Цивилизаторы молчали. Ирина с беспокойством вглядывалась в их озадаченные лица. Потом подняла руку Патриция.
– Разумеется, ждать нельзя. Мы и так слишком долго работали вхолостую. Но, насколько я понимаю, для осушения болота необходимо отвести питающий его ручей. По эту сторону горы его отвести некуда, значит, только по ту сторону. Но ручей является единственным источником воды для пяти племен, живущих между горами и болотом. Прошу это учесть.
– А конкретно что ты предлагаешь? – крикнул Буслаев, и у Ирины стало теплее на душе от его голоса. Этот по крайней мере был ее верным союзником.
– Конкретно я предлагаю, чтобы ты подумал, как это сделать, – ответила Патриция под общий хохот.
– Переселишь племена в другое место, – брякнул Буслаев.
Профессор покачал головой.
– Очевидно, излучение действует не только на такриотов, – вздохнул он, вызвав восторженное веселье присутствующих. – Будут ли другие предложения?
Слово взял отрядный врач – немолодой худощавый человек. У него было доброе лицо и совершенно лысый череп. Как многие медики, он не стал выращивать себе новые волосы: считал это негигиеничным.
– Излучения уже нет… пока нет, – поправился он. – Со вчерашнего дня патрульные роботы закрыли болото колпаком кси-поля. Планета лишилась одного из постоянных биофакторов. Но это до первой грозы. Если защита не выдержит, скопившееся излучение хлынет таким потоком, что… – Он развел руками. – Я считаю, что откладывать на три месяца просто опасно.
– То-то мои такриоты сегодня занервничали, – протянул кто-то.
– И мои, – отозвались в другом конце зала.
После короткого молчания встал Олле, очень спокойный светловолосый цивилизатор, которого Ирина почти не знала: он редко бывал на Базе. Мимико рассказывала, что пять лет назад такриоты убили его жену.
– Я думаю, есть способ. Ручей несет слишком мало воды, чтобы его серьезно принимать в расчет. Главное – спустить воду из болота. А это можно сделать, если устроить сток в восточной части со спадом в ущелье между горами. Потом, когда устраним источник поля и получим машины, можно будет сток закрыть, углубить дно и сделать отличное озеро.
– С вышкой для прыжков, – подсказал Буслаев.
– И даже с яхтами. Пора наконец устроить себе культурный отдых на воде. Вопрос лишь в том, как прорыть километровый канал?
– Ну вот, дорогой, откуда начал, туда и пришел! – рассердился профессор. – Мы же об этом и толкуем.
– И я о том же, – невозмутимо отозвался Олле. – Обойдемся и без машин. Взрывчатки у нас достаточно, а рабочая сила… такриоты. В конце концов, для кого мы стараемся? Вооружим их лопатами, и пусть трудятся на общее благо.
Это было настолько неожиданно, что все на мгновение онемели. Первой опомнилась Мимико.
– Правильно! Объединить племена на совместной работе! – возбужденно закричала она.
Поднялся шум. Каждый кричал, не слушая других. Мгновенно образовалось два лагеря. Одни считали, что такриотов невозможно организовать на работу, не приносящую видимых благ, что они просто не доросли до этого. Другие были в восторге от этой идеи. С большим трудом Сергееву удалось восстановить тишину.
– Спокойней, товарищи, спокойней! – заговорил он, вытирая вспотевший лоб. – Истина рождается в споре, но не в таком бурном. Предложение, несомненно, интереснейшее, но и опасения вполне обоснованны. Олле предлагает не более и не менее, как произвести революцию в психологии такриотов. Как это сделать, мы пока не знаем. Готовы ли они к этому, тоже еще неизвестно. Ясно одно: если уж решаться на этот эксперимент, то лучшего момента не подберешь. Исчезновение излучения изменило биосферу планеты, что не могло не отразиться на психике аборигенов. Сейчас она наиболее восприимчива к любому сдвигу. И мое мнение – проводить эксперимент.
– А пиявки? – крикнул кто-то.
– Пиявки? – внушительно сказал Буслаев с высоты своего огромного роста. – Все дипломатические переговоры по этому вопросу будет вести мой робот. Известно ведь: робот роботу глаз не вышибет.
– Решено! – объявил Сергеев. – Назначаю комиссию в составе Олле, Ирины и Буслаева. Через два дня прошу представить план работ. Всем остальным
– готовить племена.
Через несколько минут мобили один за другим начали взмывать в небо.
…Над планетой загремели взрывы. Вывороченная земля ложилась жирными отвалами, намечая трассу будущего канала. Ирина, Олле, Буслаев и еще несколько человек, веселые и перепачканные, таскали заряды, закладывали их по трассе и дружно падали в траву, когда сигнальная ракета прочерчивала над головой дымный след.
На Базе срочно готовили огромный свинцовый бак, чтобы поместить туда пиявок и сохранить их для науки.
А потом с гор потянулись племена. Это было необыкновенное зрелище. Первобытные люди размахивали новенькими лопатами. Впереди, кривляясь и выкрикивая заклинания, двигались шаманы. Лопат они, разумеется, не несли.
Нелегко было убедить такриотов продать свой труд. Три племени так и не удалось уговорить, остальные сдались после долгой и упорной работы. Они никак не могли понять, зачем нужно копать землю за оленьи туши, когда эти туши можно добыть в лесу с гораздо меньшим трудом. Единственный козырь землян – бесперебойное снабжение пищей и ликвидация таким образом даже кратковременного голода – впечатления не производил. Такриотам не в диковинку было голодать, когда охота оказывалась неудачной. И вряд ли удалось бы их убедить, если бы не… женщины. Они раньше мужчин поняли все выгоды предложения «людей с неба», тем более что на работу приглашали не их. И впервые голоса женщин зазвучали на советах племен. И вот теперь шаманы вели свои племена.
– А вон и наш общающийся с богами, – тихонько сказала Буба, невольно отступая за спину Ирины.
Удивительно, как этот старик сумел сохранить величавость даже во время кривляния. На всякий случай он надел свой плетеный комбинезон – шаман был предусмотрительным. Но он зря беспокоился. В опасную зону такриотов не пустили: здесь работали земляне.
– Начнем? – спросил Сергеев, доставая пистолет.
Буслаев придержал его руку:
– Подождите, кто-то летит.
Со стороны Базы вырастало красное пятнышко мобиля. Он опустился на траву, и из него выскочила Мимико, растрепанная и взволнованная.
– Стрелка! – кричала она, махая руками. – Стрелка пошла!
Она ожидала взрыва восторга, но все молчали, и она сама растерянно замолчала. И только вглядевшись в лица товарищей поняла, что это молчание красноречивее любых слов. Стрелка, столько лет примерзшая к одной цифре, двинулась по шкале. Ей сужден далекий путь. Из года в год, из века в век будет она завоевывать миллиметр за миллиметром. Иногда замирая, иногда откатываясь назад, а потом рывком возвращаясь, упорно будет она стремиться к дальнему концу шкалы, достичь который невозможно, потому что эта шкала не имеет конца.
