Говорят, от сильного испуга волосы становятся дыбом, подумал Джошуа. А у нас тут целая поляна вставшей дыбом травы. Выходит, она тоже чего-то испугалась? Очень на то похоже… И с перепугу стала до невозможности агрессивной. На людей кидается… Да-а, электричества тут хоть залейся. И похоже, оно все прибывает и прибывает. Успеть бы нам убраться отсюда подобру-поздорову. Хорошо, что вертолет уже совсем рядом. Взлететь бы…
Когда он, наконец, забрался в кабину, Миллс уже распластался в своем кресле, часто-часто дыша и обессиленно закатив глаза под потолок. Джошуа без лишних разговоров захлопнул дверь и включил запуск двигателя. Только не подведи, думал он. Не сейчас… Двигатель глухо взрыкнул, но все-таки завелся. Джошуа перевел дух. Над головой медленно, словно нехотя, начали раскручиваться лопасти несущего винта. Ну же, давай, давай… не тяни. Хватит с нас местного гостеприимства, пора и честь знать…
Когда винт набрал обороты, Джошуа приподнял вертолет над поляной и аккуратно развернул его носом к обрыву. И в тот самый момент, когда он совсем уже собрался рвануть вперед на полной скорости, с ясного безоблачного неба в самую середину поляны ударила невиданная по силе молния, а следом за ней еще одна, и еще. Джошуа на несколько мгновений ослеп, несмотря на темные очки и фотохромное остекление кабины, а уши заложил немыслимый по силе грохот. Ударная волна попыталась было опрокинуть вертолет, однако Джошуа каким-то совершенно запредельным усилием удалось выровнять уже начавшую заваливаться набок машину. Действовал он скорее инстинктивно, нежели осознанно. Когда Джошуа, наконец, немного пришел в себя, то увидел несколько обгоревших проплешин, совершенно обезобразивших лик черной поляны.
Вот они, огненные стрелы, подумал он, стиснул зубы и дал полный вперед. Только не подведи…
Вертолет, словно услышав беззвучную просьбу пилота, лихо сорвался с места, пронесся над кромкой обрыва, ухнул было вниз, но тут же выровнялся, развернулся и лег на обратный курс.
Глава 3
Джошуа вел машину высоко над полосой прибоя. Вертолет трясло и кидало из стороны в сторону.
Воздушные потоки, чтоб им… и опуститься пониже нельзя, рвущиеся с поверхности клубы пара чуть ли не полностью скрадывают обзор… того и гляди впишешься в гору, а тут еще нагло врущие приборы… Ну все один к одному! Чертовщина какая-то… что ж у нас за день сегодня такой!
Он бросил взгляд на притихшего Миллса. Выражение лица напарника ему совсем не понравилось. Элисон остановившимся взглядом уставился на апокалиптический пейзаж за окнами кабины и лишь беззвучно шевелил губами.
Молится, что ли. Действительно, самое время. Молись, молись, вдруг поможет…
Далеко в море беззвучно полыхнул еще один мощнейший электрический разряд, далеко не первый и, как подозревал Джошуа, не последний.
Странная какая-то гроза. Молнии лупят одна за другой посреди ясного неба. Что-то здесь явно не так, и кто бы знал, до какой степени мне все это не нравится…
— Элисон, — позвал он. Миллс не ответил, похоже он вообще ничего не слышал. Тогда Джошуа взял его за плечо и слегка встряхнул, приводя в чувство.
— А… что…
— Слушай, Элисон. Ты у нас человек ученый. Объясни, что за гроза у нас такая… хм… необычная, мягко говоря? На небе ни облачка, а молнии словно с цепи сорвались.
— Стрелы… Слышишь? Не молнии, а стрелы… огненные стрелы… Это кара нам всем… кара небесная…
Совсем спятил от страха, подумал Джошуа. Надо что-то делать.
— Да, стрелы, понимаю. Так и не удивительно, сезон у нас такой. Видишь, лорны в очередной раз оказались правы, не обманули. Вот только что это за стрелы, и откуда они взялись на нашу голову?
Миллс молчал и снова принялся шевелить губами.
Безнадежно, подумал Джошуа.
Очередная молния ударила совсем рядом, прямо в кипящие волны. Вертолет снова ощутимо тряхнуло.
А, черт! Если так дальше пойдет, базы нам не видать как своих ушей. Прямого попадания хрупкая машинка определенно не выдержит, просто рассыпется в воздухе, и весь разговор. Тьфу-тьфу… не приведи Господь, конечно… Нужно как-то выбираться из этой дьявольской свистопляски, пока не произошло самого худшего.
Хм… мне кажется, или действительно, молнии бьют почти исключительно над морем? Вроде бы нет, не кажется… Точно не кажется! По какой-то неведомой причине над джунглями наблюдается явное затишье. Так-так… Этим непременно нужно воспользоваться. Вполне возможно, что нам выпал один-единственный шанс, и было бы полным безумием его упустить.
Джошуа резко довернул вправо, и вскоре бушующее Рейнское море под днищем машины сменилось угольно-черным ковром сплошной растительности. Так-то лучше… может, все еще обойдется.
Связи нет, вот что плохо. Попробовать, конечно, можно, однако результат вполне предсказуем. Какая уж тут связь, когда атмосфера просто перенасыщена электричеством. И все же… надежда умирает последней.
— Говорит борт LH-031. Всем, кто нас слышит. Мэйдей, мэйдей… Наши координаты…
— Бесполезно, — неожиданно произнес Миллс. — Никто не услышит.
Джошуа покосился на напарника и упрямо повторил:
— Говорит борт LH-031…
Миллс лишь криво усмехнулся. Джошуа некоторое время вслушивался в вой и стоны мирового эфира, а затем угрюмо произнес:
— Имей в виду, если придется пойти на вынужденную, мягкого приземления я не гарантирую. Сам видишь, никаких просветов. Так что в случае чего падать будем прямо на деревья. Не самый удачный вариант.
— Это вообще не вариант, — заявил Миллс и нахмурился, так что брови у него сошлись над самой переносицей. — Десятки километров пешком… по непролазным джунглям… Ты считаешь это реальным?
— Зачем пешком? — удивился Джошуа. — Если уцелеем при посадке, то просто подождем на месте, и рано или поздно нас подберут спасатели. Увидят, что все сроки вышли, и начнут искать.
Миллс снова как-то нехорошо усмехнулся, покачал головой и стал смотреть куда-то в сторону. Так, словно черное растительное море за остеклением кабины вдруг стало представлять исключительный интерес для мировой этнографии. Джошуа подобное поведение напарника крайне не понравилось.
— Что? — раздраженно спросил он. — Что еще? Я опять чего-то не знаю?
— Ты должен меня понять, — начал Миллс. — Таинственный храм в джунглях… Открытие, способное перевернуть все наши представления о лорнах… Оно должно было стать моим, и только моим. Это ты понимаешь? Кэт о нем умолчала, а Стромберг попросту
