Ознакомительная версия.
Технологии вербовки так глубоко проникли в сущность Руммеля, что он уже не знал, каким был до всех этих бесконечных тренингов и курсов повышения квалификации.
Самое смешное, что и следователь работал по той же методике, поэтому иногда их беседы были похожи на общение людей малоадекватных.
«Спасибо, что зашли, капитан. Кстати, отличный пиджак, я о таком давно мечтаю».
«Благодарю вас, купил по случаю. И знаете, сегодняшняя наша беседа была какой-то особенно теплой, я так ценю эти минуты, если честно…»
Руммель разгладил ладонью шершавый лист бумаги, покрутил в руках авторучку и стал выводить первую строчку.
Поначалу буквы выходили кривовато – у него не было возможности достаточно практиковаться, ведь все необходимые документы можно было надиктовывать или набирать на панели. Однако объяснительные для следственного отдела требовалось писать авторучкой. Так спецам проще было раскрыть состояние писавшего и заметить даже неосознанные попытки скрыть правду.
Рассказывая историю пропажи майора Бекета, Руммель всякий раз писал одно и то же. Многочасовой полет до Ранера, затем, по инициативе майора, уход к непригодной для жизни планете Страус и облет ее по экватору – в разные стороны. Это также было предложено Бекетом: огибая Страус навстречу друг другу, они могли сэкономить время.
Но в назначенном районе встреча не состоялась. Руммель неоднократно вызывал Бекета, но тот не отзывался и, скорее всего, совершил вынужденную посадку на Страусе, что практически означало гибель.
Закончив писать, Руммель отложил авторучку, еще раз, как учили, прочел написанное и, поднявшись из-за стола, подошел к следователю.
Через несколько минуту он уже спускался в лифте, глядя перед собой. Наверное, это был его последний визит в следственный отдел. Ну, может быть, предпоследний. Соваться на Страус никто не станет – ни к чему это.
Лифт остановился, Руммель вышел в холл, и часовой, которому он предъявил удостоверение, отдал ему честь.
Все это на своем контрольном мониторе видел генерал Шеттельвейс, начальник отдела свободного поиска. Непонятная история с исчезновением майора Бекета ему не нравилась, такие люди просто так не исчезают, однако по всем показателям Руммель был чист. По крайней мере официально.
Генерал достал из сейфа грецкий орех, внимательно его осмотрел и, положив на подоконник, расколол мраморным пресс-папье.
Грецкие орехи были его слабостью, без них он не мог думать. Да что там думать – жить. Об этой слабости генерала знали все его подчиненные и при каждом удобном случае привозили с других планет самые разные сорта. Среди них были орехи, лишенные жесткой скорлупы, а также гиганты с кулак величиной.
Со временем у Шеттельвейса набралась целая коллекция, и он даже отсылал ее фотографию в какой-то ботанический журнал, где она и была опубликована.
Вернувшись за стол, генерал нажал кнопку интеркома и сказал:
– Завьялов, зайдите ко мне…
Майор Отто Завьялов занимался в отделе внутренней безопасностью, и генералу часто приходилось консультироваться с ним по тем или иным вопросам. Завьялов был ценным сотрудником.
Через минуту он вошел в кабинет генерала.
– Вызывали, сэр?
– Да, присаживайтесь. – Шеттельвейс указал на место подальше от своего стола, зная, что у Завьялова аллергия на грецкие орехи.
– У вас новый шкаф? – спросил Завьялов.
Генерал поморщился, в службе существовал неписаный закон – проверять любую внесенную в здание вещь на наличие «жучков» независимо от репутации поставщиков.
– Его проверили в «восьмом техническом», я еще не выжил из ума.
– При всем уважении к специалистам восьмого технического… – начал было Завьялов, усаживаясь на стул.
– Хорошо-хорошо… – Генерал понял, что ему не отвязаться. Хватка у Завьялова была как у бульдога. – Сегодня в семь я уеду на встречу и, пожалуйста, потрошите, ломайте, поджигайте… Мой кабинет в вашей полной власти.
Генерал вздохнул и с долей грусти оглядел помещение, как будто ему действительно грозил поджог, но Завьялов не придавал этой пантомиме значения. Он знал о выдающихся актерских данных своего начальника.
– Я вот о чем хотел поговорить с вами, Отто… – Шеттельвейс выбрал из обломков скорлупы кусочек ядрышка и забросил в рот. – Капитан Руммель. Он сегодня снова приходил в следственный отдел и… Пора, наверное, принять какое-то решение, ведь он живет под постоянным давлением, даже подозрением, если хотите. А ведь он хороший специалист, неделю назад схватил за хвост «марбельский наркокартель». Всего три дня прожил в джунглях среди каких-то дикарей, и те, посчитав его своим, выдали ему всю цепочку. А два месяца назад вышел на след Тео Румбы. Мы его пять лет искали, ночами не спали. Ну, вы помните…
Генерал забросил в рот еще одно ядрышко, наблюдавшего за ним Завьялова передернуло. Он встряхнул головой и сказал:
– Думаю, что пора снимать с крючка капитана Руммеля, сэр. Из него выжали все, что возможно, без применения термосканирования.
– Термосканирование – варварство. Мы бы получили полуинвалида, а это не в наших интересах, каких бы сказок он нам ни наговорил.
– Абсолютно с вами согласен, сэр.
Генерал сбросил в урну ореховую скорлупу, вытер губы салфеткой, Завьялов облегченно вздохнул.
– Ну а если без этой официальщины, Отто, что мы можем сказать о личной жизни капитана Руммеля?
– С этим у него все в порядке, сэр. Два с половиной года назад он женился на очень милой девушке, Анне Гиапо. У них уже есть ребенок, ему почти три года, зовут Густав. На мой взгляд, они вполне гармоничная семья.
– Что вам известно о прошлом Анны Гиапо?
– Она была девушкой майора Бекета, а еще раньше… девушкой капитана Руммеля.
– Ага, значит, вы в курсе?
– Да, сэр, мы в курсе.
– И можно предположить, что…
– Можно предположить все что угодно, сэр, но это не в наших интересах, как вы изволили заявить. Капитан Руммель успешный агент, а майора Бекета уже не вернешь.
Они помолчали. Генерал барабанил пальцами по пуговицам мундира, едва удерживаясь от того, чтобы достать из сейфа новый орех, а Отто ждал, когда начальник примет какое-то решение.
– Думаю, пришла пора закрыть расследование, – сказал Шеттельвейс.
– Как скажете, сэр.
Ожидание длилось третий час. Начавшийся после полудня снег все продолжал идти, покрывая дорогу пушистым покрывалом, выдавшим бы любого, кто решился по нему проехать.
В лесу воцарилась тишина, нарушаемая лишь голосами объедавших рябину снегирей. Иногда из глубины чащи подавали голоса скачущие по веткам бурундуки. Пришедшие в лес люди заняли с лошадьми самую важную для зверьков часть леса – орешник. И время от времени самые смелые из бурундуков совершали стремительные набеги и, срывая орехи над головами затаившихся гвардейцев, уносились по ветвям прочь.
Ознакомительная версия.
