что мы не друзья, что до расставания считанные часы, что в затылок дышат инсектоиды. Что за мою голову бывшими соратниками назначена награда. Что для Пхенга я даже не считаюсь человеком — лишь ценным имуществом. Значение имел лишь теплый летний день и люди рядом, с которыми так комфортно гулять и есть мороженое.
Как будто мы самые обычные.
Как будто нет ни у кого грязных тайн за спиной.
Чувство, похожее на эйфорию. Так и живут обычные люди, которые не умеют держать оружие и ни разу в жизни не подвергавшиеся пыткам, да?
Завидую. Совсем чуть-чуть.
Бирюзовое небо Эдема расцветилось оранжевыми перьями облаков. Вечер постепенно вступал в свои права, а очарование дня рассеивалось по мере приближения к гостинице. Резким порывом ветра, который разметал основательно отросшие волосы, с меня сдуло остатки благодушного настроения.
— Не останешься? — спросил Нейдан, когда мы поднялись в номер. Нергиты оставались ждать новостей от Рато, а мне нужно было забрать рюкзак.
— Неужели будешь скучать? — попыталась под иронией спрятать от самой себя правду — оказывается, скучать буду я.
— Буду, — кивнул он, и добавил, прежде чем моей сердце успело сделать кульбит: — По “Осе”. И незабываемому пищевому автомату. В жизни не пробовал столь отвратительной бурды.
Лайри как-то странно и неожиданно всхлипнула, удивив не только меня, но и, кажется, себя саму.
— Таксистом я работаю для души. А так-то у меня свой бизнес, — попыталась пошутить я, но, похоже, не получилось.
Не умею прощаться. Раньше всегда уходила молча, тайком, переодевая маски, не привязываясь и не привязывая. Новый опыт оказался слишком болезненным, чтобы мне захотелось повторить его еще раз.
— Постарайтесь не сдохнуть слишком быстро. Пожалейте мои труды.
32
Наконец я осталась одна. Дверь за моей спиной беззвучно закрылась, отрезая меня от Нейдана, Лайри и проблем Нергии. Карриг, наверное, уже обивает пороги адвокатских контор в попытке доказать отсутствие злого умысла в том происшествии.
Все, конец. Безумное приключение закончилось почти без потерь — если не считать финансовых. Да и времени я потратила на чужие проблемы изрядно, но это лишь научит внимательно подходить к выбору заказчиков. Алчность — зло, не стоит кидаться в сомнительные авантюры просто потому, что поманили большими деньгами.
Теперь дело за малым — переждать шумиху где-нибудь в тихом месте, сменить личность, переоформить документы на “Осу”… Рутина. Не раз уже проделанная, а потому скучная.
Но веселья мне хватило с излишком на пару лет вперед.
Пытаясь отогнать странные и чуждые мне мысли, я представила его, свой маленький астероид с жилым куполом; тишину его технических переходов; теплицу с тропическими растениями, в которой будет жарко и душно; ощущение безопасности, в которое я закутаюсь, как в термоодеяло.
И задохнулась друг от накатившего одиночества. Картинка, которая грела и поддерживала меня все это время, ради которой я делала то, что делала… Вдруг оказалась пустышкой. Всего-навсего одинокой каменюкой, затерянной в безграничности космоса, никому не нужной, как и я.
Проклятый Шиндари, он и здесь успел нагадить!
Я резким движением закинула рюкзак за спину и отправилась в космопорт. Все. Поиграли, и хватит.
Я уже видела ее, свою верную «Осу». Крутые бока, которые неплохо бы заполировать, сложенные закрылки, едва выступающие над корпусом, крепления маломощных лазеров, рядом с которыми прятались другие, боевые.
И странных людей вокруг нее.
Нет, на первый взгляд все было в порядке, да и на второй тоже: копошились неподалеку техники, куда-то бежал гуманоид в форме работника космопорта, у соседнего корабля оживленно дискутировали явно члены его команды.
Вот только всем им немного недоставало рассредоточенности движений гражданских. Каждый жест и взгляд четки и закончены. Так двигался Шиндари.
Так двигаюсь я.
С равнодушным видом повернула в сторону билетных терминалов, хотя в висках стучала кровь. Где я ошиблась? Где расслабилась и оставила след, который привел чернокрылых сюда, на Эдем?
Впрочем… Нет такого следа, который нельзя отыскать, мне ли не знать об этом. Если к поискам привлекли кого-то из моих…
Горький смешок едва не вырвался на волю, поймала его в последний момент, лишь губы дернулись. Спустя столько времени я все еще называю их, детей Ц189, «своими». Когда у тебя нет ничего своего, стремление присвоить хоть что-нибудь, становится почти болезненным.
А у нас не было ничего своего. Даже нас самих у нас не было, и Воспитатели не уставали напоминать об этом. Мы, безымянные, пронумерованные, жили лишь их милостью и волей. Еда, одежда, игрушки… Ах, да. Игрушек-то и не было.
Моей любимой игрой было собирать на скорость бластер.
Из нас растили идеальных людей, без слабостей и глупых привязанностей, бесконечно преданных лишь Империи, которая вещала устами Воспитателей.
“Оса” стала первой действительно моей личной вещью. Я не просто купила ее сама для себя. Я собственными руками усовершенствовала маленький кораблик, заточила под себя, “Оса” стала моим продолжением и отражением. Ничем не примечательная внешне, но таящая так много сюрпризов внутри — вроде мощных орудий вместо легких пушек, которым обычно оснащаются эти модели, годные разве что астероиды расстреливать.
Мечта о собственном жилом модуле на личном астероиде, на котором не будет никого, кроме меня и “Осы”, была оттуда же, из неодинокого детства. Понятие личного пространства я узнала лишь во время курса по психологии гуманоидов. И с тех пор очень трепетно к нему относилась.
Удивительно, что я смогла так долго терпеть на своей территории Шиндари и Каррига. На борту моей драгоценной маленькой “Осы”!
Воспоминание о нечаянных пассажирах — или все же членах команды? — отозвалось уколом тревоги. Если вышли на меня, то где гарантия, что и они не попадут вот-вот в цепкие лапы Пхенга?
Нужно рвать двигатели отсюда, теперь, увы, только фигурально. «Оса» оставалась за спиной, моя верная «Оса», подобной которой нет во всей Галактике. Заточенная под меня, она оставалась Пхенгу вместе со всеми моими маленькими секретиками, тайниками, оборудованием, документами…
