ее родной планеты.
— Обойдемся без прелюдий, — попросил я. — Ни вам ни мне не нужны эти формальности.
— Тогда перейдем сразу к делу, — женщина опустилась в кресло с высокой спинкой во главе своего просторного рабочего стола. — Какой из проектов вас больше всего интересует?
— Все, — просто ответил я. — Начнем с протезирования военнослужащих.
— Все стандартно, — без каких-либо следов заинтересованности ответила арканианка. — Вы поставляете нам искалеченных солдат, мы. За государственный счет, устанавливаем им протезы и возвращаем к нормальной жизни. Ни одного смертельного случая в ходе протезирования или операций. Ни одной жалобы на некачественную продукцию или проблемы с нашими изделиями.
— Это мне известно, — заверил я. — Что с побочными проектами этого же направления?
— Если вы говорите про подготовку штурмовиков-киборгов, то мне известно только то, кому и сколько протезов я установила по спецзаказу, — заявила Кратала. — Что вы с ними дальше там делаете, меня не волнует.
А ответ на невысказанный вопрос довольно прост — мы проводим переобучение пострадавших штурмовиков с привычных им специальностей на те, которыми прежде не владели.
В Штурмовом корпусе Галактической Империи существовал ряд специализаций для штурмовиков. Туда принимались лишь те люди, которые соглашались на прохождение кибернетического протезирования.
У них удаляли ряд конечностей, органов, чтобы повысить сопротивляемость или защищенность организма от вредных воздействий опасных окружающих сред, в которым им приходилось работать.
С получением доступа к считавшимся уничтоженными данным из Императорского Дворца, Доминион заполучил и данные по подготовке штурмовиков по специализациям. Полноценное воссоздание Штурмового корпуса начиналось семимильными шагами.
За тем лишь исключением, что для меня казалось кощунственным калечить людей для такой работы. Гораздо проще будет предложить калеке вернуться к жизни, но не просто штурмовиком с протезами.
А более продвинутой и лучше технически оснащенной части Штурмового Корпуса Доминиона.
Естественно, что от желающих отбоя нет.
Да и какой бы разумный, даже клон, отказался бы от предложения сменить рядовую службу с невысоким заработком, на более опасную, но и оплачиваемую выше работу?
Вот и среди штурмовиков идиотов нет.
— Клонирование, — обозначил я свой дальнейший интерес.
— Это не совсем мой профиль, — предупредила Кратала.
— Что не означает того, что вы не можете изучить данные и дать заключение, — заметил я. — Арканиацы известны своими изысканиями в вопросах тонкого оперирования генетикой. Вот и мне интересно насколько сильно вы продвинулись в изучении этого вопроса.
— Пока мы на этапе сбора информации, — покачала головой Кратала. — Выводы пока что делать рано, но уже могу предупредить, что жизненные циклы у клонов ускорены по сравнению с простыми образцами тканей и жидкостей. Сейчас мы вычисляем примерный коэффициент устаревания клеток для выдачи экспертного заключения.
— Программа «Спаарти» — с ней вы разобрались?
— Как ни странно, но да, — оживилась Кратала. — В предоставленных документах имеются следы арканианского вмешательства. Очевидно проект создавался и корректировался кем-то из моих сородичей…
«Интересно, звучал бы в твоем голосе столь довольный тон, если бы ты узнала, что программа разработана Зетой Магнусом?».
— Программа лояльности и когнитивная деградация, — напомнил я ключевые моменты.
— А вот здесь явно видны арканианские вмешательства, — заявила Кратала. — Судя по всему, этот блок надстроен и не шел в комплекте с клонирующими цилиндрами. И здесь начинается конфликт систем, которые разработчики так и не смогли решить. Первое — пересадка матрицы сознания не в клон донорского организма. Такой случай приводит к дегенеративным изменениям головного мозга, снижению профессиональных способностей. Процесс необратим, насколько я поняла его развитие. Поэтому, если у вас возникли идеи в одно тело подсадить другое сознание, то лучше не стоит — дегенеративные изменения приведут к негодности клона.
Что, собственно, и было известно ранее.
Мне был необходим ответ более квалифицированного специалиста.
И я получил его.
— Теперь, что касается программирования лояльности, — продолжала Кратала. — Здесь, если верить пометкам арканианца-ученого, важно понимать, что протокол основан на условных рефлексах человеческого организма. Наблюдалось множество побочных эффектов при свободном программировании другого тела, отличного от родоначальника матрицы. Судя по пометкам на арканианской письменности, связано это в первую очередь с разностью восприимчивости к программе и контроля тела.
— Проясните, — потребовал я.
— Все просто, — скучающим тоном ответила арканианка. — Человеческий мозг это биохимический компьютер. Мышление выделяет крошечные заряды электрического тока. Он должен быть одинаков для всего тела. Но так как сознание в теле привыкло мыслить собственными категориями, то и заряд оно заставляет мозг вырабатывать собственный. Происходит сбой программы, как следствие — деменция и психопатия, либо другие психические явления схожего типа.
— Иными словами вы указываете на то, что копировать стоит только тех, в чьи тела мы в будущем и планируем помещать сознания? — уточнил я.
Собственно, именно этим мы и занимаемся с момента обнаружения процесса, который и мешал работать с программой «на полную».
Мы проговорили несколько часов.
Кратала посвящала меня в мельчайшие тонкости, которыми я хотел быть осведомленным.
Вырисовывалась вполне себе знакомая картина:
Клонируй тело и программируй на верность сознание только того, кто непосредственно тебе предан — чисто и безоговорочно.
Это помогает программе лучше усвоиться.
Что ж, интуитивным путем мы именно к этому и пришли.
Хотя, признаюсь, надеялся узнать побольше.
— При всем уважении к вам, гранд-адмирал, но связываться с клонированием у меня нет никого желания, — серьезно произнесла Кратала. — Хотите продолжать исследования и ограничения — делайте как вам заблагорассудится. Я же предпочту заниматься тем, что мне близко.
Фраза кажется напущенной, вызывающей, провоцирующей на конфликт — но в этом вся нация арканианцев.
Напыщенные, высокомерные, эгоистичные.
Исправлять их бесполезно.
Да и реагировать на подобное — тоже. Все равно нужным мне результат достигнут не будет.
По крайней мере — с ее помощью.
— И последнее. Что ты можешь сказать относительно тех установок клонирования, которые я тебе предоставил?
Вопрос заставил Краталу отвести взгляд в сторону.
— Кто-то, судя по всему хатты, попытался скопировать клонирующие цилиндры каминонцев, соединив с технологиями программы «Спаарти», — произнесла она. — И сделал это настолько топорно, что клоны, которые покидают эти автоклавы, явно не зрелые эмоционально, а потому безумны. Сделано это было для ускорения их созревания, но несет за собой неизгладимые повреждения внешнего облика и травм мозга. Судя по всему, работа производилась без должного понимания процесса клонирования и функционирования инкубатора.
— Исправить дефекты возможно? — спросил я.
— У уже изготовленных клонов, где бы они ни были — нет. Но если приложить чудеса изобретательности, имея подходящий образец, то мои работники могли бы попытаться убрать ошибки сборки и вернуть инкубаторы в работоспособное состояние…
Что означает дополнительные четыре тысячи клонирующих цилиндров, полученных в ходе захвата базы фракции ×1 на Мустафаре. Даже если половину из них можно безопасно исправить — это уже победа.
Ну кто же устоит от такого подарка судьбы?
— Считайте, что образец у вас будет, — пообещал я, прикидывая в уме сколько на это уйдет времени.
Девять лет, девять месяцев и двадцать третьи сутки спустя Битвы при Явине…
Или сорок четвертый год, девять месяцев и двадцать первые сутки после Великой Ресинхронизации.
(Пять месяцев и восьмые сутки с момента попадания).
Негромко, чтобы не озадачивать окружающих разумных лишними вопросами о своем душевном состоянии, насвистывая веселенькую мелодию мофф Виктус вошел в свой кабинет.
Мужчина проследовал к рабочему столу, небрежно бросив на него деку с последними разведывательными данными и плюхнулся в кресло.
Развернувшись спиной ко входу, он, продолжая исполнение хорошо известного мотива, налил в стакан кореллианского виски.
Напиток в свое время обошелся ему очень дорого — как никак, а коллекционная серия.
Он держал эту бутылку практически непочатой несколько лет, потому как отсутствовали поводы для того, чтобы ее раскупорить.
Но сегодняшние новости его однозначно обрадовали.
Пусть это не грандиозная победа, но все же есть хороший повод отметить.
Потому как угроза, пусть и не миновала, но откладывалась.
А, судя по тенденции, так и вовсе сходила на нет.
Сделав глоток, оценил воистину божественный вкус напитка, после чего добавил в него льда и развернулся лицом к рабочей станции.
— Вашу банту! — он инстинктивно отпрянул назад, расплескав виски.
— Вы в хорошем настроении, мофф Виктус, — произнес стоящий перед ним человек.
Их разделяли метров пять и тяжелая столешница, но сам факт того, что в его кабинете оказался человек, которого тут не было еще пару минут назад, откровенно напугал.
