— А почему вы прячетесь?
Лиана пожала плечами.
— Так завещано нам предками, — сказала она. — И никто эти правила нарушать не собирается.
— Кроме тебя.
— Да, кроме меня. Но у меня есть на то очень важная причина, — она обхватила себя руками, сжавшись, будто замёрзла. Герман подавил желание обнять её, и вопросительно наклонил голову, ожидая продолжения.
— Меня собираются убить, — наконец тихо проговорила она. — Меня и ещё нескольких моих друзей.
«Опа! — подумал Герман. — Неожиданный поворот! А не сумасшедшая ли она? Похоже на паранойю, однако…»
— Это не психическое расстройство, — покачала она головой. — Я не сошла с ума. А ты всё-таки бесчувственный козёл, Герман. Мог бы и обнять, в конце концов!
И он обнял. Прижал к себе, чувствуя биение испуганного сердечка, чувствуя, как его ритм постепенно успокаивается, замедляется, замедляется… Замедляется….
***
Когда он открыл глаза, Лианы рядом не было. В помещение было темно, лишь тускло мерцала меж листьев какая-то разноцветная плесень, создавая причудливый узор света и тени. Казалось, ветви шевелятся, переплетаясь, и Герман несколько минут просто лежал на спине, заворожено наблюдая. Поистине волшебная картина!
— Лиана? — позвал он, приподнимаясь на локте.
Молчание. Окинув взглядом углы, он понял, что остался один. По правую руку от него стоял кувшин, наполненный водой, что пришлось очень кстати — во рту пересохло, и Герман в несколько глотков осушил половину сосуда.
— Хорошая вода, вкусная, — сказал он, обращаясь неведомо к кому. Поставил кувшин, поднялся, и сделал пару приседаний, разминая ноги и разгоняя кровь. В голове прояснилось, и Герман внезапно ощутил всю уникальность происходящего. Он вступил в контакт с местным носителем разума, и не только в контакт; был похищен — вернее, вначале был похищен, а уже потом вступил во всё это самое… И теперь абсолютно голый, непонятно где, один, на планете, которая находится в такой бездне парсеков от его родного дома, что аж дух захватывает. И этот самый носитель, а если точнее — носительница, просит его о помощи. Ну, не только его. Всех землян. Но всё равно — случай уникальный, особенный. Эх, ну вот почему нет рядом группы Контакта? Хотя что нам эта группа, мы и сами сможем всё понять и сделать как надо! Тем более, здесь нет ни языкового барьера, ни ксенологического… Остаётся только дождаться, когда его найдут. Ведь она обещала, правильно? Сказала, что скоро. Наладят датчик, и найдут. И тогда он им всё-всё расскажет! Хотя на данный момент у него было больше вопросов, чем ответов. Почему её и кого-то ещё хотят убить? Кто хочет? За что? И чем они, люди, могут помочь? Все эти вопросы оставались открытыми, и Герман очень надеялся на то, что Лиана вернётся и сможет дать на них ответы. Ну, или просто вернётся. К чёрту ответы! К чёрту всех! Ему нужна только она… Так, стоп. Что за мысли? Он её знает-то всего несколько часов! Откуда такая привязанность? Откуда это нездоровое влечение? Хотя нет, влечение-то как раз самое что ни на есть здоровое, но чтобы вот так потерять над собой контроль? Нет, тут дело нечисто! Скорее всего, девчонка не только мысли умеет читать, но ещё и покопалась небось в его мозгах, иначе чего бы ему так себя вести? Он не влюблённый восемнадцатилетний юнец, с гипертрофированным тестостероном, он сорокалетний здравомыслящий мужчина, вот уже много лет с блеском проходящий всевозможные психологические тесты, владеющий искусством дзен-медитации, да среди космонавтов вообще не бывает неуравновешенных людей! Вернее, бывают, но такие сразу отсеиваются, уходят на другие должности, в другие профессии. В космосе истерикам не место! А тут забыл обо всём, сидит голышом в каком-то шалаше и ждёт девушку. Да, офигительно красивую и страсть как круто умеющую заниматься сексом. Но всё равно, это абсолютно на него не похоже, пусть даже если и принять во внимание некую абсурдность всего того, что с ним сейчас происходит. С ним происходит… То, что с ним происходит — самое замечательное из того, что с ним когда-либо происходило ранее. Эта девушка… Лиана. Когда же она вернётся?
— Лиана! — позвал Герман.
И снова лишь тишина была ему ответом. Он подошёл к стене, потрогал ветки и тут же отдернул руку — ему не показалось, они действительно двигались, и, почувствовав тепло его руки, целенаправленно потянулись листьями в его сторону. Нет уж, нафиг! Как-то не хочется выяснять на собственном опыте, что они от него хотят — просто потрогать, или же не прочь и закусить вкусным землянином? Герман пошёл вдоль стены, стараясь не приближаться к ней более чем на полметра, за пару минут обошёл всё помещение и снова сел на то, что служило им с Лианой кроватью — пол в этом месте выгибался мягким бугром, что-то вроде перины из мха. Удобно и приятно, ничего не скажешь! Снова отпил из кувшина. Оставалось только ждать — либо Лиану, либо своих товарищей-космонавтов. Хотелось бы, конечно, чтобы первой была Лиана…
Но человек предполагает, а судьба, как известно, располагает, и располагает как правило совсем не тем, что мы хотели бы от неё получить.
Вначале Герман услышал приглушенные звуки, как будто кто-то колотит чем-то тяжелым по стене снаружи. Заинтересовавшись, он подошёл поближе к предполагаемому источнику звуков, и уставился на переплетение ветвей. Листья и цветы на этом участке стены двигались более интенсивно, даже сами ветви, и те пульсировали, словно вены гигантского существа, внутри которого оказался Герман. Герману такое сравнение не очень понравилось, и он чертыхнулся, кляня себя за чересчур развитую фантазию. Звуки продолжались, становясь всё громче, ветви извивались уже не венами, а огромными узловатыми змеями, и он решил отойти от стены на всякий случай подальше. И как только он сделал это, стена вдруг словно взорвалась ошмётками листьев и дерева, и в образовавшуюся дыру влетел огромный комар. «Ну, вот и всё, — подумал Герман, инстинктивно прикрывая руками самый уязвимый орган — голову. — Прощай, Лиана!». Но, как оказалось, несколько поторопился с выводами, потому как следом за комаром внутрь ввалился кто-то в защитном скафандре, яростно отбиваясь от насевших на него ещё двух назойливых насекомых-переростков. А за ним ещё двое. Но потом Герману стало уже не до разглядывания происходящего — до него успел добраться самый первый комар, и последнее, что он почувствовал — это как в плечо впивается острый хоботок…
***
— Вот на хрена было бить-то по комару, а? — голос принадлежал Гавриле, и Герман с облегчением понял, что его всё-таки успели спасти. — Вы же, ироды, по комару не попали, но замечательно попали по Краузе!
— Ну, по комару ведь тоже попали? — робко возразил голос Бориса. — Потом.
Герман попытался открыть глаза, но понял, что сил на это пока не хватает, и лишь тихонько застонал, показывая, что очнулся.
— О, очнулся! — обрадовался Гаврила. — Борис, ты реабилитирован. Ненадолго, пока он ещё жив.
Герман обеспокоенно застонал ещё громче, и попытался спросить:
— Что… что со мной? — вышло более-менее похоже, по крайней мере, Гаврила тем же радостным тоном сообщил:
— Всё в порядке, камрад! Комара мы из тебя достали, кровь сейчас закачиваем… Жить будешь — если раньше не помрешь, конечно, — и он заржал.
Это был первый дальний полёт судового врача, и, если честно, то Гаврила никак не ожидал, что ему придётся оперировать члена команды, извлекая из того двадцать сантиметров острого хоботка инопланетного насекомого. Но, к чести его будет сказано, справился с этим отлично, и теперь просто сбрасывал напряжение, пусть и немного неприятным для пациента способом.
— Спа…спаси. бо, — сказал Герман, смиряясь с тем, что, похоже, жить ему осталось совсем недолго. И сразу же попытался выяснить самый важный для себя вопрос:
— Лиана… Деву. девушка. Вы нашли её?
— Ну вот, — огорчился Гаврила. — Бредит. Дубина ты, Борис! Ты в следующий раз думай вначале, а потом уже бей.
— А ты, док, в следующий раз давай с нами, что ли, — ощетинился Борис. — Будешь советы советовать, да от комаров нас охранять, Пилюлькин недоделанный…
