Треснувшие ребра благополучно срослись, и Вольдемар мог свободно передвигаться по госпиталю. Сезон дождей заканчивался, и в окна все чаще заглядывал теплый солнечный свет. В один из таких прекрасных дней выздоравливающий сержант Дескин был вызван в кабинет военного врача капитана Латина.
— У меня для вас три новости, одна хорошая и две плохие, — начал разговор доктор. — Вопреки традициям, начну с хорошей. Через месяц любая медицинская комиссия признает вас полностью здоровым и годным к дальнейшему прохождению строевой службы.
— А плохие новости? — поинтересовался Вольдемар.
— Во-первых, военная контрразведка запросила вашу медицинскую карту.
— Меня в чем-то подозревают?
— Если бы вас, сержант, в чем-то подозревали, то меня в известность поставили бы в последнюю очередь. А если бы у них были конкретные улики, то вас арестовали бы прямо в палате. Так что речь идет о рутинной проверке. Ваш случай довольно необычный, семнадцатилетних сержантов ОККР, насколько мне известно, в республиканской армии за всю ее историю не было. Вот они и заинтересовались. Вы и так не болтливы, но сейчас будьте особенно осторожны и контролируйте свой язык, этим ребятам только дай повод…
— А вторая новость?
— Вы практически здоровы.
— И что в этом плохого?
— Через месяц вы покинете госпиталь, потом вас три месяца промаринуют в казарме и по окончании контракта выкинут на улицу. Продлевать контракт с несовершеннолетним никто не рискнет, мы на Астгартусе, а не на Зеде-3. Что вы будете делать дальше?
— Попробую получить аттестат и поступить в военное училище.
— Контракт истечет перед выпускными экзаменами, вы просто не успеете к ним подготовиться, а то, что вам удастся скопить, не растянуть на год с лишним. Правительство Республики не слишком щедро платит своим сержантам, тем более новичкам, никакой выслуги лет у вас нет.
— Я найду работу.
— Не смешите, у вас даже аттестата нет, а вокруг тысячи специалистов с дипломами работу найти не могут. — Латин посмотрел на приунывшего Вольдемара и продолжил: — У меня есть другое предложение. В двух кварталах от госпиталя есть гимназия. В ней учатся мои дети, ее директор мой хороший знакомый. Я договорюсь, и вам разрешат посещать занятия бесплатно. Программу нагоните и сдадите экзамены экстерном, вместе со всеми.
— Но через месяц меня выпишут.
— Выписывают по решению медицинской комиссии, но документы на выписку подает лечащий врач, а ваш лечащий врач это я. И я могу не торопиться.
— Но зачем вы…
— Зачем я это делаю? — Латин потер переносицу. — А почему бы не помочь человеку? В конце концов, мне это ничего не стоит.
Доктор Латин был хорошим человеком, в том смысле, что не изменял жене, не делал подлостей коллегам и не пытался подсидеть начальников. Прекрасный диагност и посредственный хирург, он не брался за сложные операции, меняясь с коллегами, но и никогда не отказывал им в диагностике сложных случаев, его даже приглашали в другие госпитали и больницы. Если бы доктор Латин попал в экстремальные обстоятельства, то неизвестно, как он повел бы себя. Но карьера доктора катилась по накатанной колее: школа — военно-медицинский институт — ординатура — госпиталь. К сорока годам он занял давно заслуженное место заведующего отделением и понимал, что выше уже не прыгнуть. Поэтому можно спокойно доработать до пенсии и уйти на заслуженный отдых. А еще доктору Латину нравилось делать людям добро, особенно когда это действительно ничего ему не стоило.
Новенькую форму выдали на госпитальном складе, нужные эмблемы и знаки различия Вольдемару купил Латин. Кстати, бюрократическая машина Республики крутилась без задержек, продолжая начислять на личный счет Вольдемара Дескина денежное содержание взводного сержанта ОККР без выслуги лет. Не бог весть что, но в положении Вольдемара и это было хорошо.
Вольдемар взялся за ручку большой двери из настоящего дерева и потянул. Через три дня после разговора с доктором он снова вернулся к учебе.
Нового ученика директор представил классу лично. Еще бы, впервые в гимназию пришел военный, да к тому же раненый и находящийся на излечении в госпитале. А затем началась учеба. С утра Вольдемар покидал госпиталь, а возвращался уже поздно вечером, зачастую не успевая на ужин, так как допоздна засиживался в гимназической библиотеке. Многое приходилось догонять, да и требования в столичной гимназии были жестче, чем в провинциальной муниципальной школе. Здесь готовили элиту. Ни с кем из одноклассников Вольдемар не сошелся близко, среди своих сверстников из обеспеченных и благополучных семей он выглядел «зеленой» вороной. Но уже через месяц плохие отметки сменились удовлетворительными, а затем хорошими и отличными. Оценки эти никуда не шли, официально никакого Дескина в гимназии не было. Если вначале гимназисты помогали Вольдемару, то через три месяца уже к нему обращались за помощью.
В один из чудесных весенних дней дверь класса приоткрылась, и показалась голова сержанта Джимини. По его перекошенному лицу Вольдемар понял: что-то случилось и это пришли за ним. Когда он выскочил в коридор, то замер от удивления. На Джимини был офицерский плащ с погонами капитана медицинской службы. Из-под плаща торчали ноги в госпитальной пижаме и тапочках, в руках он держал офицерскую фуражку.
— Давай в госпиталь! Быстро! — выпалил Джимини. — Там по твою душу целая комиссия из военного министерства приехала.
— Чего им от меня надо? — спросил Вольдемар, стартуя к выходу.
— А я откуда знаю? — Джимини бежал рядом. — В кабинете у начальника госпиталя засели. Латин оттянул время, якобы чтобы ты привел себя в приличный вид.
Вид бегущего полковника в мирное время вызывает смех, а в военное время панику. Это знают все. Вид бегущего сержанта не вызывает никаких эмоций. А что еще делать сержанту? Бегать ему приходится и в мирное время, и на войне. Но вот когда за сержантом гонится офицер в явно неуместном при теплой погоде плаще, то это уже вызывает интерес. Именно так эта гонка выглядела со стороны. К счастью, дистанция была короткая, а прохожих немного. Четыреста метров преодолели минуты за полторы, а через четыре Вольдемар уже вошел в кабинет начальника.
Комиссия действительно была солидная, с настоящим генерал-майором во главе. После доклада Вольдемара о прибытии генерал встал из-за стола, подошел к нему и, пожав руку, поздравил с награждением Военным крестом третьей степени. Военный крест был высшей солдатской наградой Республики. Его нельзя было получить за беспорочную службу, а только за непосредственное участие в бою, офицеры этим крестом не награждались. Представление к награде за спасение первого взвода написал лейтенант Патрик. Однако представление это было к гораздо более скромной награде.
