О Высшей Справедливости, которая принимала участие в вынесении миллионов приговоров и не понятным образом впервые оправдавшая подсудимого в выпусках новостей, аналитических обзорах ничего не было. К следующему заседанию, как я понял, ее в спешном порядке перепрограммировали на обратный результат. Свет Драга Хорга в зрачке был заменен судебной тьмой, и я вновь оказался еле заметной песчинкой.
Угадать, каким окажется результат экспертизы, не составляло труда. Я был признан подсудным. Власть торжествовала победу и спешила как можно быстрее закрепить ее приговором. Теперь оставалось только услышать его…
Через несколько дней Верховный судья, окинув удовлетворенным взглядом глаз Справедливости, сухо и четко зачитал приговор. Потом, словно что-то вспомнив, добавил:
– Осужденный господин Драг Хорг! Согласно Конституции Хиура, вы, как приговоренный к смертной казни, имеете право на прошение президенту. Его вы можете подать в течение суток. В противном случае приговор вступает в законную силу. Вам понятно ваше право? Надеюсь, вы им воспользуетесь, – позволил некоторую игривость в интонации судья.
– Да! Но я не намерен подавать прошение, – загремел мой голос в переполненном зале. – Слишком много чести для президента цивилизации, в которой уничтожают сказки и оболванивают свой народ, чтобы я у него что-то просил.
Зал, скандируя «Смерть! Смерть!», негодовал. Мои слова, с вердиктом глаза Высшей Справедливости, где я даже уже не был микроскопической соринкой, он расценивал, как высочайшую наглость и дерзость.
– Это ваше право! – окинув довольным взглядом бушующий зал заседаний, ответил судья и неспешно покинул помещение.
Ему, как и обвинителю, я был неприятен. От одного моего голоса им всем было плохо. Как шептались андроиды-охранники, Верховный судья и государственный обвинитель после первого заседания даже обращались за помощью в центр реабилитации…
Буквально сразу же после оглашения приговора в камеру ко мне зашел офицер безопасности Тагги.
– Драг, я предлагаю вам сделку, – сходу приступил он к делу. – Вы подаете прошение о помиловании, а я решаю вопрос его рассмотрения в вашу пользу. Взамен – самая малость. Меня интересует Эклиана и секрет перехода в параллельный мир.
– Мною все подробно рассказано в судебных заседаниях, – едва скрывая раздражение, ответил я ему.
– Вы что-то от нас скрыли. Мы отправили экспедицию на Эклиану, но, к сожалению, ей никак не удается перейти в параллельный мир.
Вспомнив слова верховной жрицы Эклианы Ханту и жриц об этой сказочной планете, я непроизвольно улыбнулся.
– Это что, так смешно?! – не выдержав язвительной ухмылки обреченного на смерть, взорвался офицер.
– Вам этого не понять, господин Тагги… Сейчас, сидя перед вами, я неожиданно понял, по какому принципу Творец Вселенной создал этот мир и как открываются параллельные миры, подобные Эклиане. Все гениальное – очень просто.
– Тем более. Если, как вы говорите, это так просто, то вы сможете нам все объяснить. Вы не знаете моих возможностей, – оживился офицер безопасности. – Мы можем казнить вместо вас любого другого или даже имитировать казнь. Одно только ваше слово – и все будет улажено… – чуть ли не заискивающее начал он упрашивать меня.
Раздвоенность Тагги: заискивание и в то же время попытка сохранить грозный вид, с испуганным лицом и бегающими глазами выглядела явно комично и вызвала у меня смех.
– О! Я потрясен! – все еще смеясь, ответил я ему.
– Чем? – уточнил ничего не подозревающий офицер.
– Тем, как заволновались наши роботы!
– Откройте тайну! – не унимался Тагги. – Вы за нее получите все, что захотите.
Я, не сдерживаясь, захохотал.
Представитель силовой структуры, совершенно сбитый с толку, растерянно замолчал.
– Как вы все смешны в своей наивной глупости и ограниченности, – продолжил я. – Тагги, я только вам одному открою тайну планеты Эклиана.
Офицер безопасности не дышал. Его возбужденное состояние выдавал предательский блеск глаз. Видать, ему многое было обещано за положительный результат…
– В чем секрет? – тихо спросил он.
– Вы никогда не сможете им воспользоваться.
– В чем он?
Тагги вплотную подвинулся ко мне.
– Вы не поверите услышанному, – отодвигаясь от офицера, ответил я.
– Почему? – наигранно удивился офицер.
– Скажу вам как на духу – в любви.
– Любви? – изумился он. – Вы смеетесь надо мной!
– Нисколько. Именно в любви ко всему живому и неживому, что окружает нас, и больше ни в чем. Любовь – главный двигатель всего в нашей Вселенной. На ней основаны все процессы. Любовь – это и пропуск в волшебный мир Эклианы. Но у нашей цивилизации не хватит средств, чтобы его купить. Вердикт от последней сказки: хиуры разучились любить. Приговор на смерть в зале суда получил не я, а наша цивилизация…
Тагги молчал. Он обдумывал услышанное, не понимая этого странного осужденного на смерть.
– Мне вас жаль, как впрочем, и всех хиуров, – продолжил я. – Уничтожающим сказки и потакающим этому не понять, что такое любовь. Поэтому вы все обречены, в том числе и машины. Своему руководству передайте мою искреннюю благодарность за предложение, но писать прошение я не буду. Для вас мое поведение выглядит дико, но мне за честь отдать жизнь за последнюю сказку нашей цивилизации. Прошу меня простить, но мне с вами уже не интересно. И тот короткий промежуток времени, который у меня остался, я не намерен тратить на бесплодные дискуссии. Поэтому прошу вас покинуть камеру.
Офицера безопасности словно парализовало. Он видел разных осужденных. Все они ползали перед ним, вымаливая жизнь и хоть какое-то существование. А этот превзошел всех!
– Ненормальный! – встав, зло выдавил из себя Тагги, и что-то нечленораздельно бормоча, пулей вылетел из помещения.
Через сутки меня доставили к камере смерти. У входа в нее формально спросили о последнем желании. Не знаю, что мною двигало, но неожиданно для себя я сказал, что хочу быть расстрелянным из древних ружей. И при этом, как военный, желаю лично командовать казнью. Это вызвало заминку. У нас чтили право приговоренного к смерти на последнее желание. Оно даже было закреплено в Конституции планеты. Сама казнь государственного преступника транслировалась по всем информационным каналам. Однако сложность заключалась в том, что расстрел много столетий тому назад был заменен на аннигиляцию.
С моей казнью было много возни. Вначале искали роботов. Потом соответствующее доисторическое стрелковое оружие. Долго возились с программой, разрешающей роботам убить хиура. Все это было словно не из моей жизни…
