раскрывается от восхищения, когда я вхожу в нее.
Двигаюсь губами вниз по ее животу, нетерпение берет верх. Слегка царапаю зубами кожу, наслаждаясь тем, как Кира вздрагивает в ответ. Мой язык, покружив вокруг пупка, опускается ниже, между ног, к завиткам, которые скрывают от меня ее складочки. В предвкушении мой рот наполняется слюной.
Говорят, нет вкуса слаще, чем вкус резонансной пары. Но мы не резонируем, и никогда не будем. Несмотря на это, я думаю, что Кира будет самой сладкой.
Она сжимает бедра вместе и скользит руками по моим рогам.
– Аехако, – бормочет она. – Я не уверена…
– Какой-нибудь мужчина раньше уже слизывал твой мед?
Ее лицо заливает краской.
– Только ты. Той ночью.
Ах, да. Эти приятные воспоминания подпитывают мои похотливые фантазии. Воспоминания о том, как я ласкаю Киру между ног рукой, пока она не кончает, после чего слизываю ее мед, замерзающий на моих пальцах.
– Тогда я буду твоим первым и единственным, – я получаю странное удовольствие от этого смелого заявления. Она никогда не будет принадлежать никому, кроме меня. Навеки.
Покусываю ее бедро, умоляя открыться для меня. Она издает нервный звук, ее ноги дрожат.
– Откройся для меня, моя пара. Хочу облизать тебя всю, – в подтверждение своих слов провожу языком от ее тазовой косточки до кудрявого пучка волос. – Раздвинь для меня свои ноги.
Я чувствую, как Кира снова дрожит, но подчиняется. Ее ноги раздвигаются, а я рукой помогаю ей полностью раскрыться. Закидываю одну ногу себе на плечо, чтобы она не могла снова сомкнуть бедра. И наконец получаю возможность полюбоваться складочками моей пары. Они блестят от влаги, такие красивые, ярко-розовые, как и ее щеки, это заставляет меня пускать слюни. Провожу по ним пальцем, и член начинает ныть, когда Кира извивается и издает тихие звуки удовольствия.
– Я собираюсь попробовать тебя на вкус.
Она прижимает руку ко лбу и закрывает глаза:
– О боже.
Интересно. Однако она не отстраняется, поэтому наклоняюсь и исследую ее своим ртом. Вкус первых капель ее росы на моем языке не похож ни на что, это как соль, мускус и сама Кира… бесподобно. Я хрипло рычу, окончательно обезумев от желания.
– Сладко.
Кира тяжело дышит.
Я хватаю ее за ноги, желая большего. Раздвинув их, приподнимаю бедра над кроватью, чтобы она была полностью открыта для меня, и облизываю ее от третьего соска до входа во влагалище.
Кира издает хриплый стон, а я продолжаю вылизывать. На этот раз начинаю с отверстия ее попки и обвожу его языком, а затем двигаюсь вверх по складочкам к третьему соску.
– О боже, – снова стонет она. – Поверить не могу, что ты это сделал.
– Я могу сделать это снова, – и с радостью. На вкус она вкуснее всего, что я когда-либо пробовал. Повторяю движение языком, обводя вход в ее попку, и медленно скользя вверх по складочкам, покрытым восхитительным медом, к третьему соску.
Когда я делаю это снова, Кира вскрикивает, вскидывая бедра.
Ага. Я повторяю все сначала, мой хвост хлещет об пол от возбуждения. Мне нравится вызывать такую реакцию, нравится, что застенчивая, серьезная Кира стонет и кричит, когда я лижу ее влагалище. Я мог бы вылизывать ее часами и не насытиться. Дразню и покусываю сосок между ее ног, и она снова вскрикивает, прижимая ладонь ко лбу.
– Еще? – посасываю крошечный кусочек плоти.
Она протяжно стонет, и я чувствую, как маленькое тело содрогается подо мной. Ее бедра покачиваются, прижимаясь к моему рту, и я продолжаю посасывать чувствительное место, пока Кира не вскрикивает и не обмякает от удовольствия.
– О боже, – выдыхает она. – Это было… невероятно.
Облизываю губы, смакуя ее вкус.
– Твоя вагина на вкус слаще, чем я мог представить.
Румянец горит на ее щеках, она тяжело дышит и все еще прижимает руку ко лбу.
– У тебя голова болит?
– Что? О нет, – быстро отвечает она, опуская руку на кровать. – Я думаю, что лишь… пыталась удержать свои мозги на месте, пока они все не вывалились, – смеется Кира.
Эти слова кажутся странными, но я смеюсь в ответ. Мне нравится вызывать улыбку на ее лице. Целую пучок волос у нее между ног, а затем снова принимаюсь облизывать. Кира вздрагивает, ее кожа покрывается мурашками. Я касаюсь входа во влагалище, чтобы понять, готова ли она принять меня, палец тут же намокает.
Моя пара более чем готова. Неудержимая потребность заявить на нее права одолевает меня, и я двигаюсь над ней, прижимая своим большим телом к этой странной кровати. Кира обнимает меня и отвечает на поцелуй, а затем издает тихий стон удовольствия, когда я, схватив ее за волосы, заставляю откинуть голову назад. Я нежно покусываю вены на ее шее и устраиваюсь между ее раздвинутых ног так, что член касается ее входа.
Осторожно прижимаю, чтобы Кира могла его почувствовать.
Тихий вздох звучит как приглашение. Она пошире раздвигает ноги, и я кладу одну из них себе на бедра. Не торопясь входить, я снова целую ее, дразня языком и наслаждаясь приглушенными стонами. В ее взгляде горит желание. Смазываю член, потираясь о влажные складочки. Кира стонет еще громче и впивается пальцами в мое тело.
Она готова.
Я пристраиваю член ко входу. Массивная головка проникает в ее тепло, и Кира сильнее впивается в меня ногтями.
– Ты ощущаешься… таким огромным, – я слышу беспокойство в ее голосе.
– Это потому, что я такой и есть, – поддразниваю, а затем поцелуем прогоняю ее беспокойство. – Но ты можешь принять меня. Обещаю. Ты готова стать моей?
Ее большие глаза полны нежности, а рука скользит по моей щеке. Сердце у меня в груди разрывается от любви.
– Я твоя. Целиком и полностью.
– Моя, – соглашаюсь я и плавно вхожу в нее. Знаю, что причиню боль, ведь у нее до меня никого не было, вагина маленькая и тугая, но лучше сделать это быстро, как вправить кость.
Однако наполненный болью вскрик ранит меня, и я нежно обнимаю свою женщину.
– Шшш…
– Ой, – она бьет меня кулачком по руке. – Это больно!
– Эта боль скоро пройдет, обещаю.
Чтобы отвлечь ее, я целую снова и снова, пока хмурый взгляд не смягчается, и она не начинает отвечать на мои ласки. Член ощущается пульсирующим мечом, туго вложенным в ножны ее влажного тепла, но я не смею пошевелиться, пока она не будет готова.
Когда на очередной поцелуй она отвечает тихим стоном, медленно вытаскиваю член, а затем снова вхожу. Она напрягается, но не говорит о боли. Взгляд устремлен на меня, глаза полны доверия, и
