Ознакомительная версия.
– Крушение. Стасис не сработал. Мы на планете, – он говорил короткими фразами, сознательно задавая некие условия. – Как выжить? Еда?
Чужие мысли постепенно вторглись в сознание, окатили отвращением, дрожью.
Серая муть всколыхнулась на фоне смеженных век.
– Крушение. Стасис не сработал. Как выжить? Еда, – Егор монотонно повторял одни и те же слова.
Мгла начала принимать очертания, концентрироваться в формы объектов.
Он воспринял тусклый мысленный образ. Контур крейсера. Скалы. Бьющая из трещин вода.
– Точнее!
Долгое время мысленная картинка не менялась.
Затем он увидел себя. Мертвого. Истощенного.
Смех? Нет… Насмешливый скрежет!
Ты умрешь от голода, нечто…
Злоба мгновенно вспыхнула, но он с трудом подавил ее. Еще одна попытка. Придется снова пойти на это…
Железы испустили знакомый до отвращения запах самки.
Хонди вздрогнул, отшатнулся, затем вдруг покорно сник – попал под влияние древнейшего из инстинктов.
Бестужев ненавидел себя. «Я же клялся, что больше не пойду на такое!..» – одинокая, тоскливая мысль билась в помутившемся сознании.
Он и сам попал под воздействие, изнывал от терзающих разум извращенных порывов.
– Егор?! – голос Бутова проник в сознание, его рука легла на плечо. – Ты в порядке?
Наиглупейший вопрос!
– Нет!.. – яростно просипел Бестужев, слегка повернув голову, изнывая от желания одним ударом снести голову дерзкого хомо, посмевшего к нему прикоснуться!..
Родион не отступил. Он поймал взгляд Егора, цепко, бесстрашно удержал его.
Наваждение медленно отступало.
– Допрос, – коротко напомнил Бутов.
Бестужев с усилием сглотнул. Верно. Все – морок, иллюзия. Здесь нет хондийской самки. Только ее запах.
Хонди застыл в ожидании приказов.
– Еда? – выкарабкиваясь из плена запахов, упрямо и повелительно повторил Егор.
Очертания крейсера расплылись перед мысленным взором, стали нечеткими, зыбкими, затем вернулась острота восприятия. Он детально увидел подробности процесса: в днище пришли в движение сегменты органических бронеплит, из чрева космического корабля появилось нечто, отдаленно напоминающее корневую систему растения!
Новообразование росло, вытягивалось, ветвилось, впивалось в трещины, впитывало воду, проникало вглубь, постепенно отыскивая необходимые химические элементы и их соединения.
– Где? – дрожащим голосом спросил Егор. Он едва выдерживал напряжение ментального контакта, понимал: еще немного, и хонди выйдет из-под контроля, очнется от наваждения, перестанет отвечать, попытается убить!
Контур крейсера приобрел туманную прозрачность. Сквозь дымку проступили очертания трех расположенных на нижней палубе отсеков.
Он запомнил их, но не открыл глаза, не остановил допрос.
Губы дрожали от напряжения.
– Как управлять системой жизнеобеспечения?
Хонди дернулся всем телом.
– Отвечай! – железы на ладонях исторгли новую порцию феромонов. – Я хочу сохранить жизнь пленным хомо! Как перенастроить систему?!
Хонди не выдержал, ответил, но образы, возникшие в рассудке Бестужева, не несли смысла. Он видел лишь бесконечную череду постов управления и рабочих, сросшихся с ними.
– Выражайся яснее!
Плоть. Кусочки плоти. Хитиновые жвала, растирающие их.
– Накормить рабочих?! Мясом хомо?!
Хонди одобрительно заскрежетал.
– Все… – едва слышно выдавил Егор. – Я понял… Родька… Я ПОНЯЛ!
Бутов вскинул автомат. Сухо ударила короткая очередь.
Егор едва дышал. Спазм сдавил грудь. Мощные хемосигналы еще витали в воздухе. Нерв захлебывался ими, яростно давил на сознание. Плотина из кибермодулей едва сдерживала его натиск, но однажды она тоже не выдержит, рухнет…
– Узнал что-нибудь?
Бестужев с усилием кивнул, согнулся в судорожном кашле:
– Родька, в нагрудном кармане капсула с препаратом!.. Скорее!..
Через минуту стало легче. Медленно возвращалось человеческое мироощущение.
– Отведи меня к Метелину. – Егор еще корчился на полу, его били судороги. – Собери боевую группу!.. – он говорил хрипло, торопливо. – Нужно отключить стасис и зачистить три отсека на нижней палубе!.. Запомни: чтобы перенастроить систему жизнеобеспечения, нужно дать рабочим образец человеческой ДНК!..
– Как это – дать?! Зачем?!
– Они проанализируют наш метаболизм… Запомни… Номера отсеков… Там посты управления…
– Э, нет, брат! – Родион вогнал ему еще одну дозу «антихондийского» препарата. – Сам все сделаешь. Рано помирать собрался! Слышишь меня?!
Сознание медленно прояснялось.
Нерв корчился.
Мстительное удовольствие. Жаль, что короткое…
– Руку!
Бутов помог ему встать.
– Сначала к Метелину!.. – Егор дрожал от перевозбуждения, не хотел терять ни секунды. – Затем на нижнюю палубу. Сам все поймешь!
* * *
С того памятного дня жизнь на борту крейсера начала постепенно меняться к лучшему.
Для всех, кроме Егора Бестужева.
Прошло полтора месяца. Дожди не прекратились. Климатическая катастрофа по-прежнему набирала мощь, но теперь у людей появился шанс, и первым о грядущем заговорил Малехов.
Совещание в узком кругу – обычное дело, но сегодня Роман Степанович вдруг затронул тему техносферы.
– Я, пожалуй, пойду, – Бестужев встал. Фантазии на тему величия человеческой цивилизации его уже не интересовали. Он стал реалистом.
– Задержись. Ты действительно не веришь в силу земных технологий? – Малехов укоризненно взглянул на Егора.
– Нет, – прямолинейно ответил Бестужев.
– Почему?
– Разве непонятно? Оглянись вокруг, Роман Степанович!
– Да, ты прав: мы на борту хондийского корабля. Очевидный намек, хотя несправедливый.
– Что ж тут обидного? – поддержал друга Родион. – Голая реальность. Технику мы потеряли.
– Верно, – присоединился к общему мнению Павел Стременков. – Нужно продолжать исследовать крейсер, а не мечтать о несбыточном. Благодаря Егору корабль пустил корни, закрепился на скалах, самостоятельно извлекает химические элементы, вырабатывает биомассу! Теперь мы выживем, но воссоздать технологическую базу не сможем! Это же очевидно!
– Вы, трое, мыслите слишком узко! – запальчиво возразил Малехов. – Будь у нас достаточное количество сервов и другого оборудования – все сложилось бы иначе!
– Какой вообще смысл говорить о том, чего нет?! – глухо спросил Егор. Разговор его раздражал, казался пустой тратой времени.
Ознакомительная версия.
