— Но мы же с просьбой к вам обратились, — жалобно напомнила я.
— В полной уверенности, что в итоге я соглашусь.
— Линия Горечавки не такая, — повторил Лихнис. — Террор и давление не в нашем духе.
— Если я откажу, вы закроете эту тему?
Мы с Лихнисом встревоженно переглянулись.
— Да, несомненно, — кивнула я. — Власть здесь принадлежит вам, а не нам.
— Чистец — шаттерлинг решительный. По-вашему, как он отреагирует, когда вы сообщите ему о моем отказе? Думаю, не обрадуется. Моральные принципы у вас, может, и есть, но, действуя сообща, вы — чудовища. Сколько раз я наблюдала это в других Линиях.
— Мы не чудовища, — возразила я. — Не верите — откажите нам. Клянусь, вы не пострадаете.
— А через тысячу лет? Через десять тысяч? Время для вас ничто.
— Мы изменились, — сказал Лихнис. — Если в прошлом и совершались подобные поступки, теперь все иначе.
Джиндабин положила мундштук на малахитовую подставку в виде крюка с зубцами.
— Ступайте! — велела она, взяв со стола лист бумаги. — Решение я сообщу вам чуть позднее.
В полдень на балконе башни, где нас поселили, мы встретились с Каденцией и Каскадом. Лихнис с яблоком в руке сидел в низком кресле и в разговоре почти не участвовал.
— Спасибо, что согласились прийти, — проговорила я, кивнув безупречно красивым созданиям.
Ответила мне Каденция — серебристый робот с внешностью женщины:
— Портулак, это такая малость! Нам с Каскадом не терпится повидать Геспера и посмотреть, чем ему можно помочь. Вы не поверите, но сострадание к братьям-машинам нам не чуждо. Нам больно думать о том, что Геспер мучится.
— Роботы умирают? — спросила я.
— Да, конечно, — отозвался Каскад. — Уничтожить робота можно. Вдали от родины, от поддерживающих систем нашей цивилизации мы уязвимы почти так же, как люди. — Он коснулся груди белым пальцем. — Меня можно убить хоть сейчас, если правильно выбрать оружие.
— Но ведь ваши архивы и системы где-то далеко, в Кольце Единорога.
— Ближайшая часть Кольца в десятках тысяч световых лет отсюда. За время моих странствий случилось многое, но домой я переслал лишь малую часть информации. Если меня сейчас убьют, весть о моей гибели достигнет Кольца через десятки тысяч лет. Впоследствии соплеменники смогут активировать копию меня с полным набором моих воспоминаний и опыта. Только новый робот будет не мной, а существом, имеющим со мной отдаленное сходство. — Каскад наклонил красивую голову. — Вы, как шаттерлинги, должны нас понимать. Воспоминания у вас почти идентичные, но это не значит, что вы не боитесь смерти.
— В самом деле, боимся, — отозвалась я. — Но как насчет Геспера? Он может умереть?
— Безусловно. До осмотра мы можем только гадать, какие повреждения он получил. Точно знаю одно: если вернуть Геспера в Кольцо, шансы восстановить его резко возрастут.
— Для этого понадобится корабль, — вставила Каденция.
— А вы без корабля?
— Своего у нас нет. Сюда нас привезла Эспарцет.
Мои мысли прервал смачный хруст. Лихнис внимательно следил за разговором, хотя старательно изображал безразличие.
— Но ведь когда-то корабль у вас был, — заметила я.
— Когда-то был, — равнодушно проговорила Каденция. — Его уничтожили задолго до того, как мы попали на сбор Оленьков. С тех пор мы зависим от милости людей. — Каденция махнула рукой, будто отметая проблему. — Не важно! Корабли — тупые жестянки с интеллектом булыжника. Нам они неинтересны.
— Хорошо бы вам взглянуть на Геспера, — гнула свою линию я. — Помогите хоть спустить его на Невму в целости и сохранности. Я боюсь его двигать.
— Спускать его незачем, — сказал Каскад. — Все, что сможем, мы сделаем на вашем корабле.
— Вам не нужны имирские материалы и инструменты? — удивилась я.
Каденция издала короткий клохчущий звук, — вероятно, так люди-машины выражают насмешку.
— Жители Невмы очень славные, но использовать их инструменты для ремонта Геспера все равно что нейрохирургу — мясницкий нож.
— В крайнем случае и мясницкий нож сойдет.
На опалесцирующе-белом лице Каскада появилась натянутая улыбка.
— Есть варианты получше. Мы — машины гибкие, перестраиваемые. Нынешняя гуманоидная форма принята нами лишь для удобства. Мы без труда сформуем нужные Гесперу интерфейсы, но сперва должны попасть к вам на корабль.
— Это можно устроить, однако мне все равно хочется спустить его на Невму.
— Спускать его незачем, — повторил Каскад.
— У меня есть причина. В двух словах не объяснишь, но Геспер попросил об одолжении. — Я сделала глубокий вдох. — Вы давно на Невме и наверняка слышали о Фантоме Воздуха.
— Ну да, — осторожно ответила Каденция.
— Вы общались с ним?
Она — я не могла не думать об этой машине как о «ней» — покачала красивой гордой головой:
— Нет, не общались. Повода не было. Фантом не настоящий машинный разум и особого интереса для нас не представляет.
— Это и к людям относится?
— Как раз наоборот. Органический интеллект для нас просто пленителен. Скользкая серая масса с признаками сознания — как тут не очароваться?
— По развитости Фантом — промежуточная стадия между человеческим и настоящим машинным сознанием, — пояснил Каскад. — Происхождение непонятно, сущность нестабильна. Его и объектом исследования не сделаешь — слишком много переменных.
«А еще вы его опасаетесь», — подумала я.
Раз Фантома боятся люди, то и машинный народ наверняка тоже. Лихнис перехватил мой взгляд и подмигнул.
— Меня он интересует, — сказала я вслух. — Геспер хорошо знал, куда мы летим, и, как нам кажется, хотел, чтобы его доставили к Фантому.
— По-вашему, зачем эта встреча? — спросил Каскад.
— Имеются документальные свидетельства того, что Фантом исцелял раненых путешественников и восстанавливал машины, — объяснила я. — Вполне вероятно, он и Гесперу поможет.
— Или сломает его окончательно.
— В этом случае часть Геспера вольется в память Фантома. Думаю, он хотел попробовать такой вариант.
— Престранное желание, — отметила Каденция.
— То, что мы здесь, тоже престранно. И что привезли раненого робота — тоже.
— Тем не менее.
Повисло молчание. Роботы стояли неподвижно, но огоньки за стеклянными панелями в их головах кружились, как безумные светлячки. Видимо, в моем присутствии велась тайная беседа на недоступной мне скорости. Секунды тишины по меркам машинного разума наверняка равнялись годам бурных дебатов.
«Они умнее нас, — подумала я. — Умнее, сильнее, быстрее. Скоро наступит момент истины: мы или они».
— Мы поднимемся на ваш корабль и осмотрим Геспера, — предложила Каденция.
— Попробуем наладить с ним контакт, — добавил Каскад. — Если не получится, спу́стите его на Невму и покажете Фантому.
Меня захлестнула радость пополам с замешательством. Пусть осмотрят Геспера, нельзя лишать их шанса пообщаться с ним. Может, он объяснит им, чего именно хочет?
— Спасибо, — ответила я, собравшись с мыслями. — Я очень вам благодарна.
— Вы думали, мы станем мешать вашим планам? — мягко спросил Каскад.
— Если бы вы отказались помогать, я бы не обиделась. Для нас Геспер гость, а для вас — соплеменник. Если бы вы решили, что у вас больше прав на него, я бы… Я бы не спорила.
— Но огорчились бы, — подсказала Каденция.
— Да, я чувствовала бы, что подвела Геспера.
— Мы этого не допустим. Вы столько заботились о Геспере, большое спасибо. — Каскад глянул на свою серебристую подругу, потом на меня. — Портулак, когда можно подняться на ваш корабль?
— Как только я получу разрешение Линии вывести шаттл на орбиту. Проблем возникнуть не должно, но пару часов это занять может.
— Тогда ждем ваших указаний, — с поклоном проговорила Каденция.
Во второй половине нашего первого дня на Невме из стазиса вывели трех оставшихся шаттерлингов. На большую посадочную площадку, где накануне встречали нас, они вышли оглушенными, настороженными, словно не верили в счастливый поворот судьбы. Будто очнулись от одного сна и решили, что попали прямехонько в другой, который может оборваться в любую минуту.
После торжественной встречи с чиновниками Невмы, шаттерлингами и другими гостями — не такой пышной, как вчера, только Люцерна, Донник и Маун не могли этого знать — они подошли к нам с Портулак.
— Лихнис, Аконит нам все рассказал, — начала Донник. — Не знаю, как вас благодарить.
— Вы сделали бы то же самое, — отозвался я.
— Хотелось бы так думать, но уверенности нет. Главное — вы это сделали риску вопреки. Портулак, Лихнис, спасибо! Теперь я горжусь тем, что принадлежу к Линии Горечавки.
