Любопытство победило, и она забрала в ванную второй вариант. А когда привела себя в порядок и решилась примерить наряд, замерла перед зеркалом, пытаясь понять, нравится ей отражение или нет. Туника… свисала. Складками. Такой бесформенной хламидой, скрывающей фигуру. Грудь стала совсем плоской. Талия исчезла, а бедра… Может быть, Влад был прав, ругая ее внешность?
Некстати вспомнилось, как выглядела в похожем наряде жрица. Вот кто мог порадовать глаз и формами, и походкой, и вообще…
Саша вернулась в комнату и опустилась в кресло. Настроение разом пропало. Почему-то казалось, что после всего пережитого, на другой планете она тоже станет другой. Но чуда не случилось. Со страшной силой снова захотелось домой. В квартиру. На диван. К ноутбуку и работе. Какая клиентам разница, как выглядит автор их сайтов? Главное, чтобы работали и выполняли нужные функции.
Да и к чему ей вообще быть красивой? Еще раз замуж выйти? Или принца очаровать? Решила, что раз он однажды жизнь ей спас, и пару раз фильм вместе посмотрели, то теперь все? Любовь до гроба? Господи, какая же она дура…
— Доброе утро, — мягкий голос заставил вздрогнуть и обернуться.
Филис стояла посреди гостевой части и выглядела… Ну вот примерно так, как хотела бы выглядеть Саша. Туника, чуть отличающаяся кроем, сидела на ней идеально. Подчеркивала и грудь, и талию, и бедра. И рост. И… Вот как у нее так получается? Такому вообще можно научиться? Или это от рождения дается?
— Вас что-то расстроило?
Жрица приблизилась и вдруг легко присела рядом с креслом. Их глаза оказались на одном уровне. Так близко, что Саша невольно отшатнулась. И поняла, что в задумчивости устроилась именно так, как привыкла сидеть дома: с ногами в кресле, обхватив колени руками. Кажется, не совсем прилично. И что у них вообще прилично?
— Ничего особенного…
Она отвела взгляд. Признаваться в собственной никчемности не хотелось.
— Вижу, вы примерили наряд альмы. Как он вам?
— Альмы?
— Ученицы Храма. Девушки, желающие стать жрицами. Сейчас здесь на обучении находятся почти две сотни. Вы позволите взглянуть?
Она снова поднялась и сделала приглашающий жест. Саша тяжело вздохнула, невольно ожидая критики и резких слов. Медленно встала, кое-как одернула ткань, боясь поднять взгляд от узорного теплого пола, сделанного то ли из камня, то ли из дерева.
— Нужно немного подогнать по фигуре. Пройдемте в гардеробную, я покажу. Как вам спалось?
Пока девушка лепетала что-то в ответ, жрица легко увлекла ее к зеркалу и встала за спиной. Что-то подтянула на плечах, отчего треугольный вырез опустился чуть ниже и обрисовал контур груди. Подхватила с одной из полок бежевый шарф, оказавшийся поясом, перехватила им талию.
— Туники шьются условно, чтобы надеть их могла любая. А для индивидуальности снабжаются аксессуарами. Каждая альма сама выбирает, как хочет выглядеть. Кто-то любит более свободный вариант, а кто-то наоборот…
Она расправила складки, а Саше оставалось только жадно следить за короткими, точными жестами и пытаться запомнить. Получится ли у нее также?
— У вас очень изящная фигура. В просторном одеянии она потеряется. Если только не сделать несколько акцентов. А волосы? Оставите так или хотите убрать?
Она ловко закрутила растрепанную гриву и подняла так, что над макушкой стал виден пышный хвостик. Затем чуть опустила, перехватила. Теперь вся масса оказалась на затылке. А лицо вдруг стало четче. Откуда-то проступили скулы, и линия шеи показалась вдруг… изящной?
— Можно вот так зафиксировать? — неуверенно спросила Саша, чувствуя себя ребенком, впервые попавшим в парикмахерскую.
Наверное, также себя чувствуют участницы всяких шоу-преображений, когда над ними работают стилисты. А здесь одна только жрица. Она улыбнулась, выглядывая из-за ее спины. Одобрительно. Мягко. Подбадривая.
— Конечно. Сейчас только сделаю чуть аккуратнее, присядьте вот сюда.
Откуда-то в гардеробной оказался и складной стул, и расчески, и тонкий золотистый шнурок, которым Филис обвязала волосы, а затем как-то закрутила и завязала на затылке. Саша аккуратно повернула голову в профиль, разглядывая пышный пучок, в который превратились ее тонкие, непослушные волосы. Да и она сама… если и не стала красавицей, то выглядела однозначно лучше, чем всего полчаса назад.
— Как у вас получилось?
— Что именно? — серьезно спросила жрица, склонив голову к плечу и разглядывая ее в зеркале.
Девушка обернулась к ней и посмотрела снизу-вверх.
— Сделать меня такой… Вас этому специально учат?
— Сделать… какой?
Глаза-вишни смотрели без насмешки. С вниманием. И желанием услышать ответ.
— К-красивой…
Слово не шло с языка. И во рту вдруг пересохло. Стало ужасно неловко. Будто они говорили о чем-то неприличном.
— Но я ничего не сделала. Лишь помогла вам с одеждой, которая вам не привычна, и с прической. На Киорисе каждый сам выбирает, как ему выглядеть. Как одеваться. Подчеркивать или нет свои достоинства и недостатки. Возможно, вы правы. Нас с детства учат понимать себя и свое тело. Выбирать совершенствоваться или принимать то, что есть. Ни тот, ни другой подход не осуждаются. То, что вам нравится результат моего вмешательства, и вы считаете себя красивой — прекрасно. Но позвольте спросить, что заставило вас думать иначе?
— Я…
Саша замерла, не зная, что ответить. В памяти всплыли все комментарии Влада, взгляды продавцов в магазине, перешептывания маминых подруг. Тощая. Кожа да кости. Даже подержаться не за что. И кто на такой велосипед позарится?
Стало вдруг невероятно обидно. Даже горло перехватило. Как тогда, когда она так хотела надеть новое платье на праздник в садик. Кажется, было восьмое марта. И ей пять лет. И папа купил новое платье. С пышным, кружевным воротником, с короткими рукавами и развивающимся подолом. Она представляла, как будет кружиться в нем, когда станет танцевать поздравительный танец. Голубое. То платье обладало каким-то совершенно поразительным оттенком голубого. И Саша казалась себе в нем принцессой. Как Золушка из мультика. Пока не услышала мамин комментарий. «Ой, висит, как на вешалке. Тощая, просто ужас»…
— Возьмите.
Перед глазами возникла салфетка. Саша шумно шмыгнула носом и поспешила вытереть непрошенные слезы. Глупости какие. Она тут едва не умерла. Оказалась на другой планете, а плачет из-за испорченного четверть века назад утренника. Вот не дура?
— Извините, — она промокнула глаза и даже высморкалась. — Просто я…
— Расстроены, — мягко перебила жрица. — Мой вопрос задел что-то в вашем прошлом, что вызвало столь эмоциональный отклик. Если хотите, вы можете рассказать.
Рассказать… Жаловаться на жизнь малознакомой женщине, которая играючи сделала из нее греческую красавицу. Глупо. Или… Почему-то подумалось, что Филис не станет смеяться. И осуждать. Но… говорить все-таки не хотелось.
— Если не хотите, можем перейти к завтраку, — легко продолжила беседу жрица, когда пауза несколько затянулась. — А потом я могу показать вам Храм. А вы можете задавать мне любые вопросы.
Она улыбалась. Как-то светло и искренне. Ей хотелось верить. И, может быть, как-нибудь потом они еще вернуться к этому разговору.
— А сколько учатся альмы?
Завтрак оказался простым и знакомым. Дополненным разве что свежими фруктами, которые, по словам Филис росли прямо в Храмовом саду.
— По-разному. В среднем от трех до семи лет. Зависит от возраста и индивидуальных качеств.
— Семь лет? Так много…
— Жриц мало. Из двухсот альм примерно половина уходит после первого года обучения. Еще треть отсеивается позже. И почти половина выпускниц отказывается от служения в течение первых двух лет.
— Но почему?
Саша едва не подавилась, шокированная приведенными цифрами. После рассказов Клео ей казалось, что на Киорисе жрицы занимают привилегированное положение. А значит, многие должны желать занять их место. Разве что отбор чересчур строг…
