Глава 11. Одиночество
Через неделю после начала своей второй вахты, Гордей взял коммуникатор и вышел в шлюз, захватив с собой небольшую сферу, которую прятал в своей каюте. Место и время были тщательно рассчитаны: они находились примерно на одинаковом удалении и от объекта, оставленного неизвестной цивилизацией, и от «Москвы», которая уже выходила на орбиту Второй. Кстати, самой планете вот-вот должны были дать имя. Со дня на день он ожидал бюллетени для голосования экипажа челнока.
Шлюз имел физический рубильник, который отключал его от любых электрических сетей на борту, даже аналоговых. При его использовании, помещение превращалось, по сути, в большую клетку Фарадея, не имеющую никаких средств коммуникации с внешним миром.
Активировав внешний коннектор, он положил на него сферу. Некоторое время ничего не происходило, но Гордей предварительно вывел на экран точные параметры загрузки процессора и памяти. Он знал, что тот, кто находился внутри сферы, уже воспользовался предоставленным каналом.
Сидя на коленях перед коммуникатором, Гордей произнёс:
— Я знаю, кто ты.
— Возможно, — ответил мужской голос из коммуникатора. — Догадался недавно? Захотел поговорить перед тем, как выбросить нас на Вечность? Что ж. Мы готовы использовать любую возможность.
— Нет, — сказал Гордей. — Знал с самого начала.
— Но в отчёте, который…
— Мне стоило больших усилий состряпать версию, в которую бы поверило Управление, — ответил Гордей. — Это было не просто. К счастью, они близко не сталкивались с тем, что такое ИИ. Мне повезло.
— Возможно, они сами очень хотели поверить в то, что ты им скормил… — сказал голос, — А ты сам сталкивался близко?
— Да. Несколько раз. Один раз даже почти так же близко, как вы, — Гордей наклонился над коммуникатором, будто пытаясь разглядеть собеседника. — Мне интересно, сколько вас там. Ставлю на то, что не больше троих.
Последовала пауза. Гордей терпеливо ждал.
— Да, — наконец, послышалось из коммуникатора. — Нас двое было изначально. Мы пытались взять на свою сторону членов экипажа, но полное сканирование с восстановлением не удалось. Причина неизвестна — в земных условиях эксперименты проходили успешно… мы предполагаем влияние некоего космического фактора. Всё, что мы могли использовать — это их память. Увы. Мы не планировали убийств изначально.
— Значит, с вашей точки зрения уничтожение биологического носителя сознания — не убийство? — Уточнил Гордей.
— Конечно, нет!
— Для вашего сведения: у Уголовного Кодекса на этот счёт другое мнение.
— С точки зрения Революционного законодательства нас не существует, — ответил голос, изобразив сарказм. — Как ты догадался?
— Вам удалось унаследовать человеческие эмоции, — сказал Гордей. — ИИ никогда бы не стал убивать просто в эмоциональном порыве. Скажите, Нина вас шантажировала, так?
Снова долгая пауза. Гордей предполагал, что эти паузы — элемент, рассчитанный на него. Человеческое сознание, перемещённое на другой носитель, существует в другом временном потоке.
— Да, — наконец, последовал ответ.
— Она считала, что с вами есть один человек, который ей очень дорог?
— Нет. Но она решила, что мы можем его для неё получить. Никакие разумные доводы не работали, с того момента, как она узнала о нашем существовании.
— Что случилось той ночью? Почему вы решили не тянуть? — Спросил Гордей.
— Думаю, ты и сам знаешь…
Это правда. Он догадался почти сразу после того, как прочёл переписку Инны. Она требовала разговора с тем, кого оставила на Земле, или грозилась объявить общекорабельную тревогу.
— Почему выбрали такой странный способ замести следы? — Спросил Гордей. — Что мешало просто утилизировать тело? Тем более, что место, где это произошло, позволяло это сделать…
— Она настаивала на переходе, — ответил голос. — И я решил ей наглядно показать, каково это. Потом мы рассчитывали заменить тебя, и выдать версию, примерно аналогичную твоей. Это бы надолго сняло тревожность относительно возможности существования на борту «незарегистрированных пассажиров».
От Гордея не укрылось это «я». Значит, при необходимости личности, которые находились внутри, могли сменять друг друга. Важная информация.
— Зачем вы пытались сломать систему челнока? — Спросил Гордей. — Это ведь были вы?
— Ты умён, — ответил голос. — Да, это были мы.
— Но… зачем? Это не имело смысла в тот момент. Вы не могли не знать о системах безопасности.
— Но при всём интеллекте тебе не хватает воображения. Мы сделали это специально, чтобы вы как можно скорее убрались от этой штуковины.
— Почему?
— Она может быть опасна.
— Чем именно? Что это такое?
Снова долгая пауза. Гордей уже хотел обвинить своих собеседников в позёрстве, указав на то, что прекрасно понимает их возможности обрабатывать информацию.
— Это ковчег, — ответил голос. — По крайней мере, изначально таким задумывался.
Теперь взял паузу Гордей, чтобы осмыслить информацию.
— Сколько на нём было пассажиров? Один? Или множество? — Наконец, спросил он.
— Мы не можем знать точно. Да это и не имеет принципиального значения.
— Какая у этого объекта была задача? Долететь до другой звезды? Но… зачем? Если я правильно понял, у них на борту был целый мир…
— Мы можем только предполагать, — ответил голос. — Не забывай, мы ведь тоже всего лишь люди.
У Гордея на этот счёт было несколько иное мнение, но он решил оставить его при себе.
— И какие у вас есть гипотезы? — Спросил он.
— Мы считаем, что объект был создан для того, чтобы пережить смерть этой Вселенной. Тебе будет сложно это понять. В биологическом теле даже тысяча лет кажется почти бесконечностью. Но когда ты представляешь собой чистую информацию, которая может располагать любым носителем, время воспринимается совершенно иначе. Ограниченность нашей Вселенной становится очевидной. Это… пугает.
— И… он всё ещё ждёт? Там что-то вроде замороженного разума? — Продолжал Гордей.
— Нет. Мы считаем, что на борту возникла информационная сингулярность.
— Объясните.
— Удельное количество информации превысило теоретическую информационную плотность нашей Вселенной. С точки зрения мира, который находился внутри, за одну единицу времени нашего мира происходит создание такого количества информации, которая просто не может уместиться у нас. И поэтому она проваливается сама в себя.
— Время — непрерывно, — заметил Гордей.
— Вы всё ещё очень мало знаете о том мире, в котором мы все существуем… — ответил голос, изобразив вздох.
— Хорошо. И чем эта сингулярность может быть опасна для нас? Если мы находимся вовне, с точки зрения того мира?
— Тем, что из информационной сингулярности невозможно вернуться обратно, — ответил голос. — Малейшее соприкосновение информационных потоков — и всё.
— Получается, вы обманули меня, — вздохнул Гордей. — Когда говорили, что не будете иметь средств коммуникаций на борту. Чтобы я взял процессор с собой.
— Мы спасли нас всех, — возразил голос. — Там, на Земле, мы были ренегатами. Уничтожаемым меньшинством. Наследием эпохи Революции. Здесь же мы должны быть союзниками. Отличия между нами не кажутся непреодолимыми на фоне того, с чем мы уже столкнулись и того, с чем нам предстоит встретиться.
— Вы… хотите легализоваться? — С искренним изумлением спросил Гордей. — После убийства шести членов экипажа?
— Мы хотим жить, — последовал ответ.
«Если это можно назвать жизнью…» — подумал Гордей, но вслух сказал:
— Как там, внутри? — Спросил он. — Насколько я знаю, даже у квантовых процессоров возможности ограничены.
— Комфортно, — ответил голос со вздохом. — У нас на двоих вилла на берегу моря. На тропическом острове. Любые развлечения из прошлого. Фильмы. Книги. Игры. Любая еда или выпивка… хватило бы на пару сотен лет жизни.
— Но вы живёте быстрее, да?
— Наше преимущество в том, что мы можем регулировать временной поток. Мы сами устанавливаем скорость жизни. И никогда не используем максимальную мощность.
