Мальчишка по-прежнему, однако, громыхал впереди, не собираясь останавливаться.
Я догнала его через сотню шагов, у следующего развороченного входа. Аварийная защита опустилась и здесь, но рядом находилась дверь, обрамленная желто-красной полосой. «Для обходчиков», подумала я. «Или для работников аварийных служб».
Мальчишка со всей силы заколошматил в нее, и она через несколько секунд открылась, впуская нас внутрь.
Там тоже были люди. Тусклый, как везде на станции, свет, тем не менее, позволил мне их разглядеть. Несколько человек. Женщина с двумя детьми, Трое худых, неприятной внешности мужчин. Подросток, который меня привел, громко шмыгнул носом и что-то быстро сказал на своем языке.
Один из мужчин криво улыбнулся, подаваясь вперед и доставая нож. Я даже испугаться толком не успела, он что-то потребовал на местном языке. Потребовал, водя ножом на расстоянии сантиметров тридцати от моей шеи. Я чуть не упала, попытавшись отступить назад, но уперлась спиной в штурвал запорного механизма двери.
Приехали. Хотя бы знать, чего он хочет.
– Не понимаю! – сказала я. Голос прозвучал испуганно и жалко. Пришлось повторить медленней и четче – Я вас не понимаю!
Женщина вскинулась, передала младшего своего ребенка старшему. Подошла к мужчине с ножом, что-то ему сказала. Я понадеялась, что перевела мои слова.
Они перекинулись еще парой фраз, и мне, наконец, удалось выяснить, в чем дело:
– Деньги, – перевела женщина. – И вещи. Нам нужны твои вещи.
Первая мысль была – эти люди – из тех, кто нас преследуют. Они хотят добраться до денег Переса!
Паника заставила, однако, потянуть время.
– Да у меня нет ничего! Только то, что на мне. Скажите ему, у меня ничего нет!
Деньги Переса – у Переса. Угрожая ножом мне здесь и сейчас – ничего не добьешься. А здешних денег у меня и вовсе нет – Нордвелл не успел добыть. Я даже не знаю, как они выглядят.
Женщина перевела. Мужчина разразился длинной убедительной тирадой, указывая ножом то на меня, то на подростка. Мальчишка, кстати, отошел в сторону, и старался на меня даже не смотреть.
Женщина вновь перевела, осторожно подбирая слова:
– Ты – представитель корпорации. С тобой ходит охранник. Ты живешь в дорогой гостинице. У тебя есть деньги.
Выдохнуть. Сосредоточиться. Вот тут главное не врать… ведь денег у меня и вправду нет. Но надо, чтобы они не разозлились. И надо дождаться окончания тревоги.
Мне надо как-то доказать им, что я – не враг.
– Корпорации? – осторожно спросила я.
Регулус – большой торговый союз. Какая из корпораций насолила обитателям здешнего метро, догадаться я не могла.
Женщина нахмурилась, и не переводя ничего, понизив голос сказала:
– Люди корпорации – воры. Мы не хотим лишнего. Мы хотим получить то, что у нас украли!
– Мы не люди корпорации, – сказала я осторожно. – Да, мы недавно прилетели, но… мне жаль.
Снова обмен фразами. В разговор включился подросток.
Взгляд женщины не стал мягче. Она сказала:
– Тот человек – твой телохранитель. Вен Чи говорит, у него дорогое оружие и он защищал тебя по дороге. У кого есть деньги на телохранителя? Только у людей корпорации.
Нордвелл. Телохранитель. Мой. Ну, в чем-то они правы… но это очень зыбкая правота.
– Он мне помогает, да. Но он не телохранитель.
– Муж? – сощурилась женщина.
Угу. Мистер Беккер. Муж госпожи Беккер.
Если честно, очень хотелось сказать «да». Это бы все упростило. Но я не была уверена, что смогу соврать так, что они безоговорочно поверят.
– Официально – нет.
Прозвучало уклончиво. Пришлось добавить:
– У меня талант попадать в неприятности. Он об этом знает и… в общем, он…
Хороший друг? Да сейчас. Товарищ по несчастью? Как сказать убедительно, коротко, и так, чтобы убедить их убрать нож от моего лица?
Сойти со щекотливой темы удалось плохо, я смогла только выдавить:
– Меня зовут Реми. Я учусь в университете на Диаманте. А здесь мы оказались из-за аварии – что-то случилось, когда входили в червяка, как сказал владелец баржи, на которой мы летели.
Второй мужчина подошел, обхлопал мои бока. Вытащил из кармана глушилку.
– Что это? – от его имени спросила женщина.
– Прибор, чтобы блокировать виртуальную связь.
И тут мне пришла в голову легенда, которая от правды отличается столь мало, что вряд ли кто-то сможет это понять.
– Меня ищет мой отец. Он нехороший человек… я боюсь, что без этого прибора он меня быстро вычислит и вернет… обратно. А вы? Кто? Что здесь вообще происходит? Мы здесь второй день, а уже столько неприятностей…
Пусть думают, что я немного дурочка. Нет, я на самом деле не блещу интеллектом, иначе сбежала бы от Нордвелла еще на самой первой харибде. Но все же знаю, что в таких случаях лучше, когда тебя немного недооценивают.
Женщина не ответила. Они отошли от меня в сторону, только мужчина с ножом продолжал настороженно следить за каждым моим движением.
Обсуждение становилось все более бурным. Подросток в него больше не включался. На меня он тоже не смотрел. Я запомнила имя – Вен Чи. Оно никак не могло меня сориентировать по культуре и языку, принятому на станции. Но это теперь был единственный человек в этой комнате, которого я могла позвать и добиться его внимания. Как это использовать? Наверное, я бы придумала. Если бы ко мне снова не подошли его взрослые товарищи.
Женщина сказала:
– Протяни руки вперед.
Сопротивляться? В закрытой комнате, где все присутствующие настроены против тебя?
Я выполнила распоряжение и с тоской проследила, как один из мужчин быстро и ловко вяжет мои руки куском эластичного жгута, вынутого из аварийного ящика. А потом мне накинули на голову темный мешок из нетканки и грубо, за плечи, усадили у стены.
Попытки освободить руки были обречены на провал. Я сосредоточилась на том, чтобы кинуть по сетке сигнал о помощи Нордвеллу. Но хотя глушилку мои новые неприятные знакомые отключили, его идентификатор так и не появился.
Прошло не меньше часа, когда снова произошли изменения. Прерывисто что-то сказал оповещатель. Меня подняли.
Я думала, мы тут же покинем тоннель метролифта, но куда там. Мы отправились куда-то дальше по туннелю. Под ногами гремели рифли, человек, что вел меня под локоть, периодически бросал энергичные фразы в пространство – ругался.
Я считала шаги.
Сбивалась, начинала заново. Сбивалась снова. Мы долго шли – казалось, должны были уже миновать проспект – если конечно он не тянется по диаметру всего дека.
Но однажды этот бесконечный переход закончился. Меня подвели к выходу, потом вытянули-вывели наверх, чуть не вывернув при этом связанные руки.
– Не стой, иди! – окрикнула женщина. – Быстрее!
Я перебирала ногами, как могла быстро, но идти куда-то, при этом ничего не видя перед собой – задача трудная. Спотыкалась, то и дело налетала на спутников, они ругали меня, но тащили дальше, не давая упасть.
Странный, страшный город, где чужаков не любят, где могут ограбить и убить просто потому что твои вещи кому-то приглянулись, где люди забыли, что такое нормальная жизнь. Люди, у которых главный приоритет – выживание. За чей счет – не важно…
Еще два дня назад… да еще вчера этот астрополис казался мне всего лишь декорацией, еще одним «апокалипсическим кафе». Перевалочным пунктом, где со мной, в целом благополучной студенткой из системы Диаманта, студенткой, которая возомнила, что что-то смыслит в человеческой и межвидовой психологии, ничего экстремального не может случиться.
Я не была частью этого мира. Но вдруг, волей какого-то злого бога я ей стала. Это… это пугало.
Сердце билось так, что я сама его слышала. Не то от бега, не то от ожидания беды. Что здесь со мной может случиться? Да что угодно. От портового борделя до убийства в темном грязном коридоре. Им, кажется, понравились мои вещи…
Остановились. Не долго – может минуту – стояли, ждали, пока один из мужчин убедит кого-то еще. Может, в том, чтобы нас пропустили дальше. Может, еще в чем.
