Загорский одарил меня многозначительно-презрительным взглядом...
Что там Кэтрин говорила? Что он не общается со мной поверхностно?
Ну-ну.
…и произнёс:
— Я не обязан давать тебе комментарии и объяснения своему ответу. Если я сказал тебе «нет», значит «нет». И точка. Понятно?
Он взял свой кофе и отпил. Скривился, будто я ему в напиток от души сыпанула сахара, и отодвинул от себя. Открыл контейнер с едой.
— Нет. Непонятно, — ответила мужчине, скопировав его тон.
Север поднял на меня взгляд, в котором читался вопрос: за что ему такое наказание?
Понюхал свой завтрак и опять скривился. Закрыл контейнер и вздохнул, даже не выругался и не прошёлся по моим умственным способностям и даже общепит не отругал. Чудеса.
Устал? Настроения нет?
Потом Север с ленцой откинулся в кресле, завёл руки за голову и уставился на меня в немом вопросе.
Я сделала ещё один глоток кофе и демонстративно положила ногу на ногу. Не уйду, пока Загорский не скажет «да». Я тоже могу капать на мозги, когда мне что-то очень надо. А мне надо на Ганимед и точка.
— Агата, почему ты такая въедливая? Почему не можешь просто слушать мои распоряжения и без вопросов их исполнять? Ты вообще в курсе, что ты настоящее чудовище? — произнёс он с раздражением.
Я? Чудовище?
А себя он ангелом, что ли мнит?
— Раз я чудовище, значит, тем более меня нужно взять на Ганимед. Пираты, если увидят меня, сразу испугаются и удерут, сверкая пятками, — сарказм пропитал каждое моё слово.
Север посмотрел на меня слишком серьёзно, слишком внимательно. Опустил руки на стол и сжал их в кулаки.
Я вздохнула, отставила стаканчик с кофе и сложила руки на груди, спросила:
— Ну что ещё?
— Ты не имеешь никакого морального права шутить на эту тему. Никогда. Не смей. Так говорить. — Проговорил он тихим, но зловещим и холодным тоном. И слова его были тяжёлыми, словно он вложил в них скрытый смысл, известный лишь ему одному.
Я кивнула и произнесла:
— Извини. Ты прав. Это было неуместно. Но… как я могу тебя убедить?
Он на мгновение прикрыл глаза, потом снова взглянул на меня и его яркие глаза выражали настоящую муку, словно я тотально его заколебала и уже сижу у него в печёнках.
— Не отвяжешься? — проворчал он.
Покачала головой.
Север хмыкнул и прошёлся по мне хитрым взглядом. До-о-олго меня рассматривал, будто впервые видит.
Та-а-а-к, похоже, он что-то задумал. Что-то такое, что мне крайне не понравится.
Я подняла взгляд к потолку и сказала:
— Да говори уже, что ты там выдумал.
— Ничего, — проговорил он на удивление спокойно, но при этом хитро улыбался.
Я насторожилась и нахмурилась.
— Север, реально, что ты придумал? Я нутром чую, что от тебя стоит ждать подвоха, — проворчала я.
— Попроси меня. С душой, — выдал он вдруг. И добавил: — Убеди меня взять тебя с собой на Ганимед, Агата. Обоснуй так, чтобы я не смог отказаться.
Я, чёрт его возьми, хирург, а не оратор!
Прикрыла глаза и потёрла шею. Подумала, что идея прокрасться в каюту Севера и сбрить ему брови очень даже замечательная.
Распахнула глаза и улыбнулась, точнее оскалилась:
— Благодаря тому, что мы будем работать в тандеме, мы сможем больше узнать о Ганимеде и его обитателях. Мой свежий, незамутнённый взгляд послужит толчком для новых открытий, свершений в области науки, медицины, и ты, благодаря мне, обязательно станешь героем, навеки оставишь след в истории. Север, ты получишь награды и…
Он прикрыл лицо рукой, засмеялся и покачал головой. Я замолчала и выдохнула с неприкрытым раздражением:
— Что не так?
Он взглянул на меня, и я увидела смешинки в его глазах.
Я развеселила Загорского? Да ла-а-адно! Быть того не может.
— Очень скучно звучит. Неинтересно, — прокомментировал Север мои слова. — Пока ты не замотивировала меня взять с собой на Ганимед.
Он поставил локоть на стол и опустил подбородок на ладонь.
Я скопировала его позу и произнесла с издевкой:
— А может мне просто сходить к адмиралу?
Он сел ровно в кресле, сузил глаза, сверкнувшие опасностью, и прошипел:
— Сделаешь это и можешь валить на хрен с должности моего ассистента.
Я хмыкнула и сказала:
— Зато ты умеешь убеждать и мотивировать. Класс… Ладно…
Подумала и попыталась снова:
— Так, я буду честна с тобой. Я первоклассный хирург и ты не можешь утверждать обратного. Мои навыки, мои знания, в том числе и новые знания о ганимедцах могут пригодиться. Кто знает, что может произойти… И если честно, я хочу увидеть новый мир. Своими глазами. Быть может, я вдохновлюсь и смогу…
«Смогу сама догадаться, чего не достаёт моему проекту», — проговорила мысленно.
Я замолчала, вздохнула, потёрла лоб, и устало посмотрела на Загорского:
— Слушай, мне надоели эти игры. Давай ты сам придумаешь, что там тебя мотивирует, и на этом закончим?
Север выгнул бровь и откинулся в кресле. Молчал минуту. Две. Три…
— Ну-у-у? — протянула я. — Возьмёшь меня с собой?
— Агата, Ганимед – не парк аттракционов. Это опасный мир… — начал он.
Я в голос застонала и оборвала его:
— Умоляю, только не надо всего этого! Я взрослый и адекватный человек. Ясное дело, что не на курорт полетим!
Он поднялся и подошёл ко мне. Встал, точнее навис надо мной, убрал руки в карманы и вдруг сказал:
— Возьму с одним условием.
Я выпрямила спину, посмотрела на него снизу вверх, кивнула и спросила:
— С каким же?
Он смотрел мне в глаза, и взгляд Загорского был тяжёлый. Он явно не желал озвучивать свои мысли и всё ещё размышлял…
— Твой метод с тестостероном подействовал. Рука практически не беспокоит и я не принимаю обезболивающие… Перед отправкой на Ганимед я должен быть в строю.
Я начала понимать, куда он клонит и нахмурилась. Баловаться с гормоном и часто его использовать не лучшая идея…
— Сегодня перед отбоем всё повторишь, — заявил он.
Нехотя, кивнула и сказала:
— Ты знаешь, что это всего лишь костыль, а не настоящая помощь, вот если бы ты уже открыл мой проект и…
— Агата, я ещё не закончил, — оборвал он меня.
Я умолкла и кивнула, чтобы продолжал. Ладно, послушаем, что он ещё придумал.
— После ты останешься и поможешь мне…
Он отвернулся от меня и подошёл к шкафу. Сделал вид, что заинтересовался своими книгами, которые, уверена, он наизусть знает. Взял одну в руки и начал листать. А до меня только дошёл смысл его последних слов…
Вскинула брови и осторожно проговорила:
— Погоди… Ты хочешь сказать, что я должна буду помочь тебе снять возбуждение?
Пусть скажет, что у меня больное воображение и я просто озабоченная дура.
Но вдруг его плечи напряглись, он вернул книгу на место и каким-то будто замороженным голосом произнёс:
— Спортзал, бассейн и холодный душ плохо помогают… Нужна… женщина.
Он всё ещё стоял ко мне спиной.
Я стиснула зубы, потом открыла рот, чтобы послать Загорского, но не успела даже пикнуть. Вдруг увидела, что пальцы на его здоровой руке чуть дрожат. Он тут же убрал руку в карман, но я уже увидела.
Север Загорский разволновался? Или он смутился?
Чёрт.
Потёрла лицо, будто умылась и длинно вздохнула. Подумала про себя, что я, наверное, кретинка.
— Хорошо, — был мой ответ.
* * *
Загорский обернулся и взглянул на меня по-новому, будто впервые увидел. И будто у меня не одна голова, а целых две или три, и все уродливые.
Короче, он явно был разочарован моим ответом.
Я издала длинный полный раздражения стон, закатила глаза и проворчала:
— Что опять не так?
— А где торг, возмущения? — проговорил он. — Где твоя гордость, Громова?
Я захлопала глазами.
— Ты сейчас серьёзно? — не поверила своим ушам.
Он подошёл ко мне, нагло двумя пальцами взял за подбородок и приподнял моё лицо. Вглядываясь в мои глаза своей невозможной синевой, с усмешкой сказал:
