каюте не было. Кроленко уселся за стол и стал размышлять.
В том, что Батиста прибыл за нарколой, сомневаться не приходилось. Больше здесь просто нечего было делать. То, что он и его банда были вооружены, делало проблему задержания практически невыполнимой. Какие-то древние законы запрещали при инспектировании применение оружия. Видимо, считалось, что оружие давно перестало быть аргументом силы. Во всяком случае, на Земле это было именно так. Но в данной ситуации аргументация бандитов была явно сильнее и он, представитель закона, пока не имел возможности противопоставить ей что-то другое.
Снаружи донёсся треск. Инспектор вскочил и выглянул в иллюминатор.
Недалеко от корабля стоял, полусогнув ноги, один из бандитов. Автомат в его руках дёргался, выплёвывая язычки бледного пламени. Ствол автомата был направлен в сторону рощицы, где собрались обитатели Слоппи.
— Опусти автомат, мерзавец! — закричал Кроленко. — Ты же можешь кого-нибудь убить!
Схватив тяжелую пепельницу, он с силой швырнул её в бронированное стекло иллюминатора. Осколки пепельницы со звоном посыпались на металлический пол. На стекле осталась прилипшая кожица нарколы.
Тяжело дыша, Кроленко с ненавистью смахнул её и, закусив губу, снова стал осматривать каюту. Не могло быть такого, чтобы люк не открывался изнутри. Где-то должно быть управление… Наверняка, мулат заблокировал панель. Да-а, ситуация… Неужели эти негодяи стреляют в аборигенов? Черт возьми, как же, всё-таки, выбраться? И с «Гномом» не свяжешься… Он бы наверняка открыл этот проклятый люк, даже если бы пришлось вырезать его лазером.
В небольшой иллюминатор проникало всё меньше света и в каюте стало полутемно. И тут Кроленко увидел то, чего раньше не замечал из-за того, что было светло. На приборной доске зеленоватым кошачьим глазком мерцала какая-то лампочка.
Это был внутренний передатчик корабля. Уходя, мулат забыл выключить его, а может, просто решил, что инспектору не с кем выходить на связь. Так или иначе, но аппарат работал. Инспектор не сомневался, что передатчик был фиксированным и настроенным на приёмники в скафандрах бандитов, следовательно, открытым текстом говорить было нельзя.
— Думай, думай! — Кроленко нетерпеливо потер заросшие трехдневной щетиной щеки. — Должен быть способ.
И вдруг он вспомнил. Ещё в детстве, неизвестно зачем, отец заставил его выучить азбуку Морзе, которой никто не пользовался уже много лет. В ней просто не было нужды. Однако все системы бортовых компьютеров по инструкции имели её в памяти. Вряд ли бандиты владеют столь архаичным способом передачи информации. Разве что Батиста… Но он без скафандра.
Инспектор пошевелил пальцами и решительно несколько раз нажал клавишу вызова, послав в эфир сигнал «28» — его личный код. Потом, не обращая внимания на вопросительные возгласы, раздавшиеся из динамика, повторил вызов с небольшими промежутками. Теперь локатор робота должен был принять сигнал и, если бандиты не осмелятся нарушить неприкосновенность инспекторского корабля, «Гном» должен прийти на помощь. Хотя Кроленко нисколько не был в этом уверен.
С усмешкой слушая недоуменную брань в динамике, инспектор отстучал роботу короткий приказ покинуть «Гермес» и прибыть на помощь с целью открыть входной люк второго корабля.
Повторив для верности приказ еще раз, Кроленко выключил связь и снова подошел к иллюминатору. Увиденное поразило его. В сгустившихся сумерках за деревьями уже не различались фигуры. Там колыхалась тёмная масса, которая, насколько мог заметить инспектор, охватывала корабли сплошным зловещим кольцом.
Кучка людей в скафандрах жалась всё ближе к кораблю. Никто не стрелял. Батиста размахивал руками, что-то горячо доказывая и подталкивал своих наёмников вперёд.
— Странно, — подумал Кроленко. — Что они там затевают? Похоже, хозяева настроены не очень-то мирно и, кажется, вовсе не боятся. Проклятье! Как же выйти отсюда? Может, мне удалось бы наладить контакт с аборигенами и задержать бандитов… Но, пока выйдешь, Батиста может улизнуть и тогда поминай, как звали… Надо задержать взлёт. Хоть на время.
Инспектор сел за стол и машинально перелистал бортовой журнал. На последней странице имелась аккуратная запись о том, грузовой планетолёт «Скайр», выполняя рейс по доставке груза специальных модулей, совершил вынужденную посадку на планете Е-103974 5 (Sluppy) с целью локального ремонта двигателей.
— Двигатели, — сказал Кроленко вслух. — А почему бы, собственно, действительно, не устроить этот самый локальный ремонт?
* * *
Винный подвал не так уж велик, и от большого количества людей кажется ещё меньше. Я и не представлял, что сюда сможет набиться столько народа. Почти всё взрослое население города здесь, за исключением, пожалуй, стариков и часовых, выставленных, чтобы предупредить появление «скафов». Честно говоря, я никогда не видел столько людей сразу. Если и раньше жители не особенно выставляли напоказ свои физические недостатки, то с появлением «скафов», на улицах стало совсем безлюдно.
Я украдкой рассматриваю странные лица, искаженные воздействием радиации на несколько поколений. Люди вздыхают, переговариваются вполголоса, пытаясь выяснить, зачем их собрали сюда, в этот тесный подвал, в такое опасное время. В мыслях, облаком окружающих меня, ясно чувствуются настороженность и страх.
Кто-то трогает меня за плечо. Я оборачиваюсь.
— Крис, — шепчет Аннин. — Дядя сказал, что пора начинать. Он боится, как бы не налетели «скафы».
Я смотрю на мэра, восседающего в неизменном кресле. Он возбужденно потирает младенческие ножки и, заметив мой взгляд, машет рукой. Я киваю в ответ и, усадив Аннин на перевёрнутый бочонок, пробираюсь к креслу мэра.
Прибой чужих мыслей бушует вокруг меня. Мне трудно разобраться в них, как разнородны они сейчас. Пожалуй, сейчас один лишь страх движет этими существами, всё еще называющими себя людьми. Смогу ли я объединить их, удастся ли объяснить, чего я хочу от них.
Оскар Дюбуа нетерпеливо стучит ладонью по кнопке звонка, вделанной в подлокотник, и, когда шум стихает, медленно говорит странным дребезжащим голосом:
— Друзья! Вы, вероятно, удивлены тем, что я собрал вас здесь, в этом тесном, неудобном подвале, в котором ещё жив дух моего бедного брата. Многие из вас, наверно, знают, что он погиб, желая только добра… Вы все знаете, что проклятые «скафы» вторглись в нашу жизнь. С каждым днём нас становится всё меньше. Перед нами встал выбор — покориться, уйти ещё глубже в подвалы, леса и далёкие ущелья и ждать, как милости, когда же убийцы покинут наш дом, хотя они, кажется, и не собираются этого делать… Но есть и другой путь. Мы должны вспомнить, что мы — люди! Мы можем и должны бороться…
— Чем бороться? — слышу я, и тут же мощный прилив возмущенных мыслей заставляет меня сморщиться от буквально физической боли.
Оскар Дюбуа поднимает руку и неистово бьёт ладошкой по кнопке звонка.
— Вы правы, — наконец различаю я. — У нас, действительно, нет автоматов
