Отчаянные гипатцы все еще сбегали с чахнущей планеты каждые семнадцать лет, не желая смиренно умирать. Для многих закрытие Гань-Дэ означало, что холодная смерть на планете сменяется еще более холодной смертью в космосе — кое-как склепанные мусорные корабли беженцев изнашивались и разваливались, пока их невезучие пассажиры вымаливали себе уголок в переполненном орбитальном лагере беженцев. И, если их все же принимали, они выигрывали для себя право умереть медленнее.
То, о чем говорит Экрем, — последний шанс покинуть Гипатию. Это было ясно из температурных прогнозов. На Хайяме такое не обсуждали: стоит шепнуть о надвигающейся гибели Гипатии — и людям становится неловко, они отводят глаза. Экрем наверняка будет жизнерадостно заверять, что вышлет заправленный спасательный корабль, даже когда спасать уже будет некого. Все это время корпорации Хайяма продолжали жадно добывать из солнца водород — раз непоправимый ущерб уже нанесен, то какая теперь разница? Кроме того, водород жизненно необходим — для производства воды, для термоядерной энергии…
Экрем все еще говорил.
— …И я пошлю с тобой своего отпрыска. Младшего. Помнишь их? Конечно, не потому, что я тебе не доверяю, — он нервно рассмеялся, — но Нико пригодится опыт реальной жизни. Они проходили обучение в отделе аналитики внутренней разведки, теперь рвется применить знания на практике. — Он подошел к стене и коснулся панели интерфейса. — Пригласите, пожалуйста, Нико.
— Экрем, ты меня не слушаешь, — Асала с трудом сохраняла голос ровным. — Я сказала…
Она не успела договорить, как в зал влетел человек лет двадцати — с такой готовностью, что было очевидно: они поджидали у дверей. Круглое лицо Нико сияло улыбкой, прическа стремилась к последнему писку андрогинной моды — многослойному шэгу, а стояли они, как кол проглотили, — как человек, который слишком сосредоточился на том, чтобы произвести хорошее впечатление.
— Нико! — радостно воскликнул президент. — Помнишь Асалу? Кажется, вы с ней виделись, когда ты еще пешком под стол ходили. Помнишь, Асала?
Асала не помнила. Экрем часто вел себя так, будто каждое солнцестояние и праздник они ходили друг к другу в гости семьями, а не были рядовым и офицером, заслужившими мало-мальское уважение друг друга давным-давно, в другой жизни. Но она все равно кивнула.
— Приятно встретиться, Асала. Снова, — сказали Нико, улыбаясь еще шире. — Словами не передать, как я рады поработать с…
— Экрем. — Асала повысила голос, чтобы перебить их. — Экрем, выслушай меня. Я сказала «нет». Я не согласна. Ищи кого-нибудь другого, чтобы выслеживать твой пропавший корабль.
Лицо Экрема вытянулось от удивления, словно она только что заявила, что собирается голосовать за его соперника.
— А как же «Вела»? — выпалили Нико. — Ты же хочешь спасти беженцев; ты же сама с Гипа…
— Хорошего дня, — сказала Асала с таким льдом в голосе, что он мог потягаться с холодом ее родины. Может быть, не очень вежливо уходить на полуслове от президента Хайяма и его младшего ребенка, но это лучше, чем этого самого ребенка задушить, — тут неприятностей наверняка будет даже больше, чем если бы ранее она врезала лидеру Гань-Дэ.
Она не вернется на Гипатию.
***
Нико и представить себе не могли, что окажется рядом с генералом Кинриг во время ее визита на Хайям. Разве что среди протестующих, хотя из-за этого их отца напрочь сорвет с орбиты. Еще, конечно, посещали фантазии взломать компьютеры Кинриг, чтобы те на каждую команду отвечали танцующими розовыми пони и статистикой по беженцам.
Как можно игнорировать ситуацию на Внешнем Кольце, было за пределами понимания Нико. И как генерал может быть столь бессердечной — ведь на Гань-Дэ полно места! Конечно, родная планета Нико и сама могла бы сделать гораздо больше, но редко кто из беженцев забирался так глубоко в систему. Большое расстояние позволяло умудренным хайямцам снять с себя ответственность и закрыть глаза на смерти — с типичной отвратительной манерностью. Очень удобно. Но Гань-Дэ — еще хуже: у них бессчетное множество гипатских беженцев на пороге, застрявших на орбите или в полете, в лагерях, и все же возгласы «Гань-Дэ для ганьдэсцев!» почему-то нисколько не затихают.
Это приводило Нико в ярость.
И все же вот, пожалуйста — они добровольно плетется к апартаментам, где гостит не кто иная, как сама Кинриг. Потому что там Асала. Асала, которую Нико умудрились обидеть, стоило только открыть рот.
«Надо было соображать. Она из меньшинств; ей наверняка тяжело! Нужно быть деликатнее!»
Ганьдэсцы и хайямцы, охранявшие апартаменты генерала, просканировали кровь Нико, а потом подробно допросили о цели визита и уточнили, ожидает ли их Асала. Затем один охранник вошел внутрь — предположительно, чтобы получить подтверждение от Асалы, но Нико не переживали. Люди редко отказывают младшему ребенку президента во встрече, даже если очень хочется.
По лицу Асалы, когда Нико все же впустили, было видно, что ей хотелось избежать этой встречи очень и очень сильно.
Ох. Ну и как теперь все исправить?
Хорошо, что хотя бы отсутствовала сама генерал Кинриг — должно быть, она находится во внутренних помещениях, пока Асала как телохранитель в одиночку дежурит в приемной. Хвала небесам.
— Я уже сказала твоему отцу «нет», — бесстрастно бросила Асала, как только охранники вернулись в коридор и оставили их наедине. — Говорить больше не о чем.
— А мне кажется, есть о чем, — не сдавались Нико. — Знаю, ты наверняка думаешь, что вместо тебя может отправиться любой, но ты не слышала, как отец рассказывает о задании: он говорит, лучше тебя нет никого. От тебя может зависеть, умрут эти несчастные люди или…
— Не мои проблемы. — Асала отвернулась.
— Если не летишь ты, то не лечу и я! — Нико случайно сказали это слишком громко и сжали губы, но поздно, слова уже вырвались. Впрочем, это правда — даже их привилегии не дали бы Нико допуск на такое задание. Если Асала откажется и отец будет действовать через официальные каналы, придется отправлять отряд опытных коммандос из разведки. И в этот отряд точно не попадет Нико — зеленый новичок, до сих пор имевший дело только с обработкой информации.
Но отец хотел отправить Асалу, и хотел действовать тихо, и хотел подстраховаться на случай, если Асала по-прежнему больше предана Гипатии, — просто на случай, если что-то пойдет не так, — и это означало редкий шанс, будто специально созданный для Нико. Сами Нико втайне надеялись, что Асала преданна родине как раньше, но вот только это выглядело все менее и менее вероятным.
Асала обернулась — взгляд прищуренный и расчетливый. Нико решили зайти со стороны личной искренности.
— Я переживаю за беженцев с Внешней планеты, ясно? Переживаю. Я считаю, мы обязаны делать для них намного больше. Во время подготовки я создавали свои сети, входили в контакт с людьми оттуда, но здесь, на Хайяме, я нахожусь в тепличных условиях и не могу ничего. Для меня это будет шансом выйти в мир и помочь людям по-настоящему…
— И что, хочешь доказать папочке, что справишься с миссией?
Вот это было неприятно близко к другой истине. Нико внутренне поморщились и постарались этого не выдать.
— А я справлюсь. Я уже практически прошли подготовку, теперь у меня полно контактов на Внешнем Кольце. И курсы сетевой доступности и компьютерной безопасности.
— То есть ты хакер?
Нико ответили полуулыбкой:
— Когда работаешь на правительство, это называется по-другому.
Выражение лица Асалы не изменилось, и Нико уже гадали, стоило ли вообще так шутить, но раздался стук в дверь, и вошла пара охранников-ганьдэсцев — низкий смуглый мужчина и высокая женщина с короткой стрижкой.
— У нас смена караула, — сказал мужчина. — Нам сообщили, что у тебя гости. Просто подтверждаем.
— Подтвердили, — кивнула Асала. — Можете нас оставить.
Охранница повернулась, чтобы выйти в коридор, но вместо этого приклеила что-то к внутреннему замку двери, развернулась с пугающей ловкостью…
