Жгучая пощечина вернула ее в реальность. Она увидела размытое пятно на месте Тристик, приблизившееся к ней и почувствовала вкус крови на зубах.
— Ты до сих пор жива, потому что я так хочу, глупое дитя. Я могла бы напоминать тебе об этом постоянно. Я показала тебе милость. Для твоего брата.
— Милость. Что вы знаете о милости? — прохрипела Эрелай. — Вы не можете тронуть Джонвелиша. Я это сейчас понимаю. Даже у вас есть пределы. Я знаю, что я… видела.
— Как это? — склонила набок голову Тристик. Ее глубокий карий взгляд метнулся в сторону, где в тени прятался Мейнард.
Где-то там, в темноте, что-то нервно вздрогнуло.
— Дефенсор, позвольте мне объяснить, — откашлялся Мейнард.
— Вы свободны, лейтенант, — говоря эти слова, Тристик наблюдала за Эрелай. — С вами я поговорю позже. Можете в этом не сомневаться.
Эрелай услышала эхо поспешного отступления Мэйнарда.
Она осталась наедине с Тристик.
Зверь кружил рядом, изучая. Знакомый замах жасминовой воды и гнили вонзился в ноздри. Ладонью в перчатке Тристик коснулась подбородка Эрелай и подняла ей голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Когда она попыталась отвернуться, пальцы вонзились в кожу, останавливая движение.
Интересно, что произойдет, если я коснусь этой чешуйчатой белой кожи? Какие темные ужасы я увижу?
Эрелай вздрогнула.
— В момент физического касания с предметом у тебя срабатывает Взгляд. Замечательно. Лучше, чем я надеялась, — Тристик поздравила саму себя. — Интересно, если эмоциональные переживание или боль служат толчком…
Когда их взгляды встретились, Эрелай почувствовала невозможное: от Тристик исходила теплая волна. Ощущалось так, словно та работала печкой в холодном помещении. Вслед за этим пришло знакомое покалывающее ощущение, что окутало ее в медицинской камере, когда она осталась наедине с Мейнардом, но гораздо сильнее. Оно прижалось к вискам и отозвалось в шее. Вкрадчивое инопланетное присутствие вторгалось в голову. Эрелай хотела убежать, но тело оказалось приковано к месту. Тристик как-то умудрилась сделать это.
— Что ты видела, малыш, когда коснулась лейтенанта? Ты знаешь о его противном прошлом. Но что еще? — прорычала она. — Расскажи мне.
Несмотря на то, что Эрелай не собиралась ничего рассказывать, она услышала свой срывающийся голос:
— Образы и чувства. На мгновение я стала Мейнардом. Я знаю, что он знает. О вас. О ваших планах.
— Прошу… продолжай, — взгляд Тристик развлекался.
Очередная волна давления все смешала в голове. Тело в очередной раз предало. Эрелай слушала свой голос, как будто это говорил кто-то другой.
— Они не знают, что вы здесь делаете. Совет Первых. Они не знают, что вы делаете в «Равстар» и не хотят знать. Временами вы выползаете на свет и предлагаете им новое оружие, чтобы доказать свою полезность. Они благодарят вас, как домашнее животное. Вы знаете некоторые их секреты. Но у вашей досягаемости есть пределы. Оно дает вам возможность заглядывать далеко, но вы хотите больше.
— Молодец, — Тристик продемонстрировала черную улыбку, слегка пошатнулась, но тут же снова собралась.
Эрелай вдохнула. Давление в голове растворилось. Она обнаружила, что теперь может двигаться.
— Все это время ты пыталась защитить своего брата, — сказала Тристик. — Но теперь ты понимаешь. Не так ли? Он средство для твоего контроля. Раскрыть Первым свой секрет, как землянки означает, объявить всех твоих Крестников изменниками. И ты стала бы для меня бесполезной.
— Бесполезной в каком смысле? — всхлипнула Эрелай.
— Ой, ну же. Не притворяйся.
Эрелай знала ответ. Хозяин.
— Нет.
Тристик усмехнулась.
— Ты сосуд, в котором я возрожусь, Верадин. Я войду в это разрушенное тело и стану тобой. В свою очередь твое тело будет нести новую жизнь. Начнется новая династия.
Ее палец ласково погладил щеку Эрелай.
— Наконец, ты готова.
* * *
Двое охранников провели ее по извилистому лабиринту коридоров, менее заселенным и более спокойным. Здесь даже грохот двигателей «Куэстика» казался тише и меньше вибрировал под ногами. Эрелай попала в комнату, совершенно не похожей на медицинскую палату. Головная боль стала тише. Она без труда различала детали, заглядывая пространство нового места обитания. Мягкое освещение, совсем не больничное. Стены украшены дорогими реликвиями и артефактами давно завоеванных миров. Логово темной королевы, догадалась она. Это место принадлежит Тристик. Она замерла, вжав голову в плечи. По мере того, как спадал туман от препаратов, в нее все сильнее просачивалась ледяная паника.
— Будьте как дома, — усмехнулся один из охранников, взяв ее за локоть и втолкнув в комнату.
Его звали Кавео. Эрелай узнала его по рубцово-рябой коже на челюсти. Он часто сопровождал Мэйнарда в его напыщенных самомнением прогулках по кораблю.
Кавео схватил ее наручники и закрепил их к переборке в нескольких футах от пола. Неудобное положение заставило Эрелай встать на колени, чтобы снять давление на запястья и руки.
— Какая досада… — сказал Кавео, осматривая ее сверху вниз, и облизнул губы. — На вид сладкая штучка. И все пропадает даром.
— Нелепость полукровной скиилоидной сучки, — добавил его напарник. Эрелай не удосужилась узнать его имени. — Ни с кем не хочет делиться?
— Не хотел бы пользоваться тем, что от нее остается.
Они засмеялись.
Эрелай смотрела в пол под их сапогами. Толстый ковер, сотканный из огненного шелка покрывал всю комнату. Она молча разглядывала сияющие красноватые нити, углубляясь все глубже в себя. Оттуда она наблюдала за миром, там было тихо, хотя паника прогрызала себе путь через горло.
— Скажи мне, красотка, — Кавео схватил Эрелай за спутанные волосы и поднял ее голову вверх, — тебе это нравится?
Она не двигалась и молчала. Подняв взгляд, Эрелай посмотрела на эту ошибку генетики в лице суб-офицера.
Взгляд, так называла это Тристик.
Старый Сисса тоже рассказывал о Взгляде. Это был подарок Судеб, привыкших смотреть в сердца людей и знать, чего они стоят. С помощью него Судьбы судили, что правильно, а что нет. И знали мысли хулиганистых юношей и девушек, отправляющихся на поиски приключений за пределы усадеб без разрешения.
Когда она стала старшим студентом, наставник рассказал Эрелай историю Мири, лишившейся Взгляда из-за того, что оно было украдено драконом Скиило, впоследствии сожравшем и тело Мири. Демон хотел завладеть Взглядом, чтобы стать более могущественным. Брат Элид, учитель, объяснял, что богословы считают эту историю древней аллегорией способности скиилоидов к доминированию над другими расами путем чтения их мыслей.