглядом, но тут из полутьмы выступила Ниневер. Ее одежда была в беспорядке, серебристые волосы растрепались по плечам, а грузное тело, казалось, заполнило собой всю комнату.
Она вынула из кармана сканер, взглянула на него и сказала:
– Он снова спит, но показания подтверждают, что это только легкий сон. Могу с уверенностью сказать – он вышел из коматозного состояния.
Палатон взглянул поверх ее плеча на зеленоватый экран с изломанной блестящей линией.
– Сердце?
Ниневер повернулась на одном каблуке странно легким для ее массивного тела движением. Казалось, она усмехается.
– Нет, след бахдара. Старый Ринди держится молодцом – это хороший признак» С самого начала мы обращали мало внимания на эти показания. Мы думали… боялись, что повреждение мозга вызовет слишком большие осложнения, – она сжала губы. – С ним был Рэнд.
– Рэнд? – бирюзовые глаза человека устремились на Палатона устало и радостно. Казалось, он зябнет, несмотря на тепло в комнате. – Что случилось?
Ниневер ответила:
– Он сказал, что проснулся от сильного пота, и увидел, что Ринди пытается сесть. Судя по показаниям приборов, мы имеем дели со спонтанным усилением всей жизнедеятельности – редкое, но вполне возможное явление для такого чоя, как Риндалан.
Рэнд великодушно улыбнулся за плечом чоя, но промолчал. Палатон постарался не выдать свою тревогу. Он повернулся к врачу.
– Как он сейчас?
– Ему предстоит еще долгое выздоровление. Нас беспокоят скопления мокроты в легких, функции почек и печени – она была особенно повреждена при одном из ударов, и, откровенно говоря, радоваться пока еще рано. Но теперь, когда пациент в сознании и в состоянии помочь нам, можно надеяться на лучшее.
Палатон подошел к постели старого чоя, протянул руку и осторожно коснулся костлявого плеча.
– Он страшно похудел.
– Да, все системы функционировали не слишком хорошо. Мы считали, что лучше потерять вес, чем перегружать их, и старались только поддержать равновесие.
– Хорошо.
Дверь открылась, и в комнату шагнула Йорана. Палатону не надо было оборачиваться, чтобы ощутить слабый запах любви и ее тела. Он сжал пальцы на плече Риндалана.
– Продолжайте извещать меня, как идут у него дела.
– Само собой, – насмешливо отозвалась врач и ехидно добавила: – Если только будем знать, где вас найти.
Йорана шумно вздохнула. Палатон обернулся и обнаружил, что она уставилась в пол. Ее мундир идеально обрисовывал фигуру, грива была тщательно расчесана, а на лице играл румянец, которого нельзя было достичь никакой косметикой. Она буквально пылала.
С другой стороны, человек выглядел подавленным. Рэнд шевелился в своем одеяле. Палатон оставил Ринди и подошел к нему.
– Ночь вы далась трудной, – заметил он. – Тебе будет лучше лечь в постель.
Рэнд потянулся к нему и прошептал:
– Позови Йорану, – и тут же выпрямился.
Эти слова насторожили Палатона. Мгновение он размышлял, потом жестом подозвал Йорану и вместе с Рэндом вышел из комнаты старого прелата.
Палатон остановил Йорану в коридоре, сжав ее локоть.
– Закрой нас.
– Здесь?
– Только не говори, что не можешь. Нам надо поговорить.
Она была одета в полную форму, и некоторые из приборов на ее поясе могли творить маленькие чудеса. Йорана недоверчиво взглянула на вспотевшего Рэнда и коснулась пальцами пояса, создавая вокруг них непроницаемое поле.
– Готово, но…
– Я знаю об ограничениях, – ответил Палатон. Он притянул поближе Рэнда и все трое оказались буквально спрессованными на окруженным полем пятачке.
Йорана покраснела еще гуще.
– Что это значит?
– Я был там, когда Ринди очнулся, – сказал Рэнд и кашлянул, будто смутившись. – Он сказал, что ему подсыпают наркотики в воду.
– Что? – Палатон с Йораной произнесли это в один голос.
– Это все, что он сказал. Каким-то образом его бахдар был блокирован…
– Палатон, – встревоженно перебила Йорана, – что он знает о бахдаре?
– Я слышал, как врач упомянула о нем, – торопливо объяснил Рэнд. – И что бы это ни было, его блокировали. Он как раз пытался освободиться, когда я проснулся. Все приборы молчали. Я стоял рядом и не знал, что случилось… – Рэнд замолчал, и Палатон почувствовал, что он осторожно подбирает слова. – А затем появились голубые вспышки…
– Голубые вспышки? – вновь хором произнесли Йорана и Палатон.
– Да, вокруг его тела. Я совсем взмок, и когда он проснулся, то схватил меня за руку. Он не узнал меня, но успел сказать, что его одурманивают.
Йорана перевела глаза на Палатона.
– Наркотик, блокирующий бахдар? Никогда не слышала о таком.
Лицо Палатона помрачнело.
– Мерзость, если только он существует. Кому из врачей ты доверяешь?
– Ниневер.
– Я тоже. Она очень внимательна. Пусть продолжает наблюдение, пока мы не выясним, что происходит. Ты закончил, Рэнд?
Человек кивнул.
Палатон отступил за границы поля. Йорана трясущейся рукой произвела манипуляции с поясом, и поле исчезло. Рэнд почувствовал, как давление вокруг них изменилось, и вздрогнул.
Йорана странно взглянула на него.
– Лучше бы ты отвел его спать. Я переговорю с Ниневер.
– Расскажи ей как можно меньше – то, что сможешь объяснить. Она проницательна, так что не станет задавать вопросы, ответы на которые она вряд ли сможет получить.
Йорана внимательно взглянула в лицо Рэнду.
– В отличие от меня, – пробормотала она и согласно кивнула.
Палатон дождался, пока Рэнд выйдет из душа. Он яростно растирал волосы полотенцем, но слабый, сладковато-острый аромат роз еще окружал его, хотя и угасал с каждой минутой. Кожа зудела, когда он потянул полотенце вниз и принялся вытирать тело. Прошлепав босыми ногами через ванную, он тихо выглянул в комнату, опасаясь, что пилот заснул.
