меня. Судя по многочисленным остаточным следам, машину переоборудовали из штатной версии в роскошную личную яхту специально по заказу Палпатина. Внутри, там где обычно размещалась охрана, сейчас находилось дорогое оборудование, системы сканирования и связи, защитные системы и многое-многое другое. Техники с «Химеры» хором утверждали, что впервые видят, как в один малый корабль засунули технологических новинок на две сотни миллионов кредитов.
Две. Сотни. Миллионов.
Хотелось выть от бессильного гнева. В этот корабль вложена стоимость имперского звёздного разрушителя вместе с ещё одним крейсером! Да чтоб твои чёрные кости на свету выцвели, Палпатин! Мне бы так пригодились эти деньги.
И при всём этом я прекрасно понимал, что никому этот корабль не нужен совершенно. Не потому, что у него в кормовой части расположен генератор дефлекторного поля, дающий защиту, о которой некоторые лёгкие крейсера могут только мечтать. Не потому, что на этом звездолёте в два раза больше оружия, чем в штатном. Не потому, что здесь самая современная система шифрования, пеленгации, постановки помех, связи, радиоэлектронной борьбы. И даже не по той причине, что обшивка выполнена из сплава, который при толщине втрое меньшей, чем на стандартном корабле этого типа, предоставляет совершенно такую же защиту. И даже вовсе не из-за того, что всё здесь создано имперскими инженерами по специальному заказу и явно не имеет даже приблизительных аналогов в галактике.
Просто ни один человек в здравом уме не приобретет такой звездолёт за такие деньги. По крайней мере — быстро. И в то же время, если убрать к хатту все эти статуи, драпировку, ублюдочный декор из драгоценных металлов, то получается вполне себе неплохой корабль. Твою мать, здесь даже спальня есть… Да уж, красиво джедаев истреблять не запретишь.
Пока что я в больших раздумьях, не провести ли на этом корабле как следует операцию по раскулачиванию и не вернуть ли ему первоначальный облик. Но всё же понимаю, что лучшее, что могу сделать без лишних затрат — это просто убрать излишества декора. Если отойти в сторону от ненужных эмоций, то корабль в самом деле неплох. Достаточно хорош как мобильный штаб человека, который всегда держит руку на пульсе и контролирует всех и вся. Подобный звездолёт может быть полезным. Особенно для относительно скрытых передвижений или… отступления.
Тот факт, что несмотря на вход в атмосферу в нарушение предписания диспетчерской Сьютрика IV не вызвал никаких последствий, меня насторожил.
Что-то происходит. Я не верил в то, что принц-адмирал Креннель вот так просто решил сперва поиграть мускулами, подогнав свой флагман к моему, выпустить авиацию, промариновав меня на орбите добрых полчаса, а затем, никак не отреагировал на моё самовольное снижение. Кого они побоялись? «Химеры»? Нет, ни за что не поверю. Парочки TIE-перехватчиков сопровождения? Маловероятный факт, конечно, если бы не их специфическая окраска…
Скорее всего до сих пор Креннель проводил нечто вроде проверки «на слабака», прекрасно понимая, что сейчас на моём флагмане известна большая часть его оборонительных сооружений. Большая, потому как я не верил в то, что в индустриальном мире, производящем военную продукцию, не нашлось никого из числа тех, кто мог бы намекнуть принцу-адмиралу о том, что выставлять свои оборонительные сооружения напоказ — верх тактической глупости.
Значит, тут есть что-то ещё. И наверняка — нечто ультимативное, способное как следует потрепать силы вторжения. Следует иметь это в виду, чтобы не обжечься. Думаю, Креннель решил перестраховаться, увидев мой эскорт. Нужно обладать незавидной наглостью, чтобы позволить себе подобное. И дело даже не в эгоизме и снижении без разрешения. Я называл эту особенность мышления разумных Далёкой-далёкой галактики как «магия цвета». С определёнными цветами у местных явно триггеры страха и уважения связаны. Лишь бы не дошло до проверки на качество. В лейтенанте Кребе, возглавляющем эскорт я не сомневался, как в элитном пилоте, но что-то мне подсказывает, что он не дотягивает до той высокой планки, которую задают в памяти разумных красные TIE-перехватчики.
Шаттл заходил на посадку. Сквозь иллюминаторы виднелись крыши небоскребов, притягательные обводы зданий, снующий по делам своих хозяев транспорт. Вдали виднелись промышленные районы, чей футуристический пейзаж разбавляли массивные ангары — места хранения готовой продукции. Судя по тому, что мимо нас уже прошлись несколько TIE-истребителей и TIE-перехватчиков, принц-адмирал продолжал «играть мускулами». Что ж, ты здесь хозяин, кто ж тебе запретит.
Как только посадочные опоры коснулись пермакрита космодрома, а в уши вторгся приглушённый звук вытравливаемого системами корабля газа, я отстегнул привязные ремни, выполненные из дорогостоящих материалов (ладно, здесь признаю — они крепкие и мягкие, не впиваются в кожу как их штатные аналоги). Поднявшись на ноги, покрутил головой, пользуясь тем, что меня никто не видит. В полном молчании, прислушиваясь к тихому рабочему процессу подготовки моих сопровождающих к высадке, направился к посадочной рампе.
Когда мои подошвы коснулись поверхности посадочной площадки, в глаза ударил свет местной звезды, согревая кожу своим мягким теплом. Выстроившиеся по обе стороны от меня два отделения штурмовиков в полной боевой выкладке застыли почётным караулом белоснежных статуй. Но даже это произвело слабое впечатление на моего встречающего — лейтенанта флотской пехоты. Судя по всему его тут держат на посылках, несмотря на то, что по его внешним данным передо мной стоял типичный штурмовик. И лишь полные удивления глаза выдавали в нём человека, не прошедшего ломку и подготовку на Кариде.
И лишь массивная фигура, двигающаяся справа от меня, заставила его рот открыться. Интересно, его рука дернулась для того, чтобы перекреститься, или он рефлекторно хотел выхватить бластер из набедренной кобуры?
— Лейтенант, — флегматично обратился я к встречающему. Стояли мы на краю посадочной площадки, а за спиной этого молодого мужчины высилась серая громада главной на планете постройки — резиденции принца-адмирала.
— Г-гранд-адмирал, сэр, — мальчишка вытянулся по струнке. — Рад приветствовать вас в Сьютрикской Гегемонии.
— Оставим формальности, — произнёс я. — Принц-адмирал на планете?
— Д-да, сэр, — всё так же запинаясь ответил встречающий. — Р-разрешите вас проводить?
Он от природы заикается, или увиденное его поразило?
— Разрешаю, — произнёс я. Мальчишка (мне так называть его простительно — он младше меня что нынешнего, что прошлого, раза в два-два с половиной) на мгновение замялся, после чего пошёл чуть впереди и левее меня. Почётный караул остался на месте — прогуливаться таким табором по чужой резиденции разрешено немногим. Что ж…
Едва мы вступили под арку входа в постройку, мальчишка остановился возле контрольно-пропускного пункта, где за дюракритовой коробкой чего-то напоминающего ДОТ, прятался штурмовик.
— С-сэр, — офицерик судорожно сглотнул, одновременно утирая краем рукава своего кителя крупные градины пота со лба. Ба,
